Плата за жизнь

Гуров повел себя более чем странно: облегченно вздохнув, перекрестился.

— Слава богу! Кощунственно, конечно, тоже человек. Но я испугался за водителя.

— А пацана так и не жаль? Твой пацан!

— Он ихний пацан. — Гуров вновь перекрестился и закурил. — Ну, Ильин! Ну, сука! Узнаю орла по полету, а добра молодца по крови. Своих начал убивать — значит, началась чистка, значит, до финала рукой подать!

Орлов не понимал Гурова, но не хотел в этом признаваться, злился, вышел из-за стола, открыл дверь в приемную:

— Чайник включи, пожалуйста. Нашли водителя?

— Так точно. Был у подъезда, сейчас явится, — Верочка вытянулась, попыталась щелкнуть туфлями, но, так как была на высоких каблуках, чуть не упала.

— Стой, дуреха, нос расшибешь. — Орлов подставил секретарше стул. — Я же просил, чтобы он позвонил.

— Не могу знать, господин генерал! — Верочка вновь вскочила. — Позвонил мужчина, представился: водитель машины номер такой-то, через минуту будет у генерала.

— У Станислава научилась? — Орлов покачал головой. — Не главк, а балаган. Ну так, будь любезен, поясни! — Вернувшись в кабинет, ткнул пальцем Гурову в грудь. — Коротко и простыми словами.

— Я заподозрил Ермакова с первой же минуты. Высококвалифицированный компьютерщик! Что вы, ребятенки? Это же кадры не наши, не ментовские. И вдруг сразу лучшего на блюдечке. О покойниках плохо не говорят. Кстати, как и где?

— В собственном подъезде, выстрел в затылок, в упор, — ответил Орлов.

— Ликвидатор. Конечно, жаль парня, но, если бы он мне признался, я бы его уберег. Я его пару раз проверил по мелочам, он прокололся. Артем работал на Ильина, снял копию с дискеты, передал. Мы с тобой, Станислав, пахали по-черному, а они получили чистенький, обработанный материал. Они вышли на Галеев вместе с нами, возможно, на день раньше. Ну, когда я убедился, то покойному серьезный материал давать перестал, а дезу Ильину протолкнул.

— Какую? — быстро спросил Крячко.

— Не скажу. Это, между прочим, в твоем присутствии происходило.

Дверь приоткрылась, и Верочка спросила:

— Прибыл водитель. Разрешите?

Орлов кивнул, Верочка открыла дверь шире, и в кабинет вошел Василий Иванович Светлов, бывший опер МУРа, работавший в группе Гурова и знавший присутствующих не один десяток лет.

— Чапаев! — Крячко вскочил. — Василий Иванович, какими судьбами?

Орлов вышел из-за стола, пожал старому товарищу руку. Гуров чуть было не обнял Светлова, сдержался, но руку тряс долго.

— Станислав, ты уволился — меня на пенсию вытолкнули, — несколько смущаясь столь бурной встречи, бормотал Светлов. — Ну, поболтался я на вольных хлебах, однако мент, он и есть мент, устроился вольнонаемным в наш гараж. Хотел зайти к тебе, — он кивнул Орлову, — но как-то неловко, ты — генерал, я — водила… Ну, понимаешь… Сейчас, когда диспетчер мне сказал о какой-то бронзулетке, якобы оброненной в машине, и чтобы я позвонил твоей секретарше, я понял, что лучше прибыть, чем выслушивать ваше вранье по телефону. Так что вас, господа сыщики, интересует?

Орлов оглядел Светлова, вернулся в свое кресло, кивнул Гурову.

— Присядь, Василий, сейчас чай дадут, — сказал Гуров и прошелся по тесному кабинету. — Ты утром отвозил в аэропорт супругу Бардина. Она ехала одна?

Светлов улыбался, опустился на предложенный стул.

— Я не зря с вами работал, друзья, чутье сыщика не потерял. Ты, как всегда, прав, Лев Иванович. Только мы уложили вещички и тронулись, как мадам, увидев мужчину, который голосовал, стоя у соседнего дома, попросила остановиться. Я решил, что сосед просит подбросить куда-нибудь. Но мужчина лишь поздоровался, сел не на переднее сиденье, а позади. Мне показалось, что он прикрыл лицо и на сиденье устроился в углу, который не просматривается в зеркало заднего вида. Мне это сразу не понравилось. Хотя я видел его мельком, на любовника он не похож. Они шептались, мужчина в чем-то мадам убеждал, когда мы на Ленинградском проспекте миновали «Динамо», мадам попросила остановиться у супермаркета. Они вышли вдвоем, а вернулась мадам одна, мужчина испарился. Как я понимаю, он вас интересует?

