Письма Г.В.Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925-1931

Что это за «Россия» со Струве [217] — и кто туда пойдет? Информируйте меня, пожалуйста, я здесь ничего не знаю, а мне это интересно (в плане житейском, — если Вы помните наши недавние разделения этого). Читали ли Вы перл Осоргина: «“Евг<ений> Он<егин>” был бы несомненно лучше, если бы был написан прозой…» [218] К сожалению, я не могу в «Звене» изобличать «Посл<едние> Н<овости>» [219] . Не изобличит ли Ход<асеви>ч в «Возрождении»? [220] Нельзя оставлять такие идиотства без ответа, хотя бы «из-за малых сих…» [221] .

217

После ухода из газеты «Возрождение» П.Б.Струве организовал издание новой еженедельной газеты «Россия» (летом 1928 ее сменила газета «Россия и славянство»). Подробнее см.: Струве Г. Из истории русской зарубежной печати: Издания П.Б.Струве // Русская литература в эмиграции: Сб. статей / Под ред. Н.П.Полторацкого. Питтсбург, 1972. С. 344–351.

218

Михаил Андреевич Осоргин (Ильин; 1878–1942) писал в статье «Огородные записи. 6. Лирика, которой не мог ждать читатель: о великом кукареку»: «Не люблю стихов и искреннейшим образом считаю, что эта устаревшая и надоедливая литературная форма годится только для латинских исключений и алгебраических формул (легче их заучивать), что “Евгений Онегин”, будь он написан прекрасной пушкинской прозой, несомненно много выиграл бы…» (ПН. 1927, 27 августа). 17 сентября Адамович писал М.Л.Кантору: «мне жаль, что Осоргин написал свою чушь о “Евг<ении> Он<егине>” в “Последних новостях”. Ведь их по-настоящему не выругаешь, только “полемизируешь”» (Письма в «Звено». С. 159). Ср. также следующее письмо.

219

«Звено» было основано П.Н.Милюковым и М.М.Винавером как приложение к «Последним новостям» и на протяжении всего своего существования по большинству вопросов стояло на тех же позициях.

220

В.Ф. Ходасевич по поводу этой статьи Осоргина, насколько нам известно, ничего не написал.

221

Евангельское выражение (неоднократно повторяется — Мф. 10).

Всего лучшего. Целую Ваши руки.

Ваш Г. Адамович

23

10. IХ.<1927> nice

Дорогая Зинаида Николаевна

Я остаюсь здесь числа до 20–25<-го>. Поэтому я еще надеюсь быть у Вас, но не на той, а на «после той» неделе. Поверьте, что это «по независящим обстоятельствам». Пока посылаю стихи для В<ладимира>А<наньевича> — с тенденцией на идейность (хотя нет — второе как раз против) [222] . «Новый корабль» мне нравится целиком, кроме, увы! Терапиано [223] . Не знаю, как вам объяснить, но меня корчит, как Мефистофеля от креста, когда я читаю, что он «живет идеями и духовными проблемами» (стр. 26, внизу). Вообще от «убогой и бескрылой идеи порядка» (чье-то советское выражение), которая его статью одушевляет. Ну, это дело старое — и я никак не могу поверить, что Вы со мной не согласны. Вероятно, Вы считаете его в какой-то мере «полезным» — для своего влияния, своего дела и т. д. — и цените его прямолинейность. Но «on ne s’appuit que sur ceux qui resistant» [224] , (это Наполеон!).

222

Во втором номере «Нового корабля» появились стихотворения Адамовича «Один сказал: нам этой жизни мало…» и «Еще переменится все в этой жизни, о да…». Получив стихи, Гиппиус писала ему 15 сентября «стихи ваши, на мой взгляд, — прекрасные. Если я прибавила “на мой”, то ведь вы знаете, из преувеличенной добросовестности, помня мою affinite <близость, родственность (франц.)> к вашим статьям. Но без преувеличенности — полагаю, что скажу то же: стихи и “вообще” очень хорошие. “Наши” мой суд разделяют (а “не нашим”, Ходасевичам, мы их и не показывали, пусть в книжке прочтут)» (Пахмусс. С.370).

