Пламя и крест. Том 1

– Ну, ладно, – согласился рыжебородый, а потом снова огляделся. – Где этот Пчёлка, собака, запропал? Ты, малой, не знаешь?

Черноволосый пожал плечами.

– Ночью сказал, что идёт себе бабу поискать, – ответил он спокойно. – Наверное, ещё не вернулся.

По мнению Ловефелла, объяснение звучало довольно гладко, поскольку за повстанцами таскались целые стада продажных девок, и, кроме того, другие бунтовщики не убивали дворянок, а держали их живьём и за соответствующую плату предоставляли каждому, кто захотел повеселиться. Поэтому иногда такая баронесса, княжна или другая дама всю ночь то и дело принимала между ног крестьян. Инквизитор видел два дня назад выстроившихся в очередь мерзавцев, трахавших девушка, может, лет четырнадцати, на почти нагом теле которой висели только обрывки дорогого платья. Девушка уже даже не шевелилась, не плакала и не кричала, только глухо стонала от боли в такт двигающимся на ней подонкам. Ловефелл не знал, почему она посмотрела именно на него, но в её взгляде прочёл мольбу. Слова, заключённые в этой немой просьбе, звучали не «спаси», а «убей меня». Конечно, он повернулся и ушёл, ибо что ещё он мог сделать?

Безносый мужчина вперил в черноволосого злой взгляд выцветших глаз.

– А зачем ему было искать бабу, если господин Раймунд велел ему, три года тому, отрезать член вместе с яйцами?

«Прекрасно», – подумал Ловефелл. – «И как тут не поверить утверждению, что ложь – отец проблем? Как не согласиться с греческим поэтом, который сказал, что «иногда правда выходит наружу, хотя её никто не искал»»?

– За бабой, не за бабой, кого это волнует? – Громко сказал он нетерпеливым тоном, но в то же время приближаясь к рыжебородому. – Пакуйте свои манатки, если хотите заработать. А если нет – скатертью дорога. Идите себе искать вашего Пчёлку!

Уже казалось, что всё закончится хорошо, когда вдруг взгляд рыжебородого соскользнул на ноги парня.

– А почему на тебе, пёсья стерва, Пчёлкины сапоги? – Медленно спросил он.

Инквизитор вздохнул с искренним и неподдельным сожалением. Выхватил нож и изящным размеренным движением швырнул его прямо в грудь мятежника. Лезвие вошло по рукоять, а безносый сделал два шага назад. На его кафтане растекалось красное пятно.

– Вы что, господин? Вы что? – Простонал он с удивлением и упал навзничь.

Ловефелл вытащил из ножен меч и двинулся к следующему мерзавцу. Краем глаза он заметил, что черноволосый со всей силой пригвоздил копьём к земле блюющего крестьянина, который не успел не только встать, но, наверное, даже понять, что произошло.

Инквизитор с разворота размахнулся, рубанув очередного врага по лицу и груди. Потом плавно отступил в сторону, избегая размашистого, очевидного удара топором, и вонзил остриё в живот третьего из бунтовщиков. Остался последний, но тот, недолго думая, взял ноги в руки. Что ещё хуже, он кричал во всё горло, отчаянно призывая на помощь. Ловефелл понял, что ни за что на свете не догонит молодого, гибкого мужчину, а копьё было возле коня, и он не успел бы до него вовремя добежать. К счастью, мальчик проявил инициативу и интеллект. Он поднял камень, прицелился, размахнулся и попал убегающему прямо в затылок. Мятежник повалился на землю, словно сражённый молнией.

– Знатный бросок, парень, – усмехнулся Ловефелл, после чего неторопливо подошёл, чтобы дорезать потерявшего сознание. Провёл лезвием ему по горлу, правда, без сожаления, но с недовольством, что его вынудили прибегнуть к насилию, которого можно было бы избежать, если бы обстоятельства сложились иначе.

Теперь действительно приходилось поторопиться, ибо с каждой минутой росла опасность, что они окажутся нос к носу с одной из бродящих в окрестностях вооружённых групп. И найти объяснение наличию пяти трупов было бы не так легко.

Ловефелл взял девочку на руки и перенёс её на седло, потом сам вскочил вслед за ней.

– Надеюсь, у тебя сильные ноги, карапуз, – сказал он.

– Подождите, господин. – Черноволосый хлопнул себя по лбу. – Я кое-что вспомнил, и, может быть, вы решите, что это стоило вспомнить.

– Что именно?

– Здесь в окрестностях есть замок, который так и не удалось взять, – сказал парень. – Наверное, было бы безопаснее искать убежища именно в нём.

Инквизитор, искренне обрадованный, захлопал в ладоши.

– И ты только сейчас мне об этом говоришь? Ведь это настоящий подарок судьбы! Как называется этот замок?

Перед отъездом из Монастыря Ловефелл внимательно ознакомился с картами местности (а в Амшиласе хранился по-настоящему королевский набор карт) и теперь, может быть, не мог бы служить в качестве проводника, но, по крайней мере, имел достаточно хорошее представление о положении городков, деревень и замков. Всю ночь он корпел над пергаментами и считал, что его усилия на что-нибудь пригодятся.

