Пламенный лед
Шрифт:
– Куда собралась? – мазнув по ней взглядом, поинтересовался он.
Лиза, никак не ожидавшая встречи, поначалу несколько растерялась, но быстро пришла в себя. Как бы там ни было, а этой встрече она обрадовалась. Она уже давно не придавала своему дню рождения большого значения, легкая грусть, из года в год сопровождающая ее в этот день, никуда не делась, но в целом не произошло ничего такого, на что стоило бы обратить внимание.
– Хочу что-нибудь съесть. А ты?
– А я думал позвать тебя выпить кофе.
– Так чего не зовешь?
– Зову, - усмешка тронула его губы. – Давай только на минуту ко мне зайдем, я накину что-нибудь, а то, боюсь, околею.
– Так что ты сразу нормально не оделся?
На Максе были джинсы и светло-голубая рубашка с закатанными рукавами. При взгляде на его руки в животе
– Я же не думал, что ты уже готова.
– Лиза ему ничего не ответила, и дальше они шли молча. Открыв дверь, Макс пропустил ее внутрь и зашел сам. – Проходи.
Она хотела сказать, что подождет в коридоре, но, поняв, что в комнате никого нет, зашла. По предметам, стоящим на прикроватной тумбочке, сразу же определила, какая из постелей принадлежит ему. Подумав, присела на край.
– Сегодня у девочек короткая. Пойдешь со мной вечером?
– Решила посмотреть на бывших конкуренток? – расстегивая пуговицы рубашки, спросил Макс с обычной усмешкой.
– Типа того.
– Пойдем сходим.
Он снял рубашку и надел теплый свитер под горло. Лиза отвернулась, опасаясь, что Макс может превратно расценить ее взгляд, тогда как она сама не была уверена в собственных чувствах и мыслях. Пока она старательно отводила глаза, он приблизился. На ее колени легла коробка, обернутая в серебристую упаковочную бумагу, уголок украшал голубой бантик.
– С Днем рождения, Лиза.
Ее пальцы прошлись по ребрам коробки, бант издал едва слышное шуршание. По размеру коробка была в точности такой же, как и в прошлом году. Метелью пронеслись воспоминания годичной давности, заставив руки Лизы похолодеть. Она понимала, что все изменилось, и все же в душу прокралось что-то мрачное, неприятное. Подняв на Макса взгляд, она посмотрела ему в глаза. Внимательно, серьезно, без тени улыбки. Он тут же все понял. Сел рядом, чуть позади. Лиза оказалась прижатой спиной к его груди, его теплые руки накрыли ее ладони. Пока она развязывала ленточку, его ладони так и лежали поверх ее кистей. Вместе они сняли шуршащую упаковку и раскрыли коробку. Внутри находились пушистые белоснежные варежки, украшенные голубой снежинкой-звездочкой, и точно такой же шарф с бело-голубыми бахромушками. Самойлов взял Лизкину руку и надел на нее мягкую рукавичку. Она пошевелила пальчиками и улыбнулась.
– Спасибо.
– Пушистая варежка коснулась его щеки.
Глаза Лизы сияли, словно в коробке обнаружилось что-то совершенно необыкновенное, о чем прежде она могла только мечтать. Макс перехватил ее руку, погладил, а потом поцеловал Лизу в губы, не пытаясь углубить ласку или сделать ее более страстной.
– Давай сходим куда-нибудь в городе? Думаю, на ресепшене нам подскажут какое-нибудь уютное тихое местечко.
– Давай.
Перемена в Лизе была столь незначительна, что никто, кроме Макса, ее бы не заметил. Но он прекрасно видел огонек, зародившийся в глубине ее голубых глаз, видел мягкую улыбку. И чувства, которые он испытывал, глядя на нее такую, были несравнимы с тем, что он ощущал, когда она плакала. Какой же он был идиот… Держа Лизину ладошку в своих руках, Макс снова и снова осознавал, насколько сильно ошибался. В ней, в себе, в прошлом, в будущем. Неважно это все. Не важно. И если от ее слез ему тошно, а улыбка наполняет сердце радостью, то все это не просто так.
***
После утренней тренировки, с которой начался следующий день, фигуристы вернулись в гостиницу и разошлись по номерам. Макс пытался уговорить Лизу прогуляться, но она только плотнее укуталась в новый шарф и так рьяно замотала головой, что ему стало ясно: ни о какой прогулке и речи идти не может. И все-таки сидеть в четырех стенах Лизе не хотелось. Немного поболтав с Милой, она спустилась вниз, надеясь, что кто-нибудь из знакомых составит ей компанию за чашкой чая. Поначалу она думала позвать Ксюшу, но вспомнила, что та собиралась отдохнуть после поездки на ледовую арену, и не стала ее тревожить. Но отдыхать Ксюша не легла. Лиза увидела ее, подходя к гостиничному кафе, расположенному в холле первого этажа. Миронова с радостью составила ей компанию, и спустя несколько минут они уже
сидели за крохотным квадратным столиком в углу зала.– Как ты себя чувствуешь? – спросила Лиза. Официантка принесла пузатый чайник и две чашки, расставила все на столе, а после отправилась за трубочкой с кремом. – Я думала, ты легла отдохнуть.