223

О статье Ю.К.Терапиано «Журнал и читатель» в первом номере «Нового корабля» Адамович высказался и печатно: «Ю.Терапиано касается вопросов более мелких и злободневных. Некоторые чисто практические его замечания справедливы. Но общие суждения о современной литературе, на наш взгляд, схематичны и неубедительны. “Два лагеря” — основное ощущение Мережковского — Терапиано воспринял целиком. Он рвется в бой, — вслед за учителем. Отваги у него много, но оружие в его руках еще недостаточно обточено» (Зв. 1927. № 4. С.235). Гиппиус отвечала ему в письме: «относительно Т<ерапиано> — ну конечно, вы правы; только мудрость моего долголетия заставляет меня иные “кресты” терпеть, не “корчась”… пока что, в ожидании лучшего» (Пахмусс. С.370).

224

Опираются только на тех, кто сопротивляется (франц.).

Затем еще о «Корабле»: что же это с «Лампой»! Одно целиком — другое сокращено [225] . Уж если сокращать, нужно, чтобы одна рука прошлась по всем. Я это отношу главным образом к себе. Посреди разливанного моря красноречья Талина и Вишняка у меня какие-то дубоватые афоризмы. Бог знает что. Сокращал-то я сам, но в надежде, что и остальные себя не пожалеют. Никаких откликов я Вам прислать не могу [226] по крайней бедности в них и по необходимости дня через два послать все, что имеется, в «Звено». Вот вчерашний «литературный» № <<Посл<едних> Нов<остей>» — в целом матерьял недурной, со стишками Милюкова [227] и прочим домашним скарбом. Но решитесь ли Вы напасть на них? Об Осоргине — если я не уложу его в<<Звено» — я Вам пришлю позже [228] .

225

Имеется в виду отчет о заседаниях «Зеленой лампы», помещенный в первом номере «Нового корабля». Перепечатан: Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека. С. 42–79. См. в ответном письме Гиппиус: «…насчет Талинского “разливанного моря” вы опять правы, и все мы то же с досадой почувствовали. <…> К ужасу вижу, что и во втором номере будет вроде этого, только Иванович уж очень идиотичен и нагл; я думала, не сам ли он за себя говорит, т. е. не явен ли его позор, а теперь сомневаюсь: если в Возрождении могла такая кретинская рецензия появиться о Корабле, то что же? А я Дмитрия Сергеевича на 9/10 сократила. Да, нужна “одна рука”» (Пахмусс. С.370).

226

Адамович регулярно печатал за подписью «Сизиф» в «Звене» (с ноября 1924 по ноябрь 1927), а затем в «Последних новостях» (с ноября 1927 по август 1939) заметки под рубрикой «Отклики». Редакция «Нового корабля», судя по всему, хотела и в своем журнале печатать аналогичные заметки, что, однако, осуществлено не было.

227

Имеется в виду статья П.Н.Милюкова «Quatre Septembre» (ПН. 1927. 8 сентября), где опубликованы небольшие отрывки из его детской поэмы, снабженные словами: «Стихи крайне плохи, и оглашение их требует некоторой жертвы детским самолюбием».

228

Отклика Адамовича по поводу упомянутой в предыдущем письме статьи М.Осоргина не появилось ни в «Звене», ни в «Новом корабле».

