Писатель: Назад в СССР

Я шел по заметенной набережной, думая о том, что вот теперь просто обязан сделать головокружительную писательскую карьеру. Плагиатом я заниматься не собирался, переписывать еще не рожденные шедевры не хотел. Не интересно. Во мне огнём горело желание доказать, прежде всего, самому себе, что я чего-то стою и смогу изменить судьбу.

Перед возвращением домой я на радостях заскочил в гастроном, накупил разной снеди, а также — «Киевский» торт и бутылку шампанского. Надо отметить с дорогими соседями перемену в моей биографии. Кстати, я решил не торопиться устраиваться в редакцию. По закону я мог месяца три балду гонять, но, во-первых, так долго без зарплаты мне не протянуть, а во-вторых — балластиться я не привык. Особенно сейчас, когда молод и здоров. Однако две недельки «отпуска» я мог себе позволить, ведь надо освоиться в этом новом старом мире. Я многое подзабыл, и некоторые вещи будто узнавал заново.

Хотя, конечно, не «отпуска», а напряженного творческого труда и обивания порогов редакций, с целью пристраивания в журналы своих рассказов. Эх, жаль не успел перепечатать хотя бы первые два, которые уже записал. А с другой стороны — надо посмотреть объявления. Ведь есть же машинистки-надомницы, которые за относительно приемлемые денежки готовы качественно и быстро перепечатывать рукописи. А может — не тратить зря трудовые доходы? Вот устроюсь литсотрудником и буду строчить целыми днями на казенном агрегате!

В общем, много разных мыслей порождал в моей голове этот самый воздух свободы. Я вошел в свой подъезд, погрузился в кабину лифта, ибо был увешан покупками. Пришлось даже позвонить в дверь собственной квартиры, чтобы кто-нибудь из соседей открыл, пока у меня заняты руки. Сделал это Телепнев. Я поблагодарил его, попросил взять у меня покупки и отнести их на кухню, чтобы я мог освободить руки и раздеться. Савелий Викторович охотно выполнил мою просьбу, правда, при этом как-то странно на меня посмотрел.

Повесив пальто на крючок вешалки, забросив шапку на полку для головных уборов, я тоже направился на кухню, чтобы разобрать свертки и кульки — и объяснить соседу, по какому случаю пир горой. Однако едва я появился там, как Савелий Викторович меня огорошил:

— Тёма! — воскликнул он. — А ведь вас гостья дожидается!

Глава 8

— Какая еще гостья? — удивился я.

— Молодая, интересная, — усмехнулся сосед.

Неужто Ангелина приперлась? А я-то думал, она на меня в обиде. Вот так сюрприз! Что ж, придется выкручиваться…

Я подмигнул Телепневу, направился в свою комнату и открыл дверь в полной уверенности, что увижу Дорохову. Но… в моем обиталище оказалась совершенно мне незнакомая девушка. Она сидела на стуле и читала мой сборник. Видимо, взяла один из тех экземпляров, что валялись на столе.

Услышав скрип дверных петель, она обернулась. И медленно поднялась. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать. Невысокая, аккуратная фигурка, одета скромно. Коричневая кофточка. Длинная, плиссированная синяя юбка. Рыжеватые косички свернуты двумя крендельками на затылке. Глаза зеленые. На носу веснушки.

Кто это? Откуда? Морща лоб, я порылся в памяти, но не нашел никого похожего. Неужели я забыл о такой симпатичной девчонке? Странно…

— Здравствуйте, — пробормотал я.

— Здравствуйте, Тёма! — откликнулась она.

— Простите, но разве мы знакомы?

— Нет, — сказала девушка, — хотя мы с вами родственники…

— Ого! А как вас зовут?

— Надя…

— Честно говоря — не припоминаю.

Насколько я был осведомлен, родственников у меня не осталось — даже переписываться не с кем.

— Ну, мы не совсем родственники, — смутилась незнакомка Надя. — Я дочь от первого брака Василия Павловича Федорова, мужа вашей тети Зины.

— Ага…

О муже тети Зины, которая жила в Куйбышеве, я имел весьма смутное представление. Тем более — о том, что у него есть дочь. Как бы то ни было, эта девушка в некотором смысле приходилась мне кузиной, так что простая вежливость требовала выяснить, что именно привело ее ко мне.

— А вы, выходит, приехали из Куйбышева?..

— Да, но не сегодня. Я учусь здесь, в Мичуринской академии, — принялась объяснять кузина. — На первом курсе… Я давно хотела к вам зайти, но столько всего надо учить… Я первые месяцы с ног валилась, а потом еще и сессия… Вот только сейчас вырвалась.

— Ну и правильно сделала! — кивнул я и спохватился: — Ничего, что я на «ты»?

— Конечно! — обрадовалась Надя. — А то я чувствую себя как на экзамене…

— Считай, что ты его уже сдала! — улыбнулся я. — И если не возражаешь, пойдем, познакомлю тебя с соседями, они очень милые люди… Ну и заодно поужинаем.

— Что? — переспросила она.

— Поедим. Я там кое-что принёс, был хороший повод. Вот только ужин еще надо приготовить…

— Ну так я и приготовить могу! — обрадовалась девчушка.

— Неудобно как-то. Ты же гостья.

— Очень даже удобно, — пробормотала она и метнулась из комнаты.

Я отстал всего на десяток шагов, но когда вошел в кухню, там уже дым стоял коромыслом. Бедняга сосед приткнулся за своим столиком и с недоверием старого холостяка наблюдал, как моя новоявленная родственница хозяйничает. Надя быстро рассортировала мои покупки, сваленные на столе. Заглянула в холодильник, безошибочно угадав, который мой, принялась вытаскивать из него то, что, с ее точки зрения, могло пригодиться в приготовлении ужина.

— Познакомьтесь, Савелий Викторович, — несколько запоздало произнес я. — Это моя кузина Надя…

— Очень приятно, — пробурчал тот.

Вряд ли по нему бы кто сейчас сказал, что ему приятно.

— Мужчины! — почувствовав неловкость, объявила девушка. — Вы можете пока заняться своими делами, а когда все будет готово — я вас позову!

Телепнев пожал плечами, поднялся и поплелся к выходу из кухни. Я его перехватил в коридоре.

— У меня сегодня небольшое событие, — сказал я, — так что буду рад отметить его с вами.

Савелий Викторович округлил глаза:

— Вы имеете в виду — это?! — он мотнул головой в сторону кухни.

— Нет, что вы! — хохотнул я. — Боже упаси!.. Я сегодня с завода уволился.

— Уф, — выдохнул сосед, — а я уж было подумал…

— Нет, она мне и в самом деле кузина, — поспешил его заверить я.

— В прошлом веке женились и на кузинах, — парировал Телепнев.

— Мы все-таки не в прошлом веке, а в нынешнем, — сказал я, не желая развивать эту шутку. — И потом, мы с нею знакомы минут пятнадцать, не более…