Писарь Первой конной

Яков достал нужный бланк и с моих слов достаточно быстро все оформил. Имя я оставил прежнее, Дмитрий, а фамилию взял из фильма «Белое солнце пустыни» — Сухов.

— Печати только у меня нет, — с сожалением сказал Шмыль, — она у комиссара, он ее в кармане носит.

Пошел искать комиссара, тот нашелся на палубе, беседовал с группой красноармейцев. Я присел неподалеку, около часа слушал проводимую среди бойцов политинформацию, и как только комиссар встал, подошел к нему с просьбой поставить печать.

— Как ваша фамилия, — спросил комиссар строго.

— Боец Сухов, товарищ военный комиссар.

— Что за безалаберность, боец Сухов, — возмутился комиссар, — Сегодня у бойца нет печати в красноармейской книжке, а завтра он забудет патроны в бой взять. С таких мелочей и начинается беспорядок в армии.

Пол часа комиссар читал мне нотации, потом достал печать из кармана и шлепнул на первую страницу книжки. Нужный документ я раздобыл, осталось внести имя бойца Сухова в списки части, а это значит опять придется идти к писарю, вот только дать мне ему пока нечего. Придется ждать удобного момента.

Глава 13

Под утро, еще в темноте, пароход прижался к обрывистому берегу Волги, с борта сбросили узкие деревянные сходни, по которым красноармейцы стали спускаться на берег. В бледном свете ущербной луны тускло поблескивали штыки. На берегу у горевших жарким пламенем костров взводные выкрикивали имена бойцов. Через пол часа на востоке стало светлеть, и командиры приказали строиться в колонну.

Я, как и в Сызрани, пристроился в конце колонны, где на меня никто не обращал внимание. Через четыре часа, когда колонна сильно растянулась из-за отставших бойцов, объявили привал. Уставшие красноармейцы садились прямо на землю, доставали из вещмешков хлеб и сало, чтобы перекусить. У меня вещмешка не было.

— Чего не ешь? — спросил меня красноармеец, сидящий поблизости. — Долго отдыхать не дадут, говорят к вечеру мы должны быть на месте.

Он ножом раскромсал краюху хлеба, потом толстыми ломтями стал нарезать нежное с мясными прожилками сало.

— У меня ничего нет, — я показал рукой на пустую землю перед собой.

— Где же твой вещмешок, — удивился красноармеец, — перед отъездом в Сызрани сухой паек всем давали.

— Так получилось. Бегом бежал на пароход, боялся опоздать. Не до вещмешка было.

— С девкой что ли прощался? — понимающе улыбнулся красноармеец, но пододвинул в мою сторону хлеб и сало. — Ты бери, ешь. Не боись, с Васей Калёным не пропадешь.

— Дмитрий Сухов, — в ответ назвался я, — спасибо.

Последний раз я ел вчера утром в банде Хохлачева, так что хлеб с салом пошел за милую душу. Вода у Васи тоже была.

Через сорок минут прозвучала команда строится. Теперь я шагал рядом с Васей Калёным. Всю дорогу он рассказывал о себе. Родился в большой многодетной семье, жили бедно. Женился в 15 лет, ушел в примаки к богатому куркулю. В четырнадцатом был призван в армию, имеет ранение. В семнадцатом решил, что с него хватит войны и вернулся домой. Сейчас добровольцем идет на войну снова, чтобы воевать за новое более справедливое будущее для своих детей.

Как известно люди в общении делятся на два типа: одни любят поговорить о себе любимом, другие начинают интересоваться жизнью своего собеседника. Мне повезло, что Вася относился к первому типу собеседников, мог часами рассказывать про свою трудную, полную лишений жизнь, иногда по нескольку раз пересказывая одно и тоже в разных вариациях. Жизнь в богатой семье жены для него была отнюдь не сахарной, доказывать свою самостоятельность приходилось ударным трудом до кровавого пота.

