Питер, Поль и я

— Стефани, — решительно перебил меня доктор, — вы слышите голоса, Когда остаетесь одна?

— Нет, никаких голосов я не слышу, доктор. Я сплю с двумя мужчинами и не знаю, что мне делать.

— Ну, тогда все ясно. Они оба настоящие,Стефани? То есть я хочу сказать, они люди, как и мы с вами?

— Нет, — возразила я, — один из них искусственный. Поль сейчас со мной, потому что Питер уехал. Он прислал его ко мне.

Доктор Стейнфилд наморщил лоб, продолжая гипнотизировать меня внимательным взглядом, а я мечтала очутиться за тридевять земель от его кабинета.

— Скажите, Поль сейчас находится в кабинете вместе с нами? — осторожно спросил он. — Вы его видите?

— Конечно, нет.

— Это хорошо. Вы чувствуете себя покинутой, когда Питер уезжает? Вам хочется заполнить образовавшуюся пустоту другим мужчиной, пусть даже воображаемым?

— Нет. Я не придумываю его себе только потому, что мне одиноко. Питер сам направляет его ко мне.

— Каким образом?

На НЛО, как же еще. Наверное, ничего другого он теперь от меня и не ждет. Разговаривать с ним бесполезно.

— Поль появляется у меня на пороге с пятнадцатью чемоданами из крокодиловой кожи от «Гермеса». Одевается он вычурно, у него экстравагантные костюмы, но с ним весело и интересно.

— А Питер? Каков он?

— Он очень сдержанный, интеллигентный, нежный и любящий. Моих детей он обожает, и я от него без ума.

— А как он одевается?

— Синие джинсы и оксфордские рубашки, застегнутые до верхней пуговички, или серые фланелевые брюки и пиджак.

— Это вам кажется скучным? Вы представляете его себе похожим на Поля?

— Нет, я люблю его таким, какой он есть. Он гораздо привлекательнее Поля, если уж на то пошло. Стоит мне его увидеть, я таю. — Я невольно улыбнулась, вспомнив Питера.

— Хорошо, Стефани. Очень хорошо. А что вы можете сказать о Поле?

— Его я тоже люблю. Ему нравится весело проводить время, порой он ведет себя скандально. Но моих детей он тоже любит. Он очень милый, нежный и в постели хоть куда. Когда мы с ним занимаемся любовью, он делает сальто и приземляется прямо на пол, а я оказываюсь на нем сверху, и… — Я видела, что доктора Стейнфилда вот-вот хватит удар. Мне стало его искренне жаль.

— Сальто? Вы говорите о вашем воображаемом партнере или настоящем?

— Он не воображаемый. Он клон. Бионический клон. У него внутри провода. Однако внешне его не отличить от Питера.

— А что происходит, когда Питер возвращается? Поль исчезает или вы по-прежнему «видите» его?

— Нет. Его забирают обратно в лабораторию, проверяют его внутренние системы и отвинчивают ему голову.

По вискам доктора Стейнфилда ручьями струился пот. Он смотрел на меня, сурово нахмурясь. Я не собиралась терзать его психику — мне просто хотелось сбросить с души груз, а результат получился плачевным. Для нас обоих.

— Стефани, вы никогда раньше не принимали успокоительные?

— Я принимала валиум. Вы его мне прописали.

— Я имел в виду сильнодействующие наркотические вещества. Ваш случай как раз подходит под эту категорию. К примеру, депакот. Слышали о таком препарате? Вы ни разу не пробовали принимать наркотики за то время, что мы с вами не виделись?

— Нет.

— А вас не пытались госпитализировать? — сочувственно осведомился он, и я внутренне похолодела: сейчас он позвонит в клинику «Белльвю». Что ж, туда мне и дорога.

— Нет. Я знаю, это звучит дико, но это правда. Клянусь вам.

— Я понимаю, вы верите в правдоподобность этой истории. Они оба представляются вам реальными людьми.

По его глазам я поняла, что он убежден в одном: я выдумала их обоих и окончательно тронулась умом, что было недалеко от истины. Впрочем, мое помешательство еще не зашло так далеко, как он себе вообразил. Я готова была возненавидеть Питера за все, что он со мной сотворил.

— Наш час подошел к концу, но я хотел бы, чтобы вы заполнили этот рецепт на получение кое-каких лекарственных препаратов. Завтра я к вам зайду.

— Завтра я буду занята. Мы с Полем пойдем делать рождественские покупки вместе с детьми.

— Понятно, — промолвил он, явно встревоженный. — Они на попечении Роджера?

— Нет, дети со мной.

Меня разбирал смех, когда я посмотрела на него. Доктор был в ужасе от моей исповеди. Хотела бы я, чтобы он увидел Поля в серебристой или желтой парче и штанах красного, желто-зеленого, розового или ярко-фиолетового цвета. Леопардовый комбинезон тоже смотрится неплохо, равно как и бархатный оранжевый мужской костюм, в котором он вчера уселся за стол обедать. Доктор Стейнфилд был бы от него в восторге. Он бы сразу понял причину моего беспокойства.

— Вас не мучают головные боли, Стефани?

— Нет, доктор, — ответила я улыбаясь и встала. Он смотрел на меня в замешательстве. — Мне очень жаль, все это так запутанно.

— Мы с вами скоро все распутаем. Пейте лекарства, и вы почувствуете себя гораздо лучше. Курс лечения длится две недели, и очень важно, чтобы вы начали принимать медикаменты прямо сегодня. Позвоните мне завтра, и я назначу вам день следующего приема.

— Непременно, — поддакнула я и стремглав вылетела из кабинета, пока он не вызвал санитаров из психушки.

Я поймала такси и поехала домой. Очутившись в своей квартире, я обнаружила, что Поль играет с детьми, допивая вторую бутылку виски. Я уставилась на него, укоризненно покачивая головой, как доктор Стейнфилд.

— Ну как, все о'кей? — спросил он несколько минут спустя, заглянув на кухню, где я готовила обед.

— Нет. Я тебя ненавижу, — заявила я, и в ту минуту вовсе не кривила душой. — Сегодня я была у своего психотерапевта. Можешь сказать спасибо себе и тому ненормальному, который тебя прислал, — доктор решил, что у меня не все дома.

— А ты разве не говорила ему, что мы во всем виноваты, а не ты?

— Пыталась. Но он, пожалуй, прав. Сумасшествие заразно.

— И что он тебе посоветовал? — с интересом осведомился Поль.

— Принимать успокоительное, чтобы избавиться от галлюцинаций. Я рассказала ему, что ты клон, а он спросил, не вижу ли я тебя в кабинете. Здорово, да?

— Да уж. Если бы я очутился в кабинете, у него бы не осталось никаких сомнений.

— Не вижу ничего смешного. — На нем были бархатные штаны с расцветкой под зебру, черная атласная рубашка, расстегнутая до пупа. На голой груди болтался кулон с картой мира. — Тебя достаточно раз увидеть, чтобы свихнуться.