Пламя

— Как Серёга? – Это единственное, что волновало Плахова.

Он сидел на кровати, уже переодетый в смешную больничную пижаму, и ему не разрешалось вставать, пока все исследования не будут завершены. А когда это случится, ему никто не говорил. Необходимость торчать здесь неизвестно сколько сводила его с ума.

— Выглядит получше тебя, если честно. – Усмехнулся Царёв.

Они все окружили его кровать, их лица светились радостью: сохранить жизни огнеборцев – самая главная цель и всегда большая удача.

— Ну, и прекрасно. Можете возвращаться в часть и спокойно отдыхать. – Отмахнулся Никита.

– И помойтесь уже, блин, от вас несёт гарью!

— Он всё такой же хам и засранец, - констатировал Иван Палыч, - значит, всё нормально, можно отправляться в часть.

— Там у Сергея жена приехала с детьми, тоже хочет зайти к тебе, - сообщил Соло, - когда уберёмся, а то мы тут всё пространство заняли.

— Можно как-то этого избежать? – Скривился Плахов.

— Не любишь обнимашки? – съязвил Артём. – Значит, тем более, им стоит зайти.

— Боже, да что такого в том, что тебя просто поблагодарят? – Удивилась Ева. – Серёгины детишки – просто чудо. А ты спас их папочку!

— Любой из нас поступил бы также. – Ответил Никита. – Не за спасибо.

— Точно, - поддержали остальные.

— Ладно, поправляйся, дурень, - хлопнул его по плечу Артём.

— Выздоравливай, - Пожал Плахову руку Иван, - и не забывай, что имеешь право взять больничный и отлежаться.

— Ну, уж нет.

— Точно дурень. – Улыбнулся командир.

Остальные тоже обняли Никиту, и каждый пожелал поскорее вернуться в строй. Последним, когда все вышли, подошёл Илья.

— Что это? – Уставился Плахов на капкейк в его руках.

— Кексик, я полагаю. – Дёрнул плечами друг. – С глазурью.

И поставил его на тумбочку возле кровати.

— Откуда? – Внутренности Плахова скрутило волнением.

— Одна девушка приходила, оставила для тебя. – Хитро улыбнулся Илья. – Думаю, ей хотелось войти, проведать, но кто-то из медперсонала заверил её, что ты живее всех живых, и она попросила меня передать этот знак внимания, а также пожелания скорейшего выздоровления.

— Дашка? – Никита вытянул шею, заглядывая Илье за спину. – А почему она не зашла?

— А почему ты ушёл от неё, оставив лишь сраную записку? – Ухмыльнулся он. – Наверное, тоже струсила. Или гордая.

— Ясно. – Поник Плахов, задумчиво закусив щёку изнутри.

Может, это даже к лучшему, что они не увидятся. И их снова не потянет друг к другу.

— Я ничего не хочу сказать, но… - осёкся Илья.

— Но ты скажешь.

— Скажу.

— Валяй.

— Это чувство не исчезнет только потому, что ты его не хочешь. – Сочувствующе произнёс друг.

— Много ты знаешь о чувствах. – Усмехнулся Плахов.

— Я знаю, что ты изменился после знакомства с Дашей. Стал лучше. – Илья виновато развёл руками. – А ещё, как твой друг, я знаю, что ты заслуживаешь счастья. И оно не в том, чтобы бегать от одной бабы к другой.

— Я и не бегаю.

— Может, это всё из-за Лины? Ты всё ещё думаешь о ней? Не можешь отпустить?

— Ой, нет. Эти чувства не воспламенит даже спичка и канистра бензина. – Помотал головой Никита. – Проехали, забыли, и всё осталось в прошлом.

— Тогда в чём проблема?

— Нет у меня никаких проблем, Илюха.

— Ты смело входишь в огонь, Плахов, а полюбить боишься!

— Ты не понимаешь. – Он отвёл взгляд. С трудом сглотнул. – Я не хочу боли. Ожоги – ерунда по сравнению с тем, что происходит, когда теряешь близкого человека.

— Иногда стоит рискнуть. – Взглянув ему в глаза, честно сказал Илья. – Ты ведь любишь её, так? Значит, просто поговори с Дашей. – Он вздохнул. – Ты посмотри, какая у нас работа! Ты сегодня был на волоске от гибели. Второго шанса может и не быть.

— Вот именно! – Сорвался Никита. – Зачем мне вообще заводить отношения?

— А почему нет? Мы спасаем людей, разве мы недостойны? Любить, иметь семью, быть счастливыми? Да, быть пожарным – адски сложный труд. Мы никогда не знаем, вернёмся ли со смены. Но, мать твою, мы знаем ценность жизни! Благодаря всему этому… Мы имеем право любить! – Илья шумно вздохнул и свёл брови на переносице. – Я не знаю, что ещё сказать тебе, брат. Не знаю, как заставить поверить. С Дашкой ты стал другим – собой настоящим. Вам нужно быть вместе. Вы созданы друг для друга. – Он подошёл к двери. – У неё в субботу открытие кафе только для своих. Неофициальное. Будут все наши. Просто приди и поговори с ней.

Пока Никита тянул с ответом, Илья уже вышел из палаты.

Сидя в метро, Даша размышляла о том, что произошло. Когда ей пришло сообщение от Евы, она бросила все дела, собралась минуты за две и тут же рванула в больницу. Забыла даже о том, что у неё сегодня экзамен у профессора Дудова, к которому она так усердно готовилась в последние дни. Страх за жизнь Плахова был настолько велик, что девушка позабыла все обиды. Неслась, как ветер, моля вселенную, чтобы не отнимала у него жизнь.

А когда врач сказал, что всё обошлось, и крепкий организм молодого пожарного справится с последствиями происшествия, Даша вдруг одёрнула себя: «Да кто я ему вообще?» Он избавился от неё, словно от ненужного мусора. Ушёл, не оглядываясь. Выбросил её чувства на помойку, а она тут примчалась к нему со своим кексом, сочувственными речами и поддержкой. Снова принесла ему своё израненное сердце на блюде. Зачем? Чтобы он ещё раз его отшвырнул?

Девушка оставила кекс Илье и побрела прочь, уговаривая себя, что всё сделала верно. И всё равно ощущала вину. Мысль о том, что она опаздывает на экзамен, пришла позже – когда Даша уже потерянно плелась по улице.

Чёрт! Дудов не даст ей ещё один шанс!

Пришлось пилить к метро, прыгать на поезд и надеяться, что есть хоть малейший шанс успеть. Навалившись на поручень, она перебирала в голове события последних дней. Что она делает не так? Как лучше поступить? Верной ли дорогой идёт? Бабушка в письме обещала, что будет рядом, если понадобится. Вот бы вселенная дала знак, что это действительно так.

— Уважаемые пассажиры! Выходя из поезда, не забывайте свои мечты!

Эта фраза резанула по ушам. Разбудила. Отрезвила Дашу.