Письма Звёздному императору

Вернувшись в дом, они застали Баллайну в скромном синем хитоне. Она помогала Илассиа расставлять на столе тарелки.

— Бросьте, госпожа Баллайна, не надо, вы гостья, вам не пристало! — воскликнула Файя.

— Я ваша родственница, — возразила Баллайна, — и я младше вас, так что мне приятно помочь вам в хлопотах. Кстати, я привезла с собой сладостей, вот, в пакете! И коробка с печеньем!

Женский щебет и звон посуды разбудил дремавшего Кайса.

Они сели за стол как одна семья. Всё делили поровну: и похлебку из рыбы, моллюсков, кореньев и овощей, и лепешки с сырной начинкой, и фрукты, политые сладким соусом, и рассыпчатое городское печенье. Взрослые понемногу прихлебывали вино, Ласси — воду.

— Ну, спасибо, мои дорогие хозяюшки, — сказал Кайс. — Мне пора на маяк.

— Можно, мы навестим вас? Немного попозже? — чуть заискивающе спросила Баллайна.

Он подумал и произнес:

— Госпожа, я ведь там не просто так сижу с сумерек до утра. Я работаю. По инструкции не положено допускать туда посторонних.

— Мы не будем мешать! Только взглянем и сразу уйдем!

— Хорошо. С обязательством: ничего не трогать.

Кайс ушел, Ласси вызвалась мыть посуду, Файя, как обычно, легла спать сразу после общей трапезы. Лаону же пришлось вести на прогулку Баллайну — любоваться закатными красками, которые после заката Маира еще долгое время сияли над морем. Чтобы Баллайна не простудилась на мысу, где всегда гуляет ветер, Ласси дала ей свой плащ. «Доченька, а ты не пойдешь с нами?» — «Извините, папа и тетя Баллайна, я очень устала. Уберу со стола, приму душ — и спать. Дверь мы не закрываем, только постарайтесь не сильно шуметь». — «Спокойной ночи, дорогая Илассиа».

Баллайна как будто бы превратилась в восторженного подростка, которому всё было внове, всё нравилось и вызывало желание продолжать, пока силы души и тела окончательно не иссякнут. И Лаону передалось ее настроение. Только для нее эта ночь на маяке была первой, а для него — одной из последних. Он тоже впитывал все впечатления, но с совершенно другими чувствами: сохранить навсегда, ничего не забыть, не утратить, очнувшись в чуждом мире, под иными созвездиями, в окружении странных существ, говорящих на неведомых языках.

Они долго стояли на мысу, над бушующими волнами прилива, созерцали тихо гаснувшее небо, медленно наползавший с моря лиловый туман, любовались мерцанием огней Меннавара…

Когда Баллайна начала кутаться в плащ, он понял, что она озябла, и повел ее вверх, в рубку Кайса. Винтовая лестница, виток за витком, шаги двух пар ног по железным ступеням… Пока залезли, согрелись. Кайс показал им приборы, объяснял, на что он обязан обращать внимание, в каких случаях справляться самостоятельно, а в каких — немедленно вызывать помощь с берега. Прямо при них позвонило начальство с проверкой. Он немедленно приободрился и зычно ответил: «Кайс Вайнир, смотритель, на месте. Дежурство проходит без происшествий. Сигналов бедствия не поступало».

Лаон и Баллайна затаили дыхание, чтобы не выдать свое присутствие в рубке. И, как только сеанс связи закончился, поблагодарили его, попрощались и осторожно спустились. Ступеньки автоматически освещались прямо под их ногами, но сзади сразу же погружались во мрак, и такой же мрак зиял впереди.

Проводив Баллайну до дома, Лаон собирался пожелать ей спокойной ночи и пойти в свой сарай.

«Лаон!» — вдруг припала она к нему. — «Лаон, милый! Это наша последняя встреча! Пожалуйста, не гоните меня! Я хочу… я хочу быть с вами! Совсем, до конца!»…

— Дорогая Баллайна, я ночую в месте, которое вам совсем не подходит…

— Мне подходит любое место, где рядом — вы! Скалы, мокрый песок, колючки, голые доски — неважно!

— Неужели вы до сих пор меня любите?

