Планета
Шрифт:
– Как не было? А что было?
– Ну, это у нас все знают, 28-го августа 1939-го всех диктаторов Земли с приближёнными "переселили" в Антарктиду. И мировых войн у нас не стало.
– И кто это сделал?
– Андреевское братство. Кое-кто считает, что это добрые пришельцы сделали.
– А п-потом?
– А потом каждые пятнадцать лет они очищали Землю от всякой мрази. Правда, у нас локальные войны ...бывали, но воевали разные ЧОПы, частные военные кампании и "дикие гуси". Воевали с оглядкой на это самое братство, и не таким оружием, как у тебя. Глоков и САФов у нас нет, и ракет нет...
– А компьютеры есть.
–
– Лиэль, где?
– вопросил. Лиэль стала ещё краснее.
– Да ладно тебе краснеть, колись, давай. Ну!
– Из фильма, - Лиэль чего-то стыдилась.
– Какого фильма?
– "Глубокая глотка", - Лиэль это прошептала и убежала. А я от смеха сполз под стол. Макс и Никита недоумённо уставились на меня. Пришлось объяснять.
– Га-га-га, урок французского языка номер раз! Никита стал красным, как Лиэль две минуты назад.
– А ещё, я до Каменской по навигатору добрался, и под музыку спутникового потокового радио.
– Никита, он опять врёт!
– Пошли к машине, - пошли, посмотрели.
– Видали. На эту машину, из-за её цвета, никто не позарился, а в ней есть и бортовой компьютер, и навигатор, и приличная стереосистема. Ручная сборка, оспода, - хвалился я машиной.
– Борн, тебе к фамилии надо добавить приставку - Удачливый, - Макс мне подмигнул, особливо.
– А ещё - Суперпижон, Супернахал и Супертра....
– Но-но, без интима!
– Поздно. У тебя уже и другие "поклонники" появились, - Никита вовсю давил улыбу.
– Чего?
– недоумённо уставился на Макарова.
– Какие такие поклонники?
– А на мою квартиру, где живут Макс и Любомир уже можно вешать табличку - гей-клуб!
– Ну, уж если это скромняга Никита озвучил...
– Макс вдел в левую мочку уха серёжку с алмазом.
– Вуаля! Забьём стрелку, пр-а-ативный!
Я от Макса ажник шарахнулся. И на этом весь "экзерцизм" в прошлое Никиты и Макса завершился, а я скрылся в шатре "массажисток". Бежал тогда туда я быстро, млять!..
На следующее утро позвонил Борисов. Телефон мне подала одна из девушек, юная Клеопатра, понимаешь, хе-хе.
– Борн, мы тут вчера банду гоняли. Представляешь, двадцать гавриков с калашами, одвуконь, припожаловали к твоей таможне. Если бы не мой "слонобой" и М60 американцев, они бы тут делов натворили, .... А так, ..., ой, мы их, ой, к лощине у залива выдавили, а парни с катера эту лощину из гранатомёта накрыли, блин... Ой, они потом, на прорыв пошли к заливу, представляешь. Десять чертей, с двумя калашами в руках, бля, ой, пробились, и в воду, махнули.
– Не понял, ты, что ойкаешь?
– В залив ушли, бесследно!
– договаривал новости Борисов; в трубке раздалось пыхтенье, а затем раздался плачущий голос Эльзы:
– Рома, они Ванечку ранили, в руку, и Шатрова ранили, серьёзно. Твой врач сейчас его будет оперировать. А Ванечку наградят? Ты, там шепни начальству, чтобы наградили. Ну, пока, пойду атаманшу успокаивать. И, берегите себя там!
Пришлось начальству шепнуть. Начальство, как и я, сначала встревожилось, а потом и смягчилось. И опять встревожилось, когда узнало, что нападения были на все города по левую сторону залива от Ясной. Албанцы выбивали агрессоров из предместья, потеряли сорок человек ранеными.
И ушли бандиты в воды залива.– Кто нападал, а, господин майор?
– Местные чертяки, господин генерал-лейтенант. 'Какой такой мой врач?' - терзался я.
– А, - трах-тибидох -, что б им пусто было! ...а наших героев надо наградить. Есаул, пишите наградные листы.
Отзвонился домой. Шатрову уже сделали операцию, пулю от АК-74 вынули, стабильно тяжёлый, пуля попала в кость левого предплечья. Помолился за атамана, и пошёл на офицерское стрельбище, где настрелялся до одури и вернулся в штаб.
– Господин Борн, я вас ищу. Сударь, я тут подумал, а, что, если комбригам и комполка дать ваши мобильные телефоны, для лучшей координации действий соединений?
– идея, которая пришла в голову начальника Макса, профессора Новых, была очень даже ничего.
– Жуть и блеск, пан профессор! Мрак для неприятеля!
– Как трудно с вами разговаривать, господин Борн.
– А с Максимом Шуваловым?
– Жуть. Ой, простите.
С часик пообщался с профессором. Кладезь знаний. Энциклопедист, Знайка и умница, но его взгляд, ну очень тяжёлый.
Мобильники изъяли, наши попаданцы поехали объяснять, как ими пользоваться. Шарпу отвезли спутниковый телефон Макса. На Ан-3 Аресова.
А потом наступил день пред-Че. Неприятель, в шести вёрстах от моста, разбил, как всегда свой лагерь, и выслал вперёд сотню разведки. На расстоянии с километр, от этой сотни конных в красном, отделилась дюжина верховых.
Их и встретил пулемётчик тачанки, казак Антипов. Тачанка отъехала от моста метров на сто, развернулась, тррр, пулемёт, на тридцать седьмом патроне, заел. Разведка неприятеля, взъерошенная пулями, ускакала в лагерь, потеряв одного бойца. Это его же конь и сбросил.
От таможни выехала "шишига" со спецназовцами. Никита привёз сомлевшего пленного, который даже два раза стрелял из пистолей. С двадцати метров не попал в Газ-66, а потом Макаров ушёл от выстрела перекатом, три раза выстрелил из Глока в землю у головы разведчика, и всадник ушёл в нирвану от изумления.
Около таможни его оживили и попробовали допросить. Ноль откликов, незнакомый язык, как бы не шумерский. Пленный был одет в ярко-красный доломан, кивер, и бордовые чикчиры - гусар времён Наполеона-1812. Эполеты сбиты пулями, в середине кивера дырка от попадания Антипова. На вид роста невеликого, лицо - европеоида. Чуть заострённые к верху уши, полностью зелёные глаза, нос с горбинкой, невысокий. "Гусар" держался бесцеремонно, капризно изгибал тонкие губы, и цедил какие-то свои ругательства. Правда, при виде блиндированного "ЗИЛа" его стало трясти. ...в целом жалости к нему у нас не ощущалось.
– Его надо в клетку посадить, - порекомендовал Зогин, но пленного просто изолировали ... до клтки.
Наши части, рассредоточенные на протяжении двадцати вёрст, вдоль канала, ждали следующего шага неприятеля. На правом фланге эсминец, который как-то прошёл ростовские мосты, охранял Новый Дон от переправы неприятеля на незащищённый берег. Чуть дальше от него стояли самоходные баржи, для перевозки резервных частей. А по пустому берегу рыскали три сотни злых калмыков, отрезанные рекой от основных сил. Правда рыскали они не зря. Нашли круглое озеро со стоящим на берегу храмом с золотой полутораметровой статуей сидящего Будды. Помолились, получили по слитку серебра на брата, и успокоились. Серебро они в подвале отыскали.