Пленница дракона. Измена

Ей давно снился один и тот же сон, как будто её кто то ждёт в конце коридора, она открывает дверь, а там пусто. Просто воздух, как в небе. К чему бы это.

Проснулась девушка, когда карета бодро вкатилась на городскую площадь, звучно загрохотав по булыжной мостовой. Латифа смотрела на пейзаж за окном, на желтоватые покосившиеся постройки, узкие подворотни, перепоясанные сточными канавами тротуары.

Великолепный кортеж из двадцати конных гвардейцев, золочёной кареты и Луция на мощном вороном въехал на набережную.

Латифа вся подобралась, посерьёзнела. Теперь это была её собственность и она уже строила планы как привлечёт архитекторов, разберётся в назначении портовых нагромождений. Она вовсе не глупая девочка, не собирается лезть в политику и заниматься переустройством мира.

Сегодня она приехала с целью познакомиться с невольничьим рынком.

У Латифы сердце сжалось, когда она вышла из кареты и шла вдоль рядов с рабами. Несчастные сбились кучками, сидели опустив головы. Некоторые лежали без сил.

Охрана шла с обеих сторон от девушки. Зря она не взяла Делию. Подол бархатного платья плыл за ней по мостовой, собирая и впитывая весь мусор.

Луций находился в шаге от Латифы. Продавцы, завидев процессию, пинками поднимали людей, заставляя их встать. Бедняги поднимались, пошатывались, некоторые, совсем обессилев, падали на колени. Было много женщин и детей. Совсем маленьких.

Крики надзирателей, сочные удары хлыстов, вопли, плач. Ужас! Латифа пыталась держаться, надела каменную маску на лицо. Здесь она проявление власти и силы, а поплачет и сопли развезёт там, в карете, потом. Когда её никто не увидит.

Ей было безумно жаль всех рабов. Особенно детей. Но это данность этой страны, всех их себе не купишь, привезут новых. А вот попытаться облегчить им жизни она постарается.

Внезапно

недалеко от неё разыгралась сцена, которая любому бы разорвала сердце. Старая богачка тянула за руку женщину, вероятно собираясь её купить.

Продавец отрывал от юбки рабыни ребёнка , совсем кроху. Тот цеплялся ручонками, не понимая что происходит. Рабыня выдиралась, пытаясь вернуть своего малыша. На её спину сыпались удары плети.

— Остановите это.

Латифа сама не ожидала как грозно прозвучал её голос.

Луций услышал её, махнул рукой, гвардеец подошёл к продавцу.

Моментально наступила тишина, рабыня стоя на коленях закрыла собой малыша. Вся спина её была в крови, малыш раскричался, бедная мать пыталась его ото всех спрятать.

Латифа подозвала Луция:

— Что делают с детьми, когда их матерей продают отдельно?

— Если ребёнка до наступления ночи никто не купит, его вывезут вместе с умершими за день и выбросят в море.

— Что надо сделать, чтоб мой указ был принят к исполнению немедленно? — она задала вопрос адвокату, его ответ прозвучал обнадеживающе:

— Просто озвучьте указ писарю. Если в нём не будет противоречий, если он не нарушит интересы королевства, я засвидетельствую ваш указ королевской печатью.

Кстати, писаря я вожу с собой. Он к вашим услугам.

— А как спросить у Вильгельма, вдруг он будет против? — Латифа озадаченно смотрела на круглолицего юриста. Тот поблёскивая очками понизив голос успокоил:

— Я успею всё исправить так как надо. И подсказать, если в этом будет необходимость.

— Пишите, — обратилась Латифа к писарю. Как только юркий помощник адвоката всё подготовил для записывания, она продиктовала:

"Волею короля запрещаю продажу матери отдельно от ребёнка до возраста 14 лет".

— Детей начинают покупать с 6 лет, госпожа. — решил просветить Латифу писарь.

— Вы посмели умничать в моём присутствии? Своего можете продать в шесть лет.

Она повернулась к Луцию.

— Пусть глашатай сейчас известит присутствующих о моём указе. Требую, чтоб оглашение указа читалось утром и вечером.

— Надо указать наказание за невыполнение. Иначе эти пройдохи будут искать как обойти указ.

Посоветовал адвокат.

— Смерть, — не раздумывая сказала Латифа: — и ещё. Замените писаря. Чтоб я его больше не видела.

"Вот она, королевская власть. Одним словом я кому то подписала смертный приговор.

Другое дело, мне надо учиться гасить эмоции. Научусь."

Латифа вздохнула, полная решимости свернуть горы осматривала территорию, пока глашатай поднимался на трибуну посреди площади.

Зычным, хорошо поставленным голосом прочитал указ. По площади пронёсся восторженный шёпот.

Латифа уставшая от волнений, от чужого горя выглядывающего из тысячи глаз, устремлённых на неё, решила вернуться назад во дворец. Ей надо многое обдумать, посоветоваться. Разобраться в подоплёке подковёрных интересов торговцев.

Проходя мимо многочисленной группы рабов, благоговейно замерших при её приближении, девушка услышала шум. Заметила движение, сдавленные восклицания.

— Что там происходит, Луций?

— Старуха-рабыня в благодарность за ваш поступок хочет передать вам послание.

Латифа остановилась в замешательстве. Сказать честно, она побаивалась рабов. Измождённые, голодные они смотрели на неё, их глаза сверкали лихорадочным блеском.

— Можете передать мне её слова?

Луций подошёл к древней старухе, она от старости вся высохла, выглядела как мумия.

— Женщина благодарит вас за вашу доброту и просит разрешение дотронуться до вашей руки.

Латифа протянула руку, старуха двумя руками взяла её в свои, приложилась щекой. Латифа почувствовала, ей положили предмет в ладонь.

Женщина горячо шептала, смотрела на девушку горящими глазами. Там, в глубине чёрных провалов её глаз плескалось пламя. Латифу пробили мурашки, теплом рассыпались по спине.

Луций перевёл незнакомые слова:

— Она говорит, если вы положите это под подушку, сможете увидеть сон, который не получается разгадать.

Латифа открыла ладонь. У неё в руке лежала маленькая, (размером с копеечку) плоская глиняная монетка. Непонятный, почти стёртый рисунок, диковинные символы расположились по окружности денежки.