– Этого я не знаю, господин, и найти его, наверное, тоже не смогу. Рассказывали, что в нём засел бастард какого-то князя.

– Юнглинстер – без колебаний решил инквизитор. – Я уверен, что речь идёт о замке Юнглинстер.

Черноволосый только покачал головой, поскольку, видимо, это название ничего ему не говорило. Но если и в самом деле бунтовщикам сопротивлялась именно эта крепость, то это была поистине хорошая новость, ибо Юнглинстер находился всего в нескольких милях от того места, где они расположились лагерем. Ловефелл надеялся, что, во-первых, парень ничего не напутал, а во-вторых, что замок на самом деле уцелел. Потому что противниками господ рыцарей часто было не только мятежное крестьянство, от которого, как правило, защищали высокие стены и хорошо вооружённые солдаты. Наибольшую угрозу представляли жители замка. Конюхи, повара, свинопасы, садовники – те, кого обычно не замечают, а если замечают, то только чтобы дать им распоряжение или приказать высечь за неповиновение или нерасторопность. Это они потом проявляли наибольшую беспощадность, наибольшую жестокость и величайшую изобретательность, чтобы отомстить. Ибо нет ничего хуже униженного слуги, который волею судеб получает власть над своим бывшим хозяином. Ловефелл был уверен, что в этих случаях речь даже не шла о богатствах, которые они могли захватить. Но изнасиловать жену и дочерей на глазах у господина, а потом приказать пороть его до тех пор, пока мясо не начнёт отставать от костей – о да, в этом таился настоящий восторг для сердец униженных слуг.

* * *

Замок Юнглинстер возвышался на вершине холма подобно каменному великану, гордо озирающему в окружающие его долины. Эта твердыня не была спроектирована архитектором с утончённым вкусом, придерживающимся новомодных веяний. Здесь всё дышало простотой. И именно в этой простоте крылась сила, ибо замок напоминал сжатый для удара кулак. Вокруг цилиндрического донжона и квадратной жилой башни поднимались две полосы толстых стен, из которых вырастали небольшие башни для лучников. И ещё одно инквизитор увидел весьма отчётливо. На вершине стены, со стороны ведущей на холм дороги, торчал надетый на пики ряд голов. Так, похоже, Людвиг Бастард отблагодарил своих подданных, которые захотели открыть ворота замка армии мятежников. Самих повстанцев не было видно в окрестностях. По-видимому, они признали, что захват хорошо охраняемого и хорошо укреплённого замка превосходит их силы, и предпочли поискать добычу полегче.

Они поднимались по вымощенной дороге, ведущей к замковым воротам. Дорога была извилиста, но достаточно широка, чтобы по ней без труда могли проехать две конные повозки. Ловефеллу только не нравилось то, что в нескольких местах у дороги росли густые кусты, тянущиеся вниз и вверх по каменистому склону. Трудно не заметить, что они создавали идеальное место для подготовки засады на невнимательного путешественника. Инквизитор, правда, не думал, что кому-то захотелось бы прятаться неподалёку от рыцарского замка, когда в окрестностях было столько мест для грабежа, но, с другой стороны, разве не именно здесь и можно было застать врасплох беглецов, направляющихся в Юнглинстер? Разве не здесь можно было захватить людей, которые с остатками имущества подошли к единственному безопасному оазису в окрестностях? Хотя, несмотря на свои подозрения, у него не было другого выбора. Приходилось ехать дальше, хоть бы и оказалось, что в зарослях их подстерегает вся крестьянская армия. Он только сильнее обнял девочку, так сильно, что она аж болезненно взвизгнула, и наклонился в седле.

– Смотри внимательно, – вполголоса приказал он черноволосому, – и скажи, если только увидишь что-то подозрительное.

Почти в тот же момент рядом с его плечом просвистел камень, попав лошади прямо в лоб. Одновременно он услышал болезненное ржание коня и рёв нескольких глоток. Краем глаза он увидел, что из зарослей вывалились несколько крестьян и теперь несутся в его сторону что есть сил. У одного в руках были вилы, у второго - дубинка, у третьего, похоже, топор... Ещё один камень на два пальца разминулся с головой Ловефелла. И тогда, к сожалению, его натренированный и послушный жеребец поднялся на дыбы. Инквизитор крепче схватил поводья, чтобы обуздать коня, но лошадь боком врезалась в парня. Тот потерял равновесие и упал на дорогу. Ловефелл не успевал его спасти. Он ударил лошадь шпорами и галопом помчался в сторону замка, левой рукой крепко прижимая к себе девочку. Она была важнее всего, и её следовало спасти любой ценой. Но он сделал единственное, что мог, чтобы помочь парню. Он потянулся к копью, покачивающемуся у седла, развернулся, размахнулся, прицелился и бросил. Бросил так, чтобы оно воткнулось в землю рядом со щекой лежащего на краю дороги черноволосого.