Планета битв

Итак, тринадцать человек. Семеро мужчин, шестеро женщин. Разжалованных офицеров нет. Выслужившихся штрафников – тоже. Новичков нет, кроме самого командира. Из младшего состава в наличии сержант Брегг, орден «Галактическая звезда», медаль «Пламя» второй степени, командир второго отделения; и ефрейтор Синь-Янь, медаль «Мужество», внештатный медик-биолог. Остальные – рядовые. Среди них тоже есть награжденные, но Даниэль не помнил, кто, чем и за что. Ясно одно – взвод бывал в переделках, взвод сработан, спаян кровью и смертью. И он, лейтенант Даниэль Нугуяки, здесь – чужой. Возможно, и стал бы своим после первого же боя, но боя не получилось, получилось истребление и бегство. И неработающий «дырокол»…

– Лейт, подай-ка тубу с соком! – рядовой Мак-Дэвис самым фамильярным образом нарушил размышления Нугуяки.

«Соку тебе?» – злорадно ощерился про себя Даниэль, небрежно взял полуторалитровый баллон и вдруг с силой швырнул прямо в конопатое лицо:

– Держи!

Мак-Дэвис успел-таки поймать тубу, но уже лежа на спине, впечатанный упаковкой сока в пол кубрика. За столом заржали.

– Когда обращаешься к старшему по званию с просьбой и прибавляешь «сэр», прочнее сидишь на заднице, Мак-Дэв! – не отрываясь от тарелки, пророкотал сержант Брегг. За столом заржали сильнее.

– Прошу прощения… Сэр! В следующий раз… – выцедил сквозь зубы Мак-Дэвис, поднимаясь с пола.

– Надеюсь, в следующий раз ты дотянешься до сока сам, рядовой, – отрезал лейтенант и тут же мысленно обругал себя – не так надо было ответить, не так!..

Первым выбравшись из-за стола, Даниэль бросил:

– Десять минут перекур, и будет общее собрание. Не построение, а собрание, всем ясно? На воздухе…

Молчание было ему ответом…

Разговора по душам не получилось – сержант Брегг с ходу взял быка за рога:

– Лейтенант, то, что положение наше паршивое, ясно и так. Гайс-гёс говорят – надо чинить передатчик. Ты как, кумекаешь в этом деле?

«Когда обращаешься к старшему по званию с просьбой и прибавляешь «сэр», прочнее сидишь на заднице», – едва не сказал Даниэль и тут же понял, что чуть было не процитировал сержанту его собственное высказывание.

– Я попробую, – наконец выдавил из себя Нугуяки. Помолчав, он уже более уверенным тоном добавил: – Поскольку мы остаемся боевой единицей войск Великой Коалиции, приказываю установить круглосуточное дежурство с обязательным наблюдением за ночным небом. Сержант Брегг! Провести опись имущества, продуктов и вооружения. Назначить старшего по кухне. Выделить пару бойцов для дальней разведки. Все свободны.

– Прошу прощения, сэр, но вряд ли все эти меры нам помогут, – вкрадчиво произнес Брегг, оглядев десантников. – Мы – десантура, а не пешеходы. С кухней и продуктами – тут мы согласны, верно, гайс-гёс? Вот оружие – чего его описывать, оно все по табелю. И дежурства эти ночные – к чему? Передатчик надо чинить.

– Надо, надо чинить, – поддержали сержанта несколько голосов.

Даниэль стиснул зубы. Только что его заместитель оспорил решение своего командира и взвод согласился с ним. Это было если не преступлением, то как минимум нарушением устава. Но где тот устав и где они? Нугуяки поднялся и пошел к боту. В одном этот краснорожий скотина-сержант прав – чем скорее он починит передатчик, тем быстрее они попадут туда, где есть устав, закон и армейский порядок…

Ночью Даниэлю не спалось. Его терзал стыд. Он, боевой офицер, не смог привести в чувства, «поставить на линеечку», как это называлось у них в училище, собственных солдат. А виноват во всем сержант Брегг. Если бы его не было… И тут на ум лейтенанту пришел старый фильм, когда-то виденный в объемнике. Называлась эта постановка «Осколок раковины» и рассказывала о событиях, произошедших в XIX веке. Сюжет, простой и незамысловатый, в основе своей имел крушение шикарной яхты, на которой отдыхала кучка богатых бездельников, всячески игнорировавших требования капитана выполнять морские правила безопасности. В итоге шторм, незакрытые иллюминаторы, затонувшая яхта и необитаемый остров, на котором два десятка выживших мужчин и женщин, включая капитана, пытались как-то выжить.