Окружающий нас пейзаж не отличался разнообразием, поэтому я шел, слушал Калёного, а думал о своем.

Военная часть, в которую я попал идеально отвечала моим замыслам. В ЧеКа никому в голову не придет искать меня в окопах под Царицыным. Нормальный английский шпион, прихваченный на горячем, стал бы пробираться в посольство в Москве, или попытался бы перейти границу где-нибудь в Карелии. Вот на этих направлениях меня и попытаются перехватить, и не найдут. Положение советской власти пока неустойчивое, страна пытается выжить в огненном кольце гражданской войны. Внутри действуют многочисленные банды самопровозглашенных атаманов. Думаю, что какое-то время меня конечно поищут, не найдут и бросят, других дел навалом. Вот это время мне и нужно пересидеть на Юго-Восточном фронте.

К вечеру колонна красноармейцев наконец добралась до линии окопов в степи, от этого места до окраин Царицына было меньше десяти километров. С начала августа, то есть с того момента, как я попал в 1919 год Красная армия далеко продвинулась в сторону города, но взять его не смогла.

Пока я сидел в застенках ЧеКа Первый конный корпус Буденного разгромил конные корпуса Шкуро и Мамантова и 24 октября взял город Воронеж. Сейчас в середине ноября завершается знаменитая Воронежско-Касторненская операция, в результате которой белые понесут невосполнимые потери в людской силе. Многие казаки, воевавшие на стороне Белой армии, решат, что с них хватит, и в сопровождении телег с награбленным добром самовольно оставят фронт, в надежде отсидеться в родных станицах.

Все это происходит в то время, когда Красная армия целенаправленно наращивает под Царицыным количество своих бойцов. Вчера я видел два парохода с пополнением, следовавших, как и мы на юг, и это не одноразовая акция, а продуманная стратегия, цель которой переломить сложившееся положение на фронте.

Утро началось с рытья окопов. Твердая, ссохшаяся за лето земля с трудом поддавалась штыковой лопате, которая на весь взвод была одна. Бойцы, занимавшие эти позиции до нас, успели выкопать лишь небольшие ямки, да и сейчас никто не пытается копать окопы в полный рост. На нашем участке фронта нет артиллерии ни у красных, ни у белых. Главное оружие массового поражения на этой войне — пулеметы «Максим». На левом фланге нашего батальона имеется один, еще один расположен через пару километров на правом фланге.

Полевой кухни нет, продукты выдают сухим пайком, в том числе и крупу. Чтобы сварить кашу, красноармейцы объединяются по несколько человек. У меня котелка нет, но он есть у Васи Калёного. Неподалеку, в нашем тылу, в глубоком овраге имеется ручей. В качестве дров набираем сухие стебли полыни, некоторых других незнакомых мне южных растений и ветки кустарника.

Приняли меня в состав военной части очень просто. Пришел с мешком взводный, чтобы раздать бойцам сухой паек, и тут выяснилось, что меня нет в списках. Вася Калёный возмутился. Взводный потребовал мою красноармейскую книжку, переписал себе на бумажку мои данные, и вскоре принес положенный рядовому бойцу паек. Пока здесь так, без всякой бюрократии. Воюешь за Советскую власть на передовой — значит наш человек. Настоящий порядок в армии начнут наводить после окончания гражданской войны.

Не успели доесть кашу, как поднялась суматоха. Народ забегал, многие бросая все прыгали в окопы. Мы с Васей встали во весь рост и стали смотреть в сторону Царицына. Сегодня день ясный, солнечный, в степи видно далеко. Из окопов противника, находящихся от нас, примерно в трех километрах, выбирались солдаты и строились в цепь.

Похоже, отсидеться в окопах не получится... придется воевать.

Мы с Васей, присели и дружно работая ложками за пять минут приговорили всю кашу. Вася травой тщательно вытер котелок. Мы подхватили все свои вещи, оружие и заняли свои места в окопах.