Пленница генерала драконов

— Заткнись, — Райгон в пару шагов оказывается рядом, вскидывает руку и больно сжимает мне щёки, заставляя замолчать. — Я сыт по горло твоим враньём, ясно? Как и