Мне хочется еще — простите за решимость и «хоть Вы не нуждаетесь» и т. д. — преподать Вам совет: не поддавайтесь defaitism’y [229] Ходасевича в отношении «Лампы», Воскресений и всего прочего. Он прав узко-лично, п<отому> что это единственно возможная линия для него лично. Вспомните все его стихи. Но он совершенно не прав объективно. Возможен соблазн, что его позиция чище. Но эхо только соблазн. Смысл этой позиции — планомерное «отступление» перед жизнью, к этому можно быть вынужденным, но это не надо навязывать другим. Из всего, в конце концов, можно сделать пьедестал, и такой умный человек, как Х<одасевич>, конечно, соорудит его и из гнилой соломы. Еще: из одиночества, отступления, брезгливости можно «выжать» стихи (что он и сделал), но даже и стихи лучше выжимать из другого. Простите за расплывчатость. Но ведь это продолжение разговора. М<ожет> б<ыть>, и «Лампа», и Воскресения плохи, но тогда их надо улучшить — единственный выход [230] . Я забыл Вам предложить для «Корабля» рассказ спаржи [231] . Если В<ладимир> А<наньевич> хочет — я пришлю его.

229

Пораженчеству (франц.).

230

В.Ф.Ходасевич был одним из инициаторов создания «Зеленой лампы», однако позже, как можно понять по ряду свидетельств, засомневался, уместны ли ее заседания в нынешних обстоятельствах. Гиппиус отвечала на рассуждения Адамовича 14 сентября: «Что касается Ходасевича — то я даже изумилась: накануне вашего письма, вечером, я почти слово в слово сказала о Ходасевиче то же самое, а чего не договорила — договорил тут же Дмитрий Сергеевич. А насчет вашего совета — еще удивительнее: самому же Ходасевичу на его defait’изм ответила (уже!) вашими же словами: плохо Зеленая Лампа и воскресенья, значит, надо сделать их лучше, а уничтожить легко! И я на это не пойду. Дмитрий Сергеевич просто говорит: “Да не приглашай его, и на Лампу не будем ему повесток посылать, вот и все”» (Пахмусс. С.370). Несколько позднее, 3 октября, она писала самому Ходасевичу: «Д<митрий> С<ергеевич> рвется в Париж, увлечен мыслью о “цикле” публичных лекций, от фирмы З<еленая> Л<ампа>, причем вторая, после его, должна быть ваша. Я говорю: да ведь он начнет прежде всего так отнекиваться, что седьмой пот прошибет. Но Д<митрий> С<ергеевич> все готов выдержать, так что готовьтесь к атаке» (Письма к Берберовой и Ходасевичу. С.80).

231

Возможно, имеется в виду: Фельзен Ю. Две судьбы // Новый корабль. 1927. № 4. 1 сентября 1927 Гиппиус писала Н.Н.Берберовой: «Адамович, просияв, — погас; к нам не приехал — отчего — неизвестно, только написал — через долгое-долгое время! что уезжает в Париж, и прислал рассказ Коли Фрейд<енштейна>, с адскими рекомендациями… (я еще не читала)» (Письма к Берберовой и Ходасевичу. С. 16; судя по всему, дата письма неточна). 14 сентября Гиппиус писала Адамовичу: «Володя вам хотел сам написать: конечно, давайте Спаржиную новеллу. Привезите, когда приедете…» (Пахмусс. С.370).

Если у Вас по воскресениям все робеют и «каменеют», — то это так и д<олжно> б<ыть>, лучше, чем если бы «распоясывались».

Всего лучшего. Целую Ваши руки и кланяюсь Дмитрию Сергеевичу и В<ладимиру> А<наньевичу>!

Ваш Г.Адамович

24

< Штемпель: 12.10.<19>27.

Бумага: Wepler, Cafe-restaurant 14, Place Clichy, Paris>

Дорогая Зинаида Николаевна

Не удивляйтесь прежде всего бумаге. Я еще не имею пристанища и пишу в кафэ. Это, кстати, одна их основных парижских литературных традиций.

