Пламя клинка

Она медленно подошла к нам, держа на плече окровавленный меч-бастард.

Люди, шепча и творя молитвы, медленно выбирались из-под обломков.

— Да славится Император, — прошептал Руфус.

Его челюсти свело судорогой.

Он медленно опустился на колени. За моей спиной послышался лязг металла, все стражники сделали то же самое.

— Гордый, да? — спросила Оксана.

Кончик ее меча коснулся моего горла.

— Пачкаться не хочу, — отозвался я.

Она прищелкнула пальцами.

Острый кинжал и кнут вернулись на пояс девушки.

— Скажите коменданту, что я пришла, — повелела Оксана. — Мне нужен полный отчет о том, что произошло с дознавателем.

— Аскольда нет в городе, добрая госпожа, — доложил Руфус.

Девушка пальцем приподняла его подбородок.

Заглянула в глаза.

— Похоже, что я добрая? — ласково спросила она.

— Будет исполнено, — быстро ответил Руфус.

Он рассудил, что это удачный момент сбежать, и раздавил в пальцах белую пентаграмму.

С тихим шипением казначей растворился в воздухе, не взяв с собой никого. Стражники, опасливо поглядев на посланницу императора, затрусили прочь разбирать завалы.

Девушка подошла ко мне.

— Надеюсь, ты понимаешь, что будешь жестоко наказан за свою дерзость? — спросила она.

— Все так говорят, — согласился я, — но пока никто не допрыгнул.

Оксана ткнула меня в грудь пальцем, и я скривился от боли.

— Ты мне должен тысячу золотых, — сказала она. — Пошли.

В двух шагах висела вывеска: «Минотавр и клевер». Дверь стояла открытой, в таверне никого не было. Все люди разбежались.

— Больно, щеночек? — спросила девушка.

Ее палец провел по моей груди.

— Просто день был тяжелый, — ответил я.

Одним рывком она порвала мне рубашку.

Нет, сексом это не увенчалось. Да и я в тот момент годился только на шашлыки.

— Гномьи потроха, — прошептала девушка. — Да ты весь огромный синяк. И все ребра, наверное, сломаны.

— Не все, — отозвался я.

Хотя уверен не был.

— На, выпей.

Оксана протянула мне небольшую склянку.

Я проглотил залпом, и в голове у меня сразу же помутилось. Яванский шербет — хорошая штука, но две порции, и почти подряд, не советую.

— Ну как? — спросила она.

— Да все уже прошло, — отозвался я.

— Вот и славненько.

Оксана врезала мне по челюсти.

Ей бы это, конечно, не удалось, если бы не проклятый шербет. А так я отлетел в сторону, словно мячик, и растянулся на полу.

Хорошо!..

Самое время полежать.

Девушка присела передо мной на корточки.

— Ты хоть понимаешь, что это не для тебя заклятие? — спросила она. — А для минотавров, у них же шкура дубовая. Или для великанов.

Я закрыл глаза.

— Не мог же я вмешаться, испортил бы тебе эффектную сцену. А сама бы ты с ним не справилась. Я и всего-то, чуть-чуть урона на себя оттянул. Сущие пустяки.

— Для минотавра были бы пустяки, — согласилась девушка. — Они это заклятие и придумали. А ты весь — в котлету. Садись.

Оксана помогла мне взобраться на стул.

— Ладно, посмотрим, что у них есть из еды, — сказала она.

Принесла картофельных оладьев и блинчиков с протертой клубникой. Отсыпала на стойку монеток.

— Имперская истязательница? — спросил я. — Серьезно?

— Девушке нужно на что-то жить, — пояснила она, окуная блинчик в клубнику. — Кстати. Тысячу золотых.

— Побойся бога, — отмахнулся я.

— С чего мне богов бояться? — девушка удивилась. — Я многих из них прикончила. Намек понял?

Слегка побурчав, я отдал ей кошель с золотом, который получил от Руфуса-казначея.

— Мы четко договорились. — Оксана примерила кошель на ладони. — А точно медных не подмешал? Ладно, поверю на слово… Ты мне не помогаешь, пока сама не зову.

— Так ты же не позовешь, — хмыкнул я.

— В этом-то и прелесть.

Она истребляла блинчики, словно те были ее кровными врагами.

— Как ты сюда попала? — спросил я.

— Деньги были нужны, ты знаешь, я много трачу. А ехать в эту Тьмукикиморь никто не хотел. В столице сейчас весна, пора карнавалов. А здесь как, бывают карнавалы? Ты должен меня сводить.

— Лучше я свожу тебя к гоблину-психиатру, — ответил я. — Но это вряд ли поможет. Что говорят в столице про убийство боярина?

— Ничего.

Она озадаченно поглядела на пустую тарелку и принялась за оладьи.

— Боррояр был опасным типом. Фанатиком. За императора глотки был готов перегрызть.

— И никому не доверял.

— Верно. Тушеную свеклу будешь? Тогда давай сюда. Только во дворце знают, зачем сюда приехал Боррояр. И мне говорить не стали.

— Узнаю бояр, — согласился я. — Иди туда, не знаю куда. И, главное, не опаздывай.

— Еще и поэтому никто не захотел браться за это дело. А мне, сам знаешь, плевать, лишь бы хорошо заплатили.

— Но ты, я не сомневаюсь, успела навести справки, пока в столице была?

— Успела. Ты погоди немножко, я еще принесу.

Она вернулась с тремя огромными мисками.

Как можно столько есть и при этом ни капельки не толстеть? Не иначе колдовство. Или зарядку каждый день делает.

Даже не знаю, что вызывает у меня больший ужас.

— Аскольда в столице все уважают, — сказала девушка. — Ну, только на словах. Он герой войны, бла-бла-бла. А на деле был у них будто кость в горле.

— Не вписался в боярский междусобойчик?

— Да, и правила свои хотел в столице понасажать. Но ему быстренько рожки и ножки пообломали да послали сюда, строить пограничную крепость. Думаю…

Она провела пальцем по губам.

— Не нашелся бы этот пост, Аскольда бы просто четвертовали.

— А воевода?

— Эти двое вместе служили, еще на Черной Реке. Огнарда тоже в столице не шибко жаловали. Но он служака спокойный и врагов особо не нажил.

— Руфус?

— Руфус проворовался. По-черному. Ему грозили Борожьи Рудники, но кто-то решил, что здесь, в Малахите, Руфус будет полезнее.