Планемо

— При чем тут вода? — уточнил Катлер, рассеянно глядя на зеркальную гладь длинного бассейна у стены, своими проблесками сквозь стволы виртуальных деревьев напоминавшего настоящее озеро.

— Для атмосферного явления, которое мы называем молнией, нужно грозовое облако, — объяснил Бен. — И немалого размера, чтобы составляющие его частицы могли поляризоваться и создать разнозаряженные сегменты, между которыми возникнет напряжение. Тогда разряд был бы объясним. Но на Шелезии нет воды, неоткуда взяться пару и облаку.

— Тогда скажи как военный — это похоже на использование какого-либо оружия? — Катлер прибавил скорость своему тренажеру, при медленной ходьбе раненная когда-то нога начинала ныть, а вот быстрый шаг в какой-то мере помогал разогреть мышцы. — Могло быть выстрелом по цели? Пусть не с Шелезии, но с другой планеты или с платформы из космоса?

— Мы засекли бы чужой объект, входящий в атмосферу.

— А исходящий из-под земли? Подземные шахты?

Бен на секунду задумался.

— Нет, это не дело человеческих рук на том уровне развития, которого мы достигли. Чтобы на таком расстоянии сработать хоть какой-то системе наведения, нужна нормальная геомагнитная обстановка, отсутствие помех в зоне видимости цели, спутниковая связь в конце концов. Все то, чего не было на Шелезии в момент работы «Варана».

— А что было?

— Через четверть часа после его посадки на расстоянии полукилометра сформировалось пыльное облако, через полчаса поднялся ветер температурой под шестьдесят градусов Цельсия и скоростью двадцать пять — двадцать семь метров в секунду, после этого видимость ожидаемо стала нулевой, связь пропала. Однако через час от посадки сработал варп, это означает, что модуль все это время был жив, выполнял свою задачу, анализировал ситуацию и принял самостоятельное решение об эвакуации с поверхности, когда обстановка стала опасной. Что он посчитал опасностью и почему именно в тот момент — неясно.

— То есть какие-то данные он собрать успел до того, как ушел в прыжок?

— Очень похоже. Передать их не смог, сохранить тоже, потому что разряд на него обрушился в фазе перехода в субпространство, как результат — взрывная декомпрессия. Что мы получили на выходе — ты видел, мощность разряда не берусь озвучить даже приблизительно.

— Но это все равно природное явление?

— Что ты подразумеваешь под этим словом? — неожиданно спросил Бен.

— То же, что и все. — Катлер удивился вопросу. — Шелезия не остывшая планета, внутри нее могут быть какие угодно процессы, внешне выражающиеся таким образом. Даже шаровой молнией. Ей-то ведь не нужна вода, правильно?

— Внутриядерные реакции на Шелезии, конечно, идут, как и вулканическая деятельность, но к появлению шаровой молнии у меня есть вопросы.

— Почему?

Бен остановил дорожку.

— Потому что потоки электромагнитных волн большой энергии генерируются только при крупных разломах горных пород. — Он навалился локтями на пульт тренажера, словно тот был лекторской кафедрой. — Активная точка разлома должна в этот момент двигаться по ломаной траектории, чтобы создать в электромагнитном потоке вихревые компоненты, из которых возникнет шаровая молния. Но на Шелезии во время работы модуля не было никакого землетрясения, ни большого, ни малого.

Катлеру пришлось тоже остановиться и посмотреть на него через листву. Это порождало странное ощущение нереальности, точно показывали смонтированную запись с главой государства. К последнему обстоятельству Катлер за все годы так и не привык, каждый раз, как Бен появлялся на холовидении, переживал за него так, точно тот решил пройтись по канату, натянутому между небоскребами.

— Мы ничего не знаем про экосистему планеты, — продолжил Бен, глядя в пространство перед собой. — Любая биологическая система всегда является и своего рода биологическим сигнальным полем, с помощью которого она получает информацию о вторжении чужака и соответственно реагирует. Атакуй «Варана» птицы или животные, это хоть как-то вписывалось бы в теорию, но получить реакцию в виде шаровой молнии с мощностью плазмореза — заметь, единственного инструмента, который я назвал опасным для «Варана», причем назвал здесь, на корабле, даже не на поверхности планеты, чтобы кто-то мог подслушать, — это уже не биология, а что-то другое. Чему у меня лично нет названия.

Катлер не был силен в биологии, так что промолчал, к тому же в этот момент ему показалось, что по краю виртуального леса что-то движется. Он быстро развернулся — если в зале прячется человек, который шпионил за ними, то сейчас попытается выскользнуть из помещения или перепрятаться.

Но никакого движения нигде больше не происходило. Через секунду собственные подозрения показались ему глупыми — будь тут кто-то еще, охрана Шепарда выставила бы его до того, как генерал сюда войдет. В иллюзии, скорее всего, виновата дурацкая проекция, которая своим шевелением воздействует на инстинкты полицейского.

И все равно ощущение опасности не проходило.

Если кому-то не по душе найденная планета, нет ничего логичнее, чем устранить главную причину пребывания корабля в опасной близости от нее. Или хотя бы попытаться. Без Бена экспансия свернется, возникнут более насущные задачи, и о Шелезии забудут. Или же, когда поднимут список здешних потерь, просто откажутся от нее по экономическим причинам.

— Ты слишком много думаешь обо всем этом, — сказал он. — Потому и в случайных совпадениях видишь систему, и задачка не решается.

— Ты о феномене Баадера-Майнхоф?

— Да, — уверенно подтвердил Катлер, как всегда понятия не имевший об упоминаемых Беном феноменах. — Ты зациклился. А на корабле все тебе смотрят в рот, поэтому здесь нужен человек, не знакомый ни с Шелезией, ни с тобой, чтобы сделать объективные выводы. Я, к сожалению, на эту роль не гожусь, слишком много знаю уже. Если там и вправду какое-то сигнальное поле, то мысли как преступник.

— То есть?

— Найди способ его отключить.

Он снова скосил глаза на бассейн — ему показалось, что по поверхности воды расходятся волны. Они там действительно были, но не такие, как если бы туда бросили предмет или нырнул человек. Скорее всего, работает автоматическая система очистки воды, ничего больше. И все-таки Катлер сошел с дорожки и быстрым шагом направился к краю бассейна.

Тот ожидаемо оказался пуст, было глупо рассчитывать, что там притаился террорист или хищник, как бывает в кино, когда в частный водоем запускают акулу или пираний. Но неприятное чувство не проходило.

Надо же, вот и у него «чувство», и уже не первый раз... Прибором не измеришь и на лабораторный стол не положишь, говорить даже глупо, простая игра воображения или нервов.

Бен следил за ним сосредоточенным взглядом, но ни о чем не спрашивал.

— Поговори со Стивенсом. — вместо объяснений попросил его Катлер, возвращаясь на дорожку. — Или я сам поговорю с ним.

7. Декартова пустота

Когда Боб Куинси смеялся, дрожали стены. Брайан незаметно сжал пальцы, ему очень хотелось треснуть кулаком Бобу прямо в нос, но он сдержался. Это простые операторы пушки, напомнил он сам себе, что с них взять.

— Ты же не будешь отрицать, что внутри древних лампочек был вакуум? — вежливо сказал Брайан. — Поэтому они и перегорали с хлопком — пустота заполнялась воздухом. То же самое делает и твоя штука — лампочки с вакуумом. Только в земле. Что, не так?