Плата за души (Книга 2)

В палате материализовалась медсестра и направилась прямо к Владу. Тот притих: от него больше ничего и не требовалось. За нею вошел высокий мужчина в милицейской форме с погонами лейтенанта. На одном его плече, небрежно накинутый, висел белый халат с большущей заплатой.

– Очнулся? Ну, и отлично...
– сестра была хорошенькой, румяной, немного похожей на овечку девушкой. Она ловко проверила капельницу, иглу, пощупала пульс Ромальцева и присела у изголовья, чтобы измерить ему давление. От своеобразного треска заклепки на "рукаве" прибора Влад ощутил неприятные мурашки, побежавшие вдоль позвоночника.

Лейтенант взял стул и присоседился к девушке. После этого он неторопливо извлек из кармана ручку и блокнот. Влад понял, о чем его сейчас спросят.

– Лейтенант Поляков, - представился милиционер.
– Мне придется задать вам несколько вопросов. Вы сможете отвечать?

Вежливость стража порядка подкупала. Влад испытал двойственное чувство: во-первых, что-то незрелое, то есть желание отвечать этому, в принципе незнакомому, человеку лишь потому, что он весьма корректен; во-вторых, уверенность, что есть вещи, которые можно и нужно выкладывать, и есть - о которых лучше помолчать. Но он пока не знал, не сориентировался, что куда отнести. В голове царил полный сумбур. Чуть прикрыв глаза, он кивнул.

– Вас обнаружили на берегу, у поселка. При вас не было никаких документов. Как вас называть?

Тот слегка нахмурился, затем лицо его прояснилось:

– Меня зовут Алек...
– тут Влад осекся, покачал головой и поправился: - Мое имя Владислав Ромальцев...

Лейтенант что-то записал.

– Вы можете припомнить, что с вами произошло?

– Нет, - теперь уже уверенно ответил Ромальцев.

– Совершенно ничего? То есть, я хотел сказать, вы не помните, как оказались в реке будучи одетым?

– Не помню.

– А последнее, что вы помните?..

Влад внимательно посмотрел на него:

– Я помню, что ехал на машине.

– На своей?

Тот повел бровями.

– То есть, я хотел сказать, вы были за рулем?

– Да, я был за рулем.

– Где это было?

– Это было достаточно далеко от реки. Где-то за городом.

– А раньше вы никогда не страдали провалами памяти?

– Нет, никогда не страдал провалами памяти, - Ромальцев говорил тихо, спокойно и до неправильности правильно, то есть, полностью проговаривал фразу, не комкая окончаний, не сокращая и в основном повторяя вопрос собеседника в утвердительной форме. Это немного не понравилось лейтенанту, но давить на пострадавшего он пока не решался.

– Вы уверены, что незадолго до случившегося вам никто не угрожал... Попробуйте вспомнить...

– Мне никто не угрожал, - как автомат, ответил Владислав.

Лейтенант прищелкнул языком. Этот странный, бесцветный "никакой" - человек был каким-то обтекаемым. Попытки проникнуть в его сознание напоминали вхождение в воду или, скорее, в пустоту: он не сопротивлялся, но и не давал никакой информации. Точно так же можно беседовать с собственным отражением в зеркале. А это нехорошо. Неправильно это как-то...

– Ну, хорошо, - оценив красноречивый взгляд медсестры, сказал он.
– Тогда каким образом я могу связаться с вашими близкими? Вы местный?

– Я - местный, - и Ромальцев назвал домашний телефон.
– Мою мать зовут Зинаидой Петровной.

– Я позвоню ей. Всего доброго. Выздоравливайте. Но если вдруг вы что-нибудь припомните, медсестры и доктора помогут вам выйти на меня.

– До свиданья, - Влад медленно опустил голову на подушку и закрыл глаза.

События все еще перекрещивались и наслаивались друг на друга. Такое он испытывал до этого всего три раза... Эти малоприятные ощущения вскорости пройдут.

**********************************************************************************

Медсестра Лена была дежурной. Сидя на посту, она листала журнал и размышляла, как провести ночь. Можно подремать на кушетке, если, конечно, все будет тихо.

И только она об этом подумала, как в двери настойчиво постучались. Лена поднялась и пошла открывать.

На пороге стояла полноватая заплаканная женщина, не моложавая, но отчетливо молодящаяся, с претензией на аристократичность. Правда, по ее лицу сейчас было трудно сказать, сколько ей лет: под глазами темнели мешки, мокрые от слез и съеженные, размазанная тушь тоже не придавала ей привлекательности, хотя и была тщательно вытираема платочком.

– Я хочу, чтобы меня пустили к сыну!
– без предисловий заявила она.

Лена растерялась, настолько напористым был тон этой дамы.

– Но... время посещений уже прошло... Приезжайте завтра, часикам к десяти, - и "овечка" попыталась прикрыть дверь.

– Девушка, вы понимаете, о чем говорите?! Как - завтра?! Я не виновата, что мне только что сообщили!

В голове медсестры мелькнула догадка:

– А вы к Ромальцеву?

– Да, да!
– дама зарыдала.
– Мой Владичка там! Сколько раз я просила его не разговаривать по телефону, когда сидишь за рулем!

Её голос был столь пронзительным, что у Лены зазвенело в ушах и задребезжало в голове:

– Подождите одну минутку!

Какое там! Дама ворвалась в рекреацию, как ураган. Непонятно, каким образом, но она двигалась точно по направлению нужной палаты.

Совершенно сбитая с толку, Лена бросилась за нею.

На тумбочке одного из соседей Влада горел ночник. Остальные спали, а кровать самого Ромальцева была пуста. Ну и дела!

В следующий момент из-за довольно объемной фигуры госпожи Ромальцевой медсестра разглядела, что Влад сидит на подоконнике в позе лотоса и смотрит на улицу. Как раз напротив больницы была церковь с часовней, и тот неподвижно взирал на нее. Но ведь еще час назад он едва мог пошевелиться!

– Владичка!
– завопила Зинаида Петровна, нисколько не заботясь об остальных обитателях палаты, и бросилась к нему. Господи боже мой, как же ты так?..

Влад не вздрогнул, но обернулся довольно резко, явно не ожидая подобного вторжения. При этом стала видна глубокая царапина у него на виске, а также багровый кровоподтек, раздавшийся на скулу и пол-лба. В тот момент мать не узнала в этом человеке своего сына и опешила. Его упрямые зеленовато-синие глаза тут же смягчились, и Зинаида Петровна, причитая, кинулась к нему. Влад соскользнул с подоконника и поймал ее, даже не пошатнувшись от толчка, который произошел от броска матушки.

– Господи! Господи! Ну, как же это?!
– пачкая его пижаму своей косметикой, повторяла Ромальцева.

– Говорите, пожалуйста, тише!
– наконец опомнилась "овечка"-Лена.
– Люди ведь спят.

Зинаида Петровна брезгливо повела глазами по кроватям, на которых просыпались больные и, ничего не понимая, следили за происходящим.

– Идем, ма!
– шепнул Влад, обнял ее и повлек в коридор.

– Но куда?! Тебе нельзя!
– воспротивилась та.

– И-дем!
– настойчиво повторил он, и взгляд его стал таким упрямым, что Ромальцева не смогла перечить.