Письма полковнику

По зрелом размышлении, перспективы у нее и вправду были не ахти. Реалити–шоу, разумеется, накрылось медным тазиком. О том, чтобы получить с начальства какие–то бабки, можно забыть, в договоре записано черным по белому: обстоятельства непреодолимой силы, она еще похихикала в свое время над этим пунктом. Максимум, на что оставалось рассчитывать, — медицинская помощь на халяву и бесплатный билет в телепорт. И, возможно, какая–нибудь гуманитарка жертвам теракта, для которой еще пришлось бы собирать энное количество бумажек. А там — перебиваться тухлыми подработками на казенной аппаратуре, откладывая на приличный «Никон» и, естественно, не помышляя о какой–то там путевке в Срез… короче.

Хипповый рыбак контрастно возвышался на фоне белого неба и сверкающего моря, а чуть левее шли купаться четверо девчонок, в том числе Машина подружка, имя которой было невозможно не только выговорить, но и запомнить; из одежды на них были одни фенечки. Маша стянула через голову футболку и сбросила юбку пеструю, до земли, с вышивкой и фестончиками, выменянную у всё той же девчонки на джинсы, тоже, кстати, весьма стильные, с разрезами и бахромой ручной работы. Поразмыслив, сняла и стринги, нефиг потом ходить в мокрых. Всё равно он не увидит, смылся куда–то с самого утра. А больше во всем кемпинге стесняться некого.

Выкрикнув неразборчивое, но понятное по сути, поскакала по камням догонять девчонок. И наперегонки с ними хлюпнулась в воду.

… — Мария!

Все–таки голос у него обалдеть. Низкий, глуховатый, но звучный, как если бы он постоянно носил на воротнике петличку микрофона. Маша развернулась и погребла к берегу; а ведь далековато заплыла. Девчонки–хиппи плескались на мелком, она еще вчера за ними заметила. Какое то сухопутное племя, не знающее водоемов и бассейнов: и как их угораздило выбраться в Срез, да еще толпой, на целый кемпинг? Жалко, что нельзя с ними нормально пообщаться.

Он стоял на плоском камне у самой воды и то ли пялился на девчонок, то ли просто созерцал пространство, трудно понять. Полосатое пончо с кистями, позаимствованное у кого–то здесь же, падало складками с его плеч. Но на местного он категорически не тянул. Всё та же морда из телевизора, всего лишь слегка (Толик рулит, честное слово!) сменившая имидж. Ежик на голове безжалостно обрисовывал две залысины, так надежно спрятанные раньше. Однако чтобы эта прическа могла реально изменить ему внешность, ее еще растить и растить. Желательно до пояса, как у главного хиппи.

— Мария.

Он совершенно не напрягал голос. Знал, что его и так неплохо слышно.

Она уцепилась за камень, поросший водорослями. В принципе, тут можно было бы уже выпрямиться во весь рост, но как–то не хотелось:

— Привет, Тедди.

Это «Тедди» ее смешило по самое не могу. Конспирация, тоже мне. Но если ему так нравится, пусть будет, не жалко.

— Вылезай.

Сказал в сторону, равнодушно, по–прежнему глядя неизвестно куда, но явно мимо нее. Вот и замечательно; Маша нащупала более или менее ровный кусочек дна, встала на ноги и пошла к берегу, высматривая сквозь прозрачную воду позицию для каждого шага: не хватало еще плюхнуться на задницу у него перед носом. А насчет всего остального — плевать. Причем в первую очередь ему на нее.

Это и злило, и ставило в тупик, и напрягало сильнее всего. На съемках он обращал на нее не больше внимания, чем на неработающую осветительную аппаратуру. Оно не очень–то задевало: он ни на кого не обращал внимания, разве что изредка на ту дурочку–звездулетку с розой на плече — у богатых свои причуды. Но потом, когда он взял ее, Машу, с собой, увез, не сказав и не дав возможности разобраться самой, куда… Если честно, на катере, в их двухместной каюте, она не очень–то и пыталась определить курс, озабоченная, прямо скажем, совсем другим. И, как выяснилось, напрасно. Совершенно зря. Ну и пофиг.

Сдернула с камня хипповую юбку и, набросив ее на плечи — длины хватило почти до колен, — принялась на ощупь натягивать стринги. А бюстгальтер она, Маша, между прочим, в жизни не носила.

Смотрит он или нет, ее не волновало. Ни капельки.

— Готова?

Маша склонила голову набок и, собрав косички в кулак, выжала из них воду; на редкость удобная прическа, особенно на море. Между делом поинтересовалась:

— Где ты был?

— Слетал в город, — названия города он, естественно, не уточнил, и спрашивать было бесполезно. — Пошли, у меня кое–что для тебя есть.

— Что?

— Увидишь. Сюрприз.

— Ненавижу сюрпризы.

Она была вполне искренней. Единственный способ получить от кого бы то ни было адекватный подарок — привести этого кого–то в соответствующий магазин, ткнуть пальцем на полку и проконтролировать, не отходя от кассы, чтоб ничего не перепутал. Кстати, с чего она взяла, будто речь идет о подарке? Он, Тедди, вроде бы не давал ей повода. А сюрприз — слово довольно многозначное. Причем в самом худшем из своих смыслов оно навязчиво ассоциировалось с Толиком.

Глянула на мобилку: так и есть, опять звонил. Как все–таки медленно до него доходит.

Тедди уже браво скакал с камня на камень по направлению к палаткам. Маша догнала его и запрыгала рядом, путаясь в подоле. Ступив на шаткий камень, ухватилась за звездный локоть, да так и повисла там: а разве кому–то обещали субординацию? Она уже почти без усилий обращалась к нему на «ты», и это, кажется, слегка его задевало. Вот и славненько.

— Скажи мне такую вещь, — они вышли на ровное, можно было отцепляться, но, пожалуй, не стоило. — Зачем тебе всё это надо? Рейтинг поднимаешь?

Он обернулся с очень натуральным недоумением:

— То есть?

— Ну, как… Жертва теракта — не слишком круто, я согласна. Пассивная роль, не по имиджу. То ли дело пропасть без вести: масса слухов, допущений… Через неделю фанатки разорвут на части. Или через месяц?

— Мария, — говорил он ровно, однако ей явно удалось его достать. — Я, к сожалению, не успеваю следить за ходом твоих мыслей. Что ты себе напридумывала?

— Да так… Просто интересно, надолго ли у нас с тобой.

— Что?

— Вот именно.

— Ничего не понимаю.

Посреди кемпинга несколько хиппи что–то варили в ко телке над костром. Запашок распространялся странноватый, а ведь, пожалуй, продымят этой гадостью все палатки. Колоритная парочка — парень сплошь в пирсинге, а девушка лысая, расписанная по черепушке волнистыми и ломаными линиями, — танцевала нечто медленное, нагруженное, похоже, ритуальным смыслом. Взять бы да и потянуть Тедди туда, к ним, присоединиться. Для пущей маскировки.