В Париже я уже несколько дней. Но особых новостей или сенсаций сообщать Вам не могу, ибо ничего такого не слышал. Ходасевичей не видал, Ивановы здесь и совсем близко от Вас, на гае Raynouard в элегантном пьедатерре [232] . Он собирается менять литературный жанр, ему «на Невском надоело» [233] . «Звено» прозябает, или, вернее, тоже что-то хочет менять — стремится «выявить свой лик» [234] . Читали ли Вы заметку Философова о «Корабле»? Мне, конечно, лестно — «Адамович и Милюков», и, кажется, после этого меня даже в «П<оследних> Нов<ост>ях» зауважали, — но я искренно недоумеваю, что я дался Философову [235] ? «Барин, ты меня не трогай, я иду своей дорогой, я и сам социалист» [236] . И если убийство Коверды «мировой факт», то Бог с ним, с миром [237] . Во всем этом много раздражения и нервов, — но больше ничего. Я все время думаю, как писать и вообще «как» все — будто мир рушится, надо итоги, «завещание», или все благополучно — не пойти ли с князем Волконским в балет [238] ? По духу противоречия и там и здесь хочу «возражать». Но если все катастрофы сводятся к Коверде, то я решительно за балет. По крайней мере, скромно и честно. Кстати, мне хочется написать «завещание» или вроде — т. е. в «Звене» пишу и притворяюсь, вру для «читателя» и изображая критика и т. п. — а вот что я действительно думаю, и уже без «что же касается» и «следует приветствовать» [239] . Но боюсь, что никому будет не интересно, и тогда окажусь в смешном положении — чего, как Гедда Габлер, боюсь больше всего на свете, по слабости [240] . И потом, может оказаться «цинично».

232

От pied-a-terre (франц.) — временное жилище.

233

Имеется в виду цикл беллетризованных мемуаров Г.Иванова «Невский проспект», в 1926–1928 печатавшихся в «Последних новостях». Известие о новом адресе Иванова и Одоевцевой было буквально пересказано Гиппиус в письме к Н.Н.Берберовой от 15 октября 1927 (см.: Письма к Берберовой и Ходасевичу. С. 18).

234

Возможно, в неизвестном нам письме к Адамовичу Гиппиус критиковала очередной (четвертый) номер «Звена», как она сделана в письме к Н.Н.Берберовой от 6 октября 1927: «Ах, нельзя сказать, чтоб Звено было блистательно. У Оцупа есть прямо непозволительности в стихах (в поэтическом смысле), а Мамченко… этот навел меня на столь неприличные сравнения, что когда я, необдуманно, высказала их вслух — к счастию, при одном Володе, — то Володя покраснел» (Письма к Берберовой и Ходасевичу. С.17; имеются в виду стихотворения Н.Оцупа «Химеры» и В.Мамченко «Дремота»). Ср. в письме Адамовича к М.Л. Кантору от 17 сентября 1927: «…о “Звене”, по-моему, надо устроить тщательнейшее совещание» (Письма в «Звено». С. 160). Известиями о возможной перестройке «Звена» Гиппиус была заинтересована и спрашивала В.Ф.Ходасевича в письме от 16 октября (явно реагируя на письмо Адамовича): «…не знаете ли, как Звено хочет “выявить свой лик”? И почему оно заволновалось? Не нашему ли паруснику позавидовало?» (Письма к Берберовой и Ходасевичу. С. 85). Однако никаких заметных взгляду изменений в журнале не произошло.

235

Имеется в виду статья Д. Философова «Большому кораблю — большое и плаванье» (За свободу! 1927. 25 сентября). Ср. фразу: «Пусть и Мережковский и Гиппиус поймут, что им надлежит или умолкнуть, отойдя в сторону, на что они имеют полное право и за что их никто не осудит, или говорить громким голосом, “поверх” Милюковых и Адамовичей, без обиняков, без тактики».

236

Источник цитаты не обнаружен.

237

Ср. в статье Философова, названной в примеч. 235: «Мы здесь, в Варшаве, пережили за это время слишком много трагических событий местного и мирового масштаба. <…> 7 июня Коверда убил Войкова». Борис Софронович Коверда (1907–1987) убил советского полпреда в Польше П.Л. Войкова (1888–1927) за причастность к расстрелу царской семьи.

238

Князь Сергей Михайлович Волконский (1860–1937) — театральный деятель, мемуарист. В «Звене» печатал статьи о театре и о русском языке.

