Плановые дети и другие случайности

— Но мне уже не двадцать, — слабо оборонялся Роберт. Он откатился к краю кровати и включил свет. Нащупал на ночном столике сигареты и закурил. — Регина, я и так уже сам себя превзошёл: восемь дней подряд, вечер за вечером, лишь бы получился этот ребёнок, а ты ещё давишь на меня. Так вообще ничего не получится... Немного дополнительной стимуляции... не помешало бы.

— Ну что, мне устроить для тебя стриптиз?

— Избави бог, — пробормотал он.

— Что ты сказал?

— Да ничего, ничего.

— Но ты что-то сказал!

— Ничего.

— Я же слышала!

— Я ничего не сказал, во всяком случае ничего существенного.

— Но что-то всё-таки сказал!

— Теперь уже не помню.

— Я больше не кажусь тебе привлекательной?

— Нет... то есть... например, эта твоя идея фикс с твёрдой установкой на время соития — она у меня уже вот где сидит. Потому что ты, видите ли, вычитала в познавательных книгах, что в этом промежутке наверняка всё получится. Я уже чувствую себя кабаном-производителем, который покрывает свиноматку.

— Роберт!

— Но это правда! Я сыт по горло, по горло! — Он встал и накинул на себя одеяло. — С меня хватит. Переночую на диване.

Она саркастически рассмеялась:

— Вот так мы надеемся родить ребёнка! Ну что ж, спокойной ночи!

Себастьян был пай-мальчик. Пухленький такой, светловолосый и голубоглазый. Он долго извинялся за опоздание и только после этого скромно уселся рядом.

— Спасибо за приглашение! — громко сказал он.

— Что-что? — хором отозвались обе подруги.

— Большое спасибо за приглашение, Карин! — прокричал он. — Если бы я знал, что ты будешь с подругой, я бы тоже взял с собой Хельгу!

Аня взглянула на Карин. Интересно, что же та нарассказала Себастьяну?

— Не хотите ли потанцевать?! — крикнула Карин и незаметно подтолкнула Аню в бок.

Та сразу подскочила:

— Потанцуем, Себастьян?

— Конечно!

Вскоре они уже прыгали под техносаунд. Карин танцевала одна, не спуская с них глаз. Себастьян весь отдался музыке и отделился от Ани. Ей приходилось то и дело пробиваться к нему сквозь толпу, натыкаясь на шестнадцатилетних подростков.

— Оп-па, тётя! — крикнула какая-то девчонка, ухмыляясь.

— Сама ты тётя! — огрызнулась Аня.

Она попыталась снова пробиться к Себастьяну. Но тот был словно оглушён музыкой. Тогда Аня направилась в сторону Карин.

— Дурацкая была идея! — прокричала она, приблизившись.

— Что ты сказала?

— Дурацкая, говорю, идея эта дискотека! Где тут поговоришь?

— Я ни слова не понимаю, Аня!

— Вот и я о том же! — срывала та горло.

— О чём? — вопила Карин.

Аня прекратила все попытки объясниться. Но её партнёрша всё не унималась:

— Ты должна добиться с ним телесного контакта! Понятно тебе? Прижмись к нему!

— Я умею танцевать только «техно»!

Карин крепко стиснула её локоть и прокричала ещё раз:

— Ты должна к нему поприжиматься!

Аня с таким отчаянием затрясла головой, что её хвост заметался из стороны в сторону.

— Для меня всё это возможно только через спокойный, задушевный разговор.

Между ними протиснулся молодой парень и крикнул:

— Эй, мамашки! Хотите поболтать, так поищите для этого местечко поуютнее!

Подруги озадаченно переглянулись и воскликнули почти в один голос:

— Вот именно!

Дверь в турецкую закусочную не успевала закрываться: то и дело входили и выходили люди. И всякий раз снаружи врывалась волна ночного промозглого воздуха. Аня, Карин и Себастьян стояли в пальто за круглым столиком и расправлялись со своей шаурмой, завёрнутой в бумажные салфетки. Из динамиков лилась восточная музыка. У стойки трое мужчин, переговариваясь, пили пиво.

«Вот уж действительно, уют, — подумала Аня. — Абсолютно интимная, эротичная атмосфера. В подготовке этого вечера Карин просто превзошла себя».

— Кстати, а вот Хельга, моя подруга, — сказал жуя Себастьян и раскрыл свой бумажник, чтобы показать вставленное в окошечко фото. Аня бегло взглянула на белокурую головку с мальчишеской стрижкой и натянуто улыбнулась. — На прошлой неделе мы обручились и хотим вскоре пожениться.

Аня, приготовившись откусить шаурму, застыла с открытым ртом.

— Это удивительно, — продолжал он, — мы знакомы уже два года, а всё ещё влюблены, как в первый день.

«В самую точку!» — подумала Аня.

— Со временем пройдёт, — сказала Карин с набитым ртом. Белый чесночный соус капал из её салфетки на стол. — Вся эта буржуазная трескотня о верности и партнёрстве — всего лишь фарс. Известно ли вам вообще, что шестьдесят процентов мужчин изменяют своим жёнам, а сорок процентов женщин обманывают их?

— Я никогда не изменял Хельге, — возразил Себастьян. — И никогда не сделаю этого.

«И ради чего я, собственно, торчу в этой конуре на сквозняке, — сердито размышляла Аня, — поедаю истекающее жиром мясо и освежаю дыхание чесноком и луком?»

Один из пивников у стойки обернулся и поднял свой бокал:

— Выпьем за прелестных женщин!

Карин пронзила его ядовитым взглядом и повернулась к Себастьяну:

— Но ты думал об этом, признайся! Если бы подвернулся случай и Хельга бы ничего не узнала...

Он отрицательно покачал головой:

— Зачем? Всё, что мне нужно, я получаю от Хельги. Она первая женщина в моей жизни и будет последней.

Перемазанный жиром рот Карин растянулся в широкой улыбке:

— Что, в самом деле всё? Но ведь есть ещё много чего, о чём мужчины обычно могут только мечтать.

— Не представляю, что это может быть, — сказал он и принялся за большой лист салата.

— А знаете ли вы, собственно, — снова начала Карин своим двусмысленным тоном, — что большинство мужчин втайне мечтают о сексе с двумя женщинами сразу?

Аня украдкой пнула её под столом и громко заявила:

— Прошу прощения, мне надо в туалет.

Карин поняла:

— Мне тоже!

В крошечной умывалке дамского туалета Аня напустилась на подругу:

— Если этот парень и дальше будет изображать из себя святого, я расплачусь от умиления. Просто какая-то мужская реинкарнация матери Терезы. Но ты-то с ним работаешь в вашей консультации для беременных, ты видишь его каждый день, вы же коллеги! Как ты только могла притащить с собой этот образец добродетели?!