Платина и шоколад

— Может быть, тебе и идти никуда не нужно было.

Он опустил голову, рассматривая носки своих туфель.

— Может быть, — пробормотал, и девушка почему-то приковалась взглядом к его ресницам, отмечая, как забавно они приподняты на самых концах. — Херовое сравнение получилось.

Она не сдержалась — улыбнулась. И вдруг.

Вспомнила его танец с Пэнси.

Эти ресницы отчего-то наталкивали её на самые глупые мысли. Каждый раз. Вызывая сочувственную нежность. Ненужную, явно неуместную.

Дурацкие ресницы.

Да кого это интересовало.

Он танцевал с Паркинсон, не отрывая взгляда от неё, Гермионы. Потираясь щекой о тёмные волосы слизеринки. И она вспомнила ощущение тянущего удовольствия в груди, когда смотрела в эти серые глаза, обнимая другого человека.

Другого. Человека.

Кто-то считает, что это нормально?

Грейнджер вздохнула, отворачиваясь. Понятие “нормально” стало слишком расплывчатым в её понимании нынче. Она сунула руки в карманы, наткнувшись пальцами на плеер.

И внезапная, безумная идея вспыхнула в голове.

Нет. Это бред. Сейчас явно не до этого.

Но… чёрт. Молчи, Гермиона. Не делай того, о чём потом…

Она встала, почти рывком. Так, что Малфой поднял голову, слегка хмуря брови, не понимая причины этих резких движений.

— Иди сюда.

Брови нахмурились сильнее.

— Что? — он не понял. Она тоже не понимала.

Молча сделала несколько шагов вбок. Туда, где от цветного окна на пол падал мутный ночной свет. Обернулась к слизеринцу, напряжённо за ней наблюдавшему.

— Ну же.

— Что ты… — он запнулся, когда заметил в её руках плеер. Тонкие пальцы уже ловко распутывали провод. — Какого фига ты делаешь?

Светлые глаза смотрели на неё с комичным удивлением.

Ты знала, что он не оценит твою идею. Но теперь гриффиндорский азарт брал верх. Именно он и заставил произнести:

— Пожалуйста, Малфой. Иди сюда.

Чуть не добавила: я тебя не обижу.

Представила, как получала бы за эту самонадеянную фразу по голове. Его холодной усмешкой или же не менее холодной, брошенной будто-так-и-надо фразой.

Улыбка растягивала её губы, когда он осторожно поднимался и подходил. Недовольно кривясь. Однако глаза выдавали — смотрели заинтересованно. Даже полумрак не скрывал этого.

А когда Драко вошёл в их небольшой круг льющегося из окна света, Гермиона убедилась наверняка — ей удалось удивить его. Заинтриговать. И, самое главное — она надеялась — выкинуть эти тяжкие мысли из головы. Хотя бы на время.

Но у них не было времени.

И оттого оно сейчас было ценным. В особенности для Малфоя. Минуты, проведённые в расслабленном покое в противовес тому году напряжения, что преследовал его по сей день. И неизвестно, сколько ещё этого ужаса их ждёт впереди.

— Чего ты хочешь, Грейнджер?

Чтобы твой голос не звучал так устало.

— Возьми, — она протянула один наушник.

Драко посмотрел на него с выражением почти дикого непонимания.

— Даже не подумаю.

— Малфой.

— Прекрати, Грейнджер, я не собираюсь втыкать это себе в ухо.

Она не сдержалась и прыснула, сжав губы.

— Мы его достанем. Если ты переживаешь, что…

— Я переживаю, что ты окончательно свихнулась, — сказал он, приподнимая бровь и переводя взгляд на её лицо.

— О, только не говори, что Драко Малфой струсил. Перед наушником, — Гермиона постаралась произнести это максимально серьезно, покручивая пластмассовое “ушко” на проводке.

Слизеринец сжал губы.

— Я не струсил. Я не хочу… приобщаться к вашему клубу любителей этих… штук.

— Нет такого клуба, Малфой.

— Да мне…

— Просто возьми и надень.

Он выдернул наушник из рук Грейнджер.

— Я не умею пользоваться этой хреновиной, — прошипел, остервенело сжимая его кончиками пальцев.

— Ничего сложного нет, — сказала Гермиона и продемонстрировала на себе, как следует поступить с “этой хреновиной”. Проводок слегка натянулся и пришлось сделать крошечный шаг к Драко.

Он почти не заметил, только тяжело вздохнул, бросив на гриффиндорку ещё один осуждающий взгляд.

— Твои идеи сведут меня в могилу, — пробормотал он, осторожно поднимая наушник и вставляя его в ухо. Пластмассовая капелька правильно вошла в ушную раковину, и Малфой на миг застыл, словно прислушиваясь к ощущениям.

Девушка сделала страшные глаза.

— Живой?

Он скривился:

— Ну и что в этом восхитительного?

Она потянулась к плееру.

— Только не пугайся.

Слизеринец закатил глаза.

Да, мол, сейчас я испугаюсь этой маггловской штуки. Жди.

Однако стоило нажать на “play” — и он вздрогнул, против воли напрягаясь. Из наушника зазвучала достаточно громкая песня, которую слушала Гермиона ещё по пути сюда.

Нахмуренный взгляд вперился в глаза Грейнджер. Она отвлечённо покачала головой.

— Сейчас. Секунду.

Нажала какую-то кнопку, и песня замолчала. Плеер тихо зажужжал в её руках.

Драко наблюдал за движениями пальцев гриффиндорки, стараясь не обращать внимания на лёгкое и непривычное давление в ухе.

Какого чёрта ты делаешь?

Зачем это нужно?

Почему я в этом участвую?

Что-то щёлкнуло.

Приятный мужской голос запел внезапно, но мягко. Сливаясь со струнными переборами музыки. Очень тихо. Вынося вопросы из головы. Теперь Малфой даже не вздрогнул. Только взглянул в поднятое к нему лицо.

Улыбающееся.

И из-за этой улыбки он пропустил тихую фразу, слетевшую с губ Грейнджер.

Переспрашивать не хотел.

Просто смотрел на то, как она улыбается, стоя так близко. Никак, чёрт возьми, не мог привыкнуть к её настоящей улыбке.

Провод иногда слегка натягивался, отчего создавалось ощущение, что пластмаска сейчас выпадет из уха.

Пришлось сделать небольшой шаг, от чего просторное помещение окончательно сузилось до размера радужек тёмных глаз, глядящих на него.