Письма г-на Сен-Пьера, написанные им в Севилье в 1764 году

– Возможно ли, что бы вы так ненавидели человека, который уже никому не сможет причинить зла, - спросил я.

– Я сделал все возможное, чтобы этот развратный негодяй не осквернял землю своими непотребствами! И не жалею ни о чем, что я говорил или предпринимал против него! Его смерть спасла его от расплаты за многие преступления. Если бы не обстоятельства, он принужден был бы предстать перед суровым и справедливым судом.

– Некоторые полагают, что алькальд был убит...

– Несомненно, так оно и было. И его палач исполнил чаяния многих.

– Но кто был его палачом?

– Это мне неизвестно, - отвечал дон Робиу.

Дорогой отец, я все более склоняюсь к мысли, что убийцей алькальда стал один из тех людей, с кем я вынужден проводить здесь столько времени и кто называет себя моими друзьями. Мне становится не по себе в этой милой компании. И все же никто не похож на злодея. Жаль, что я не обладаю талантами покойного Задига, чтобы раскрыть этот секрет.

Морально невозможно, чтобы дурного человека не распознали, а как только против него возникло подозрение, он неизбежно почувствует, что стал предметом презрения и ужаса. И это заставит его снова действовать, чего я, собственно, и опасаюсь. Правда, тогда он выдаст себя, но избавь нас Господь от новых потрясений.

Вот чем заняты мысли вашего сына, который, не имея собственных дел, вынужден заниматься чужими.

В остальном же все превосходно. Я много развлекаюсь, читаю и даже пробую изучать испанский язык, поскольку моих знаний недостаточно для того, например, чтобы понимать высокую поэзию. Я также могу сообщить вам, что вполне здоров, а что касается погоды, то хотя эту пору года и здесь называют зимою, но трава зелена по-прежнему и зрелые апельсины еще отягчают ветви деревьев.

Прощайте же, милый отец.

Неизменно любящий вас сын

Шарль.

Записка Сен-Пьера дону Фабрисио Армин.

29 ноября 1764г.

Дорогой дон Фабрисио!

Разумеется, я ничего не имею против того, чтобы отужинать с вами и послушать ваших музыкантов, более того, я был бы счастлив провести вечер в столь изысканном обществе, но дела, коих я не могу отложить, призывают меня в другое место.

Примите мои извинения.

Сен-Пьер.

Письмо Сен-Пьера графу де Оссону.

В Мадрид. 30 ноября 1764г.

Любезный граф,

Я умоляю вас о помощи! История, в которую меня здесь втянули, заслуживает более подробного изложения, но у меня есть лишь несколько минут, предоставленных мне моими тюремщиками, поэтому я буду краток.

Вчера ночью, возвращаясь от маркизы де ла Крус, которая живет у церкви Сан Хуан де ла Пальма, я шел мимо Дома Дуэний по темной улице, довольно мрачной и абсолютно безлюдной. Следует сказать, что я хожу этой дорогой регулярно. Вчера на этой улице я стал свидетелем ужасающей трагедии. Я услышал крики и зов о помощи и поспешил к тому месту, откуда они доносились. Я увидел маркиза дЭскилаче, лежащего в луже крови. Раны на его груди были настолько серьезны, что бедный юноша скончался у меня на руках, не успев назвать имя своего убийцы. На шум прибежали солдаты и вот я арестован, то ли как свидетель, то ли как предполагаемый убийца. Но вам ведь знакомо испанское правосудие - здесь могут держать человека под замком годами без приговора, а потом попросту позабыть о нем. В любом случае, боюсь, что без вашей помощи мне придется провести здесь много дней. Я был уже допрошен и рассказал то немногое, что знал. Уверяю вас, что, будучи отпущен на свободу, я приложу все усилия, чтобы разыскать злодея.

Прошу вас напомнить здешним властям, что я являюсь подданным французского короля и личным другом маркиза дЭскилаче, что у меня не было никаких причин желать ему смерти, и что, наконец, дела, которые я веду в Испании, известны Карлу III и министрам.