— Даже больше, чем прежде, Лаон! Теперь я не так наивна, как в юности, я понимаю, чего я лишилась, отказавшись от вас! И поправить уже ничего нельзя, и скоро я вас навеки утрачу… Разве я так много прошу?

— Баллайна, милая…

— Я совсем вам не нравлюсь?..

Устоять он не смог. Повел ее в жалкий сарай, освещая тропинку фонариком. Она скинула плащ, он стянул с нее платье и понял, как сильно изголодался по женскому телу, по нежным изгибам податливой плоти, по жаркому шепоту: «Ах, еще, мой любимый, ещё»…

Рано утром он ужаснулся содеянному. Обесчестить чужую жену, причем — свою родственницу, изменить давней клятве — быть верным незабвенной Айлиссе, позволить себе поддаться тупому инстинкту, поставить в ложное положение и себя, и Баллайну, и Ласси…

А если эта ночь повлечет за собою последствия? Кто будет расплачиваться? Баллайна? Ибо он, Лаон Саонс, улетит на другую планету, где его не настигнет месть семейства Кассай?

«Не тревожься», — сказала, медленно одеваясь, Баллайна. — «Ты еще не понял, почему у нас с Эммуэном нет детей?.. Он вполне откровенно намекнул мне, что я свободна спать, с кем хочу, лишь бы это осталось в тайне. И сам приставил ко мне своего любимчика в секретари. Дескать, пусть уж ребенок, если появится, будет красивым».

— Он настолько… не ценит тебя?!

— Очень ценит. Как украшение дома. Как дорогую вещь, которой можно хвалиться в свете. Как помощницу и как советницу. Но, Лаон, он никогда не любил меня. И никогда не хотел от меня любви. Женитьба требовалась ему для карьеры. Его совершенно устраивало мое равнодушие к этому браку. Я не понимала тогда, что я делаю. Он был старше, и он понимал. А теперь ничего не исправишь.

— Ты не можешь уйти от него?

— Не могу. Даже если бы ты здесь остался, я не стала бы разрушать твою жизнь. И закрывать все пути перед Ласси. Наверное, мне станет лучше, когда вы улетите. Я буду знать, что тебя больше нет. И в то же время помнить, что ты — есть. Где-то там, далеко-далеко. Вроде Звездного императора.

— Дорогая Баллайна, я никогда не забуду тебя.

— А я обещаю тебе, что не брошу без помощи твоих близких. Кайса и Файю Вайнир.

— Они не возьмут твоих денег.

— Можно, я скажу им, что деньги — от тебя?

— Пока нет надобности, Баллайна. Я оставил им сумму, достаточную, чтобы они не испытывали нужды.

— Всё равно. Будь спокоен, когда понадобится, я поддержу их.

Он прижал ее к сердцу. Любовь — не любовь, но Баллайна вошла в его жизнь навсегда.

Планета гроз

«Господин Саонс! Вы слышите? Можете говорить?»…

Где я, что со мною… Где Ласси?!..

«Поздравляю с благополучным прибытием на Виссевану!»…

А дочь?!.. Моя дочь?!..

«Ваша дочь в другом боксе. Она тоже в полной сохранности».

Существо, с которым Лаон вел диалог, говорило с помощью лингвочипа. И не походило совсем ни на что. Оно напоминало светящийся контур, гибко менявший свои очертания.

«Позвольте представиться: доктор Хьясс. Я с планеты Келлой. Штатный враг-реабилитолог орбитального центра над Виссеваной».

Покрутив головой, Лаон понял, что лежит, обнаженный, в капсуле, наполненной приятным по температуре раствором. К его телу подключены какие-то датчики, но никаких болезненных покалываний.

«Вы с дочерью удовлетворительно перенесли перемещение в транскамерах. Все ваши органы восстановлены в соответствии с исходными данными. Первую стадию реабилитационной программы вы пройдете здесь, а вторую, включая обязательный карантин — на Виссеване».

Лаон сделал знак, подтверждавший согласие. Говорить было еще трудно. Собственно, они с Ласси заранее знали, что их ждет. Но всё равно ощущать себя беспомощным младенцем — непривычно и странно. Наверное, всё это ненадолго. Вскоре ему разрешат подняться, потом он вспомнит, как ориентироваться в пространстве, ходить, есть обычную пищу…