Капитан, согласно морскому уложению, должен был стать главным среди оказавшихся на острове, но один из богачей, наглый и привыкший приказывать нувориш, постоянно, что называется, «перетягивал на себя одеяло», оспаривая старшинство капитана. Закончилось все гибелью одного из пассажиров, и тогда капитан ночью, когда все уснули, осколком крупной раковины, подобранной днем на пляже, перерезал смутьяну горло. Смерть неформального лидера повергла потерпевших кораблекрушение в шок, началось самодеятельное «следствие», а капитан тем временем вернул себе право приказывать и сумел сохранить жизни остальных. Фильм заканчивался тем, что спустя много лет один из пассажиров яхты, тот самый, что был главным «сыщиком», приходит к седому капитану, выкладывает на стол осколок раковины и говорит, что понял все довольно быстро, но промолчал, потому что согласен с капитаном – ради жизни организма зараженную его часть нужно отсекать безо всякой жалости. В темноте сжав рукоять виброножа, лейтенант Нугуяки растянул толстые губы в улыбке – теперь он знал, что нужно делать…

Как ни странно, убить сержанта оказалось нетрудно. Дэшэвэшники привыкли воевать в ибэмах, они славились быстротой реакции и умением быстро оценивать ситуацию и принимать решения в условиях боя, да еще и под воздействием стимуляторов. В остальном, как выяснилось, они, в общем-то, не сильно отличались от обычных вояк Великой Коалиции, армейского стада гайс-гёс, в чем-то туповатого и по-солдатски беспечного.

Когда корабельные часы показали полночь, местное светило лишь немного опустилось к горизонту, явно не собираясь закатываться «за рамочку». Сержант Брегг «отбил» взвод, а сам отправился спать, как он выразился, «на воздух», к скале. Причиной тому была ефрейтор Синь-Янь, сиреневой тенью скользнувшая в легких сумерках к кустарнику, за которым расположился сержант. Однако после полуночи расположившийся в спальнике у правого борта бота лейтенант не без удовольствия услышал, как девушка возвратилась обратно в корабль. Видимо, миловидная десантесса за ужином не солгала, когда заявила, что настоящее удовлетворение она получает только если переспит с женщиной, и две ее приятельницы, сестры Фалькони, весело засмеялись, кивками подтверждая слова Синь-Янь.

Светило низко висело над горизонтом. Густой туман скрадывал расстояние, образуя таинственный полумрак. Сержант Брегг спал, разметавшись поверх спального мешка. Нугуяки на четвереньках подполз к нему и без раздумий воткнул нож в горло. Подождав в стороне, пока закончится агония, лейтенант старательно разворотил рану, чтобы свалить смерть Брегга на какое-нибудь местное дикое животное, вложил окровавленный вибронож в руку сержанта, инсценируя защиту, перевернул труп на живот и вернулся к боту.

Утром десантники хватились Брегга и вскоре нашли его труп. Началась настоящая паника, и тут уж Даниэль проявил себя. Все его приказы теперь исполнялись безропотно. Было установлено ночное дежурство, Мак-Дэвис и еще один рядовой, Кушья-Ван, отправились на разведку, вооружившись до зубов. Вздохнув с облегчением, лейтенант взялся за починку передатчика. Целую неделю он ковырялся в его разноцветных потрохах, и за это время среди успокоившихся десантников снова начались брожения. Выяснилось, что земля, на которую упал бот, – остров. Мак-Дэвис исследовал окрестности, облазил скалы и заявил, что не видел ни одного зверя крупнее крысы.

– Тут что-то не чисто! – кричал он в кубрике, намекая, что загадка смерти Брегга решается не так легко. Следующим вечером Нугуяки подкараулил горластого рядового за Отхожим камнем. Биорегенератор в боте давно вышел из строя, и теперь робинзоны поневоле справляли естественные надобности в стороне от бота, над специально вырытой ямой. Даниэль ударом приклада тяжелого штурмового импульсатора «Макаби» перебил Мак-Дэвису позвоночник, и тот умер лицом в нечистотах. После этого случая, так же списанного на местную враждебную фауну, по нужде десантники ходили только парами, прикрывая друг друга.