Пламенный лед
Шрифт:
– Да, мама! – На этот раз Ксюша знала, что не отступит, и теперь родители уже не смогут повлиять на нее. Она этого не позволит. Она девять лет боролась с собой, пыталась забыть… но не забылось. И не забудется. – Да, я собралась встречать Новый год с Женей. Он пригласил меня в ресторан, и я согласилась.
– Володь!
– крикнула Наталья вглубь квартиры, и через несколько секунд на пороге появился высокий худощавый мужчина с четкими, жесткими чертами лица и строгим, пронизывающим взглядом.
Ксюша едва не возвела глаза к потолку. Раунд первый – ничья. Раунд второй. Вот и тяжелая артиллерия, да только ее уже не запугать. Она долго терпела тотальный контроль, навязанный ей родителями, она даже для вида
Глава семейства посмотрел вначале на жену, потом на дочь и задал вопрос сразу обеим:
– Что случилось?
– Она собирается на Новый год к своему начальнику. К Миронову.
– Я собираюсь не к нему, а с ним в ресторан, - поправила мать Ксюша, а мысленно добавила, что и перспектива закончить вечер у Жени дома ее ничуть не пугает, скорее наоборот.
– Даже и не думай.
– Взгляд мужчины стал еще более пронзительным, а черты лица ожесточились. Он говорил спокойно, но с непроницаемой твердостью.
– Я и не собираюсь думать, папа.
– Если во время разговора с матерью Ксения чувствовала, что начинает раздражаться, то сейчас в ней окрепла непоколебимая уверенность в своем решении. Она не отступит. Нет. – Я просто говорю вам, что на Новый год меня не будет дома.
– Я не позволю тебе заводить шашни с этим любителем молоденьких девочек.
Отец и дочь смотрели в глаза друг другу. Если бы этот разговор происходил лет десять назад, Ксюша давно бы отвела взгляд, но не теперь. Теперь она чувствовала в себе уверенность и понимала, что поступает правильно.
– А я не позволю вам подминать под себя мою жизнь, - прочеканила она. – Не вам решать за меня. Один раз вы уже влезли, больше я этого сделать не дам.
– Он попользуется тобой месяц, а потом выставит.
– Наталья вышла вперед и встала перед мужем. – И что потом? Хорошо еще, если в подоле не принесешь.
– Знаешь, мама, - Ксюша усмехнулась и покачала головой, - ты почему-то считаешь, что все люди вокруг глупее тебя. Поверь, это вовсе не так.
– Я все сказал, - отрезал Владимир.
– Я тоже, - лаконично ответила девушка. – Надеюсь, что разговор окончен.
– Стала самостоятельной? – Владимир не повышал голоса, но все эмоции читались в его взгляде. Серые глаза приобрели стальной оттенок. – Можешь собирать вещи и идти, куда захочешь. Но учти, обратно не просись.
Ксюша долго смотрела на отца, потом на мать. Хоть та не произнесла ни слова, девушка знала, что она всецело поддерживает мужа. Развернувшись к родителям спиной, Ксения демонстративно взяла чемодан, стоящий в углу комнаты и, раскрыв, положила на кровать. Первым делом кинула туда новое платье, а после распахнула шкаф. Обернулась к родителям. Матери в комнате уже не было, а Владимир все так же стоял на пороге, наблюдая за дочерью.
– Я стала самостоятельной, папа.
– Ксюша говорила без злости, она будто констатировала факт. – И вам придется это принять.
Мужчина так ничего не ответил, развернулся и ушел. А Ксения, судорожно выдохнув, принялась скидывать вещи в чемодан.
