Соли Большие, Малые, Волга, закат над ней… Вымыли воды талые То, что всего солоней, И золотой зарницею Льётся с высот струя — Над рекой Солоницею Пресного жития.Рыбою, огородамиВыживем, не помрём,С вечными недородами,Берестяным добром.Кроме Европы-АзииЕсть некрушимый край,Твёрдо стоит в бесквасии,Хоть ты всю жизнь помирай.14. XII. 2017 г.
«Над хлебозаводом клекочет
вороний посад…»
Над хлебозаводом клекочет вороний посад, Над рабским трудом потешается братство живое. То к небу взметнутся, то долу поникнут назад, То крыльями машут, то тесто клюют дрожжевое.А что человек понаставил холмы кирпича,То хоть бы не ставил, породу не выправишь птичью:Под чёрными перьями алая кровь горяча —Кто дал ненасытное горло, Тот даст и добычу.Люблю эту родину; как ты ни правь, ни дурачь,Разумливый царь, что ни делай с пернатым народом,Навеки протянутся смех, пересуды и плачНад пустошью, над пепелищем, над хлебозаводом.4. XII. 2017 г.
«Правдивейших сказаний переписчик…»
Правдивейших сказаний переписчик Что видит ныне? – немоту и ложь, Где нищие оплакивают нищих И вор у вора отбирает нож.Но было так и при царе Горохе,Не даст соврать уступчивый монах,А манны утешительные крохиРавны во всех превратных временах.Кто долго жил, тому обман не диво,Молва не враг, безпамятство не плен:Во всяку ночь одна звезда правдива,И меч востёр, и нож окровавлен.19. XI. 2017 г.
«Вот бы встать, довериться зрению и посоху…»
Вот бы встать, довериться зрению и посоху И шагать, как в юности, по водам ли, посуху В те края, где светится, смутно сердце трогая, Эта даль далёкая и любовь нестрогая.И со всеми сущими, с малыми и нищимиВсё идти без устали мхами, городищами,Ямами бездонными, храмами нежданнымиИ без слов беседовать с теми горожанами,С молодцами ясными, их детьми и жёнами,То ль давно прошедшими, то ли нерождёнными,Зная, что душа моя, всем им соплеменница,Тоже не состарится и не переменится.4. XI. 2017 г.
«Не гул военного набата…»
Не гул военного набата, Не детство в снежной белизне — Давно умершие котята Ко мне являются во сне.Вот белый с пятнышком на шее,Печальный, жил четыре дня…Другой в полоску, веселее,С неделю радовал меня…А третий – шкурка, как в металле,Игрун, последыш, дуралей…Пушинки на весах печали,А скольких тягот тяжелей!
«Преизбыток проходит, как тень…»
Преизбыток проходит, как тень, Всевеличие чахнет в анналах, А лишения, тягость и лень Прорастают в сынах исхудалых.Лысый Карл, Безземельный ИванИ Безумная донна ХуанаВсё живее, чем гордый болван,Усмиряющий два океана.Таковому – радеть о земле,Ждать письма от далёкой невестыИ тянуть по линованой мглеРодословья, полки, манифесты.А над тем, кто писал поперёк,Искра
Божия треснет и вспыхнет:Недостаток, увечье, порокИсцелится, изгладится, стихнет.
Купина
Как деревце возле дома,Близ рая растёт она —Палима, но не жегома,Сердечная купина,Вся мелким, невзрачным цветомЗачем-то испещрена,Не спрашивает об этом,Не ведает времена.А пламя играет в сучьях,И горести житияВ соцветьях сквозят, в созвучьях,В беззвучии у нея.И время раскатом громаЕй скажет, зачем горит,Палима и не жегома,И что она сотворит.
«То время тянется, то пулею летит…»
То время тянется, то пулею летит, И роду смертному превратность не претит: Едва наскучишься домоуставным бытом, Как битва иль пожар теряют счёт убитым И глохнут певчие, но песнь собой сама Слагается – и впредь идёт во все дома.Есть равновесие меж бурей и затишьем,Когда и мышь слыхать с её семейством мышьим,Ютящихся в углу, под дедовским столом,Но и грозу слыхать, спешащую в проломВоздушной крепости, где земнородных виды,Соседствуя, живут без страха и обиды.13. X. 2017 г.
«Я меньше всех, мой разум мал…»
Я меньше всех, мой разум мал, Но я уже младенцем знал Об этом и открыто Глядел на мiр: он был велик. Я видел: липа больше лык И поле больше жита.А человеку все должны.Он больше мира и войны,Труда или неволи.Я понял: даль моя близка,Песчина я того песка,Что с морем в общей доле.Я знаю: всякая рекаСвоим призваньем великаИ морю влагу копит,Обременяясь и боля,А море больше корабля,Но и его не топит.
«Не утешит меня мусикия…»
Не утешит меня мусикия, Посетившая мiр; Разве бедствуют кости сухие В ожиданье тимпанов и лир? Их проймет лишь трубы говорящей Повелительный зов. Так и я, оглушенный и зрящий, Не обыденных жду голосов. Вот уже – сладкопевцам в досаду — Поднимается гуд,Вихри близятся к мёртвому стаду,Обнимают его, стерегут,И погибший народ шевелится,Воскресает родня,И когда-то прекрасные лица —Краше прежних глядят на меня.
«В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок…»
В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок Тревога слышится – всему один конец, И лишь сосновый пень безмолвствует, как инок, Не лжет чернец.Доверчивый народ под небом светло-серымДоверил выстоять – на радость и беду —Дубам-ослушникам и елям-староверамВ одном ряду.Тут любит зверь нору, гнездо лелеет птицаИ есть пристанище уставшему от дел,И каждая семья дерзает приютиться,Где Бог велел.По ровной скупости осеннего уютаУже холодные морщины пролегли,И голоса детей доносятся как будтоИз-под земли.