Это письмо я посылаю через дона Робиу, великодушно навестившего меня. Я также передаю с ним письмо маркизе де ла Крус, в котором прошу ее никоим образом не объявлять о моем визите к ней, поскольку эта огласка может ей повредить, а моей участи не облегчит.

Остаюсь преданным вам.

Сен-Пьер.

Записка Сен-Пьера донье Хосефе.

30 ноября 1764г.

Простите, что осмеливаюсь писать к вам в этот день скорби. Оправданием мне служит лишь то, что я скорблю вместе с вами. У меня нет слов, которые могли бы осушить слезы, льющиеся из ваших прекрасных глаз, позвольте же мне разделить ваше горе.

Несмотря на то, что я нахожусь в заключении и, возможно, мне будет предъявлено обвинение в ужасном поступке, которого я не совершал, я надеюсь всем сердцем, что вы не допускаете мысли о моей виновности. Ваше доверие более важно для меня, нежели доверие судий, от коих зависит моя жизнь.

Ваш Сен-Пьер.

Письмо Сен-Пьера г-ну Манюэлю Лопесу.

3 декабря 1764г.

Господин Лопес,

Поскольку вы являетесь начальником тюрьмы, в которой я имею несчастье пребывать без какого-то либо обвинения, мне предъявленного, надеюсь, что вы соблаговолите выслушать меня. Все подробности происшедшего в ночь с 29 на 30 ноября я сообщил вам, не утаив ничего. На допросах я уже имел возможность свидетельствовать о своей невиновности, и я отнюдь не намерен попусту тратить ваше время, вновь пускаясь в объяснения. Однако я знаю, что пока настоящий виновник не будет найден, ни вы, ни я не сможем чувствовать себя удовлетворенными состоянием данного дела. Поэтому прошу вас вникнуть в ход моих рассуждений.

Как я уже говорил вам, маркиз дЭскилаче был связан с г-ном алькальдом де Алава, предшественником нынешнего алькальда Севильи, весьма сомнительным делом. Если предположить, что внезапная смерть де Алава была ни чем иным, как убийством, то вполне возможно, что маркиз погиб от той же руки. Убить алькальда же мог лишь тот, кто находился тем вечером в доме доньи Исабель Ортис де Кастро. Круг лиц, таким образом, ограничен: принц Кампанья-Эрера-и-Мосо, дон Робиу, дон Фабрисио Армин, сама донья Исабель, донья Хосефа, ее воспитанница, и ваш покорный слуга. Самому маркизу смерть алькальда была настолько невыгодна, что он вне подозрений. Все же остальные могли иметь причину и возможность совершить это злодеяние.

Рассмотрим каждый вариант.

1. Принц Кампанья, будучи, как и алькальд, влиятельным лицом в Севилье, мог желать его смерти по каким-нибудь политическим мотивам. Но, насколько я понял характер принца, он, скорее всего, воспользовался бы услугами наемного убийцы (как, возможно, это было в случае с маркизом), чем сам стал бы убивать.

2. Дон Робиу. Как известный противник работорговли, он, возможно, считал алькальда своим врагом, поскольку они расходились во взглядах на этот вопрос. Но сам способ убийства противоречит открытой и гордой натуре дона Робиу.

3. Дон Фабрисио Армин. Мне ничего неизвестно об его отношениях с алькальдом. Дон Фабрисио, несомненно, мог желать смерти дЭскилаче, но лишь с того дня, когда было объявлено о помолвке последнего с доньей Хосефой, на которую сам дон Фабрисио имел виды. До этого часа маркиз не был ему соперником.

4. Донья Исабель. Для меня ничто не объяснило бы столь ужасного поступка умной и сдержанной женщины. Иными словами, тут есть возможность, но я сомневаюсь, что есть причина.

5. Донья Хосефа. Не могу представить, чтобы она желала смерти горячо любимого ею жениха. Впрочем, ревность может поселиться и в самом кротком сердце.