***
Наблюдая за то отдаляющимися, то вновь приближающимися габаритными огнями машины, едущей впереди, Ксюша сжимала в руке мобильный. Ее чемодан и две дорожных сумки болтались в багажнике, на коленях лежал старый тряпичный рюкзак, в который девушка наспех сунула деньги, документы и еще какое-то барахло, показавшееся ей нужным. Сейчас она не могла вспомнить, что это были за вещи. Водитель, коренастый дядька предпенсионного возраста, молчал и внимательно следил за дорогой. За это молчание Синицина была ему особенно благодарна – меньше всего она хотела разговаривать на отстраненные темы с незнакомым человеком. Еще меньше, разве что, на
личные. То, что она собиралась сделать, плохо укладывалось в голове даже у нее самой. И хотя Ксюша была абсолютно уверена в правильности своего решения, она ощущала легкий страх. Даже не страх… волнение. Или что-то похожее, потому что это был и не страх, и не волнение, и не паника. Она просто стояла на пороге того неизбежно важного, что должно было определить ее жизнь. И Ксюша молилась о том, чтобы не было слишком поздно, чтобы она не опоздала. Девять лет – долгий срок.Габаритные огни опять приблизились. Такси, в котором ехала девушка, остановилось на светофоре, и Ксюша вздохнула. Ожидание – мучительная штука. Так разве был в нем хоть какой-то смысл?
Теперь она понимала, что должна была ехать в этом чертовом такси не сейчас, а когда-то давно. Так давно, что уже и не вспомнить. Тогда она была всего лишь шестнадцатилетней девчонкой. Трусливой шестнадцати… да почти семнадцатилетней девчонкой. Но неужели время сильно что-то изменило? Разве что мудрости немного прибавилось и понимание, что никто, кроме нее самой, не вправе решать, как ей жить. Даже родители. И, если бы она ушла к Жене тогда, в свои почти семнадцать, едва ли они бы сумели что-то сделать. Пустить слухи о том, что Миронов подонок и соблазнитель маленьких девочек? Да они и так постарались. Вряд ли было бы хуже, если бы общественность получила подтверждение. Неизвестность подогревает интерес, а если бы все стало очевидно…
Ксюша сжала в руке телефон. Стоило бы, наверное, позвонить, только она почему-то не решалась. Уж лучше сразу с головой в прорубь, в холодную воду. Или в горячую… Не обжечься бы только.
– Сюда поворачивать? – Таксист вывел девушку из задумчивости, притормозив возле съезда во двор.
– Да.
– Ксюша убрала телефон в карман дубленки. – Второй подъезд.
Женя с откровенным непониманием смотрел на девушку, мнущуюся на пороге. Она опиралась на ручку чемодана, поверх которого лежала здоровенная дорожная сумка, еще одна лежала возле ее ног. С такой поклажей на прогулку не ходят, да и в гости тоже не заглядывают.
– Что случилось? – обеспокоенно поинтересовался Миронов.
На первый взгляд с девушкой было все нормально, но должно же иметься объяснение ее внезапному появлению.
– Я просто подумала… - Она сделала шаг за порог и, потянув чемодан за ручку, втащила его в квартиру. Сумка съехала и грохнулась на пол. Спохватившись, Женя тут же поднял ее и отставил в сторону, чтобы не мешалась на проходе. – Спасибо.
– Ксюша внесла в квартиру вторую и захлопнула дверь.
– Так что ты подумала?
– Подумала, что смысла ехать ночевать в школу нет. Все равно завтра тебе понадобится что-нибудь в раздевалке, и в итоге я окажусь у тебя. Так что… - Она развела руками.
– Опять с родителями поругалась, - констатировал Женя.
– Типа того.
– Ксюш, какой в этом смысл? – Миронов вздохнул и посмотрел девушке в глаза. – От того, что ты пару дней не будешь ночевать дома, ничего не изменится. Нет, я конечно не против…
– Я совсем к тебе приехала, - произнесла она и сделала глубокий вдох. – Не на пару дней. Совсем, понимаешь?
– То есть… - Мужчина остолбенел.
Удивление на его лице сменилось озадаченностью, потом реальным осмыслением того, что он только что услышал. Ксюша не шутила, это было понятно по серьезному выражению ее лица и волнению, плескавшемуся в глазах. Будто она ждала от него какого-то решения, о котором он и сам не догадывался. Чего-то большего, чем просто позволения занять существенную долю его жилплощади.
– Я пришла к тебе, - четко повторила девушка.
– Насовсем.
– Есть будешь? – когда Ксюша, переодевшись, появилась в кухне, спросил Миронов.