239

Такой статьи Адамович в то время не написал.

240

Гедда Габлер — героиня одноименной пьесы Г. Ибсена. Ср. примеч. 73.

Когда Вы возвращаетесь в Париж? Мой адрес, если Вы соблаговолите мне написать: Poste restante. Bureau № 118, rue d’Amsterdam.

Всего хорошего. Кланяюсь Дмитрию Сергеевичу и В<ладимиру> А<наньевичу> и целую Ваши руки.

Ваш Г.Адамович

25

<Ноябрь 1927> Brasserie Cyrano Place Blanche, Paris [241]

Дорогая Зинаида Николаевна

Не знаю, извиняться ли мне за долгое молчание. Во-первых, Вы мне написали, что «я Вас утомляю». Во-вторых, я все жду, что Вы наконец появитесь в Париже. Но недавно узнал, что Вы собираетесь «к 10-му», — а раз к «10-му», то, значит, не раньше двадцатого, так бывает обыкновенно… [242]

241

Датируется по содержанию: пятый номер «Звена», который разбирает Адамович, вышел 1 ноября 1927.

242

Мережковские собирались вернуться в Париж в самом начале октября (см.: Письма к Берберовой и Ходасевичу. С.21), однако в октября конце Гиппиус заболела. 9 ноября она сообщала В.Ф.Ходасевичу: «Мы надеемся быть в П<ариже> в начале будущей недели» (Письма к Берберовой и Ходасевичу. С.87).

Здесь уже начался «сезон». Все по-прежнему. Что Вы делаете? «Следите» ли за здешней литературой, за «Днями» [243] , «Звеном» и т. д.? Не упрекайте меня, пожалуйста, в кретинизме за последнее «Звено» [244] : «сами все знаем, молчи!» [245] , и кроме того, на это есть объяснение и причина. Отчего, кстати, Вы не пишете в «Звене»? Вы мне сами говорили, что не знаете, где писать. Отчего Вы презираете нашего «Кугеля» — журнал «элегантный и чистенький»? Я не уполномочен Вас приглашать, но Вы сами знаете, что «Звено» Вас жаждет. Я собираюсь ответить Философову, — без раздражения, даже почтительно, но с недоумением: чего Вы хотите, monsieur? [246] Как Вам нравится Кантор об Алданове [247] ? Неплохо, правда? В будущем номере он будет писать о «Мессии» [248] . Ему чего-то не хватает, «чуть-чуть», а так он «все понимает». Знаете ли Вы поздне-петербургское выражение «фармацевт» [249] ?

243

С октября 1927 по июнь 1928 Адамович параллельно с работой в «Звене» регулярно публиковал статьи в парижском еженедельном журнале «Дни».

244

Речь идет о пятом номере, где Адамович напечатал «беседу» о Вячеславе Аверьянове и новой книге И.Шмелева (см.: Адамович-2. С. 286–292).

245

Цитата из стихотворения В.Я.Брюсова «Каменщик», излюбленная Адамовичем. 29 января 1953 он писал Ю.П.Иваску: «Насчет “устремлений" и “высказываний” есть у Брюсова строчка, которую часто случается вспоминать: “Сами все знаем, молчи!”» (Amherst Center for Russian Culture. G. Ivask Papers. Box 1. Folder 2).

246

Отвечать Д.В. Философову на статью, названную в примеч. 235, Адамович не стал.

247

Кантор Мих. Мыслитель (По поводу «Заговора» М.А.Алданова) // Зв. 1927. № 5. С. 257–261.

248

Такая статья в «Звене» не появилась.

249

«Фармацевтами» в кругу артистических посетителей «Бродячей собаки» называли людей не своего круга, тех, кто приходил в кабаре, купив билеты, и тем самым оплачивал основную часть расходов.

Простите, что пишу Вам всякую чепуху. Нельзя же все об «интересном». Я занимаюсь просветительской деятельностью — просвещаю дам в Passy [250] насчет современной словесности с исключительной целью наживы. Они слушают и записывают в тетрадки!

Ну вот. Адрес мой, увы! все тот же: poste restante, bureau № 118, rue d’Amsterdam. Всего лучшего. Je vous suis tres devoue [251] . Целую Ваши руки.

Г.Адамович

250

Пасси — XVI округ Парижа, где жило много русских эмигрантов. Начиная с 1 ноября 1927 Адамович читал цикл лекций и вел практические занятия по современной русской и современной французской литературе. См. объявления в «Звене» и «Последних новостях».

251

Я вам очень предан (франц.).

26

<Штемпель: 19.11.1927>

Дорогая Зинаида Николаевна

У меня, очевидно, «Fesprit de l’escalier» [252] . Обращаюсь к Вам как к члену «Зел<еной> Лампы». Вот что для меня вчера вечером стало ясно.

Лекция Д<митрия> С<ергеевича> несомненно повлечет за собой уход из «З<еленой> Л<ампы>» Цетлина [253] . Если он уйдет — с письмом в газетах, — я буду вынужден тотчас же сделать то же самое [254] . Теперь вопрос: будете ли Вы продолжать «Зел<еную> Л<ампу>», оставшись официально вдвоем с Ходасевичем? (который, как Вы сами мне говорили, анти-ламповец). Если да — все благополучно и я со всем согласен. Если нет — мне жаль «Зел<еной> Лампы» и я сомневаюсь, стоит ли Дмитрию Сергеевичу сознательно и намеренно идти на ее убийство. В конце концов, «вывеска» ведь ему правда не нужна и ничего не даст, — еще меньше, чем Анатолю Франсу прибавка «de lacademie francaise» [255] . Вчера вопрос ни разу не был поставлен так ясно и просто, как он мне сейчас представляется. Повторяю, если «Лампа» выйдет живой из всего этого, — я вполне удовлетворюсь этим, и, поверьте, Вы и Дмитрий Сергеевич, что у меня никаких других соображений или интересов в этом деле нет.

252

Я задним умом крепок (франц.). Буквально: «лестничное остроумие».

253

Михаил Осипович Цетлин (псевд. Амари; 1882–1945) — поэт, прозаик, критик. 17 декабря 1927 Мережковский читал доклад «Наш путь в Россию, непримиримость или соглашательство?», полемизируя в нем с Милюковым и позицией «Последних новостей». Вероятно, какой-то эпизод, слишком задевающий Цетлина, был снят, так как Цетлин продолжал принимать участие в заседаниях «Зеленой лампы».

254

Имеется в виду, что Адамович как постоянный сотрудник «Звена» не мог бы противопоставить свое поведение поступку одного из определяющих сотрудников «Последних новостей».

255

Член Французской Академии (франц.).

Ваш Г. Адамович

Если Вы хотите мне что-нибудь срочно ответить, то:

17, rue Biot (XVII)

Hotel Ideal

27

<Штемпель: 5.12.<19>27>

Дорогая Зинаида Николаевна

Вы мне обещали написать, «когда поправитесь». Я знаю, что поправились Вы давно, и недоумеваю, что значит Ваше молчание. Никаких провинностей перед Вами у меня, кажется, нет, но «в нашем горестном быту» [256] никогда нельзя быть в этом уверенным. Или Вы решили сторониться всего Милюковского и Керенского окружения [257] ? Мне очень нужен Анненский — не позже четверга. Не будете ли Вы добры написать мне, когда можно к Вам за ним зайти, и если можно, то и застать Вас. У меня постоянный адрес и собственная квартира (крайне неудачная, но отдельная)! — 8, rue Biot (XVII). Целую Ваши руки.

256

Из стихотворения Адамовича «За все, что в нашем горестном быту…» (Цех поэтов. Берлин, 1923. Кн.4; Зв. 1923.17 сентября).

257

П.Н. Милюков упоминается здесь как редактор «Последних новостей», а А.Ф. Керенский — как редактор газеты «Дни».