— Очень, — сказал Гуров. — Но сам факт, что мужчина в машину подсаживался, уже очень важен. Ты его разглядеть не мог, опиши, как можешь.

— Лет сорока, сутулый, прихрамывает на левую ногу, одет…

— Спасибо, Василий, ты старый сыщик, понимаешь, человек может сутулиться, хромать, надевать на себя что угодно, — сказал Гуров. — Рост, вес?

— Рост примерно сто семьдесят пять, худощавый, тут не прикинешься. Был он в вязаной шапочке, но думаю, что темно-русый, речь культурная, может говорить быстро, слов не подбирает.

— На таких салазках далеко не уедешь, — усмехнулся Крячко.

— Может, мне его сюда привезти, чтобы ты, Станислав, его внимательно разглядел? — огрызнулся Светлов.

— Спасибо тебе огромное. — Гуров принял у Верочки поднос с чашками и кофейником, поставил на угол стола. — Василий, ты с возрастом не мажешь, он не может быть моложе?

— Исключено, командир, — ответил Светлов. — Когда он из машины вылезал, отвернулся, но левую руку на спинку переднего сиденья положил. Кисть я видел отлично. Не молодой, пальцы худые, цепкие, неухоженные.

— Мадам вернулась в машину со свертком? — спросил Орлов. — Сколько времени отсутствовала?

— В руках у нее был лишь ее ридикюльчик. Вернулась она минут через семь-восемь, за такой срок в нашем магазине ничего и не купишь. Почему-то я думаю, она выходила позвонить.

— Ты превосходно думаешь, Василий Иванович. Нам крупно повезло, что за рулем оказался старый сыщик. — Гуров налил в чашки кофе.

— Ну? — Орлов смотрел на Гурова требовательно. — Говори, здесь все свои.

— Предположительно мужчина уговорил мадам позвонить сестре, чтобы Ирина привезла в Шереметьево доллары. Когда Василий отъехал, мужчина сел в машину, которая следовала за ними от самого дома, последовала команда перегнать «КамАЗ», угнанный ранее, к дому Бардиных.

— Спасибо, Лева, но об этом мы догадались. Мужчину ты опознать можешь? — спросил Орлов.

— Возможно, — ответил Гуров, не удержался и добавил: — По таким приметам грех не опознать.

Глава 15

Известно, сегодня в Подмосковье развернулось бурное строительство. Человек землю получает, покупает, кто шесть соток за двести верст от Кольцевой, иной соток поболе, зато и верст от Кремля поменьше. Один бытовку ладит, иной на хозблок собрал, некоторые кирпичные замки сооружают, ограду высокую успели возвести. Известно, коммунизм: от каждого — по возможности, каждому — по потребностям. Но и тот, у кого возможностей и потребностей больше, тот и получает соответственно. В большинстве случаев люди строились кучками: скромные владельцы бытовок и хозблоков — своей компанией, те, кто отдавал предпочтение многоэтажным виллам или коттеджам из камня либо кирпича, строили свой загородный мир отдельно.

На одной из таких вилл, расположенной хотя и на природе, но неподалеку от Лубянской площади, третий день жил Борис Сергеевич Галей. Нельзя сказать, что его схватили, а теперь держали под замком и охраной в заточении. Но приехал он на виллу не на своем «жигуленке», и, хотя ни у дверей, ни в воротах ограды часовые с ружьем не стояли, Галей не мог надеть дубленку и отправиться куда глаза глядят.

Все произошло не эффектно, а, можно сказать, буднично. Третьего дня он вышел из своего дома, сел в «Жигули» и не успел доехать до родного «Динамо», как его остановил гаишник. Представившись по форме, розовощекий сержант равнодушно взял водительские права и техпаспорт, вежливо козырнул, попросил открыть багажник, тихо матюгнувшись в адрес лейтенанта, который сидел в милицейских «Жигулях», стоявших неподалеку.