– Вот съем трубочку, а потом пойду отдыхать.
– Ксения жалобно посмотрела на собеседницу и тут же весело улыбнулась. – У меня теперь такое бывает. Как захочется чего-то, так все - капец, пока не съем, не успокоюсь.
Лиза заставила себя улыбнуться. Ее улыбка была вполне искренней, и все же она чувствовала, как внутри что-то натянулось, вздрогнуло. Ксюша еще что-то говорила, а Лиза думала о том, что сделала шесть лет назад. Нет, она не жалела, она знала, что поступила правильно, что на тот момент это был единственно верный выход. Оправдывает ли ее это? Да, Лиза считала, что оправдывает, по крайней мере, в той степени, в которой это вообще возможно. И все же она так и не смогла до конца примириться с потерей, а именно потерей и был для нее этот аборт. У ее ребенка не было шансов. Ее ребенок не имел права появиться на свет, произнести свои первые слова, сделать первые шаги, и осознание этого как и прежде отдавалось в сердце болью. Она надеялась, что когда-нибудь эта боль ослабнет, но пока, видимо, было слишком рано.
– Лиз, я спросить хотела… - Ксюша облизала пальцы от сахарной пудры и выразительно посмотрела на Меркулову. – Про Макса.
– Про Макса… - хмыкнула та, чувствуя неловкость и Ксюшин интерес. – Спрашивай.
– Вы давно живете вместе?
– Жили. С мая, - ответила Лиза совершенно спокойно.
Ответ ее Ксению ошеломил. Миронова поперхнулась чаем и закашлялась.
– Ничего себе… - наконец вымолвила она. – Ну вы даете… И что, у вас все так серьезно? Так, погоди, что значит жили?
– А то и значит… - Лиза покрутила чашку на блюдечке. – Не знаю я, что у нас. Я домой вернулась.
– Но почему?
– Потому что Макс – еще та сволочь.
– С этим трудно поспорить, - вздохнув, согласилась Ксюша. Она вспомнила сегодняшнюю тренировку, кинула взгляд на Лизу и добавила с лукавой полуулыбкой: - И все-таки между вами что-то есть.
Лиза молча поболтала ложечкой в чае. Между ними было столько всего, что она и сама запуталась. И, как бы она ни относилась к Ксюше, поделиться этим с ней было выше ее сил.
***
Они замерли, стоя спиной к спине, пальцы рук переплелись, и в переплетении этом было столько чувств, что никакие слова на свете не могли бы выразить их. Два призрака, две тени, не имеющие права на любовь, обреченные на разлуку. Две жизни, вопреки всему сплетенные в одну, мужчина и женщина, продолжающие друг друга. Свою произвольную программу Лиза и Макс катали под саундтрек к канадскому сериалу «Lа fame Nikita», вышедшему в конце девяностых и ставшему весьма популярным в те годы. Нежная мелодия Love theme, написанная композитором Шоном Каллери, являлась темой главных героев и очень нравилась Лизе. Поначалу Макс отнесся к ее предложению использовать эту музыку в их произвольной скептически, но, прослушав композицию пару раз, изменил свое мнение. Для того, чтобы лучше почувствовать настроение, передаваемое музыкой, он даже посмотрел несколько эпизодов сериала, рассказывающего о жизни девушки, по ошибке обвиненной в убийстве полицейского и попавшей в секретную организацию под названием «Первый отдел». Опасность, жестокость, риск, боль, отчаянье, и в противовес всему этому недопустимая любовь, разрушить которую не смогли ни смерть, ни страх, ни предательство.
Макс слышал, как тихонько шуршит платье Лизы. Темно-серое, цвета «мокрый асфальт», с легким металлическим отливом, оно очень шло ей. Совершенно закрытое спереди, оно застегивалось у основания шеи, спина же оставалась обнаженной, длинные рукава не мешали наслаждаться изяществом рук, скорее, еще больше подчеркивали его. Глаза Лизы были слегка подведены черным карандашом, дымчато-серые тени придавали им особую выразительность и глубину. Волосы у нее достаточно отросли для того, чтобы Ксюша смогла зачесать их назад и уложить в гладкую строгую прическу. Девушки сошлись во мнении, что это куда более органично подходит к образу, чем прежние легкие завитки. Увидев Лизу перед стартом, Макс не удержался и сказал, что выглядит она очень сексуально, за что был награжден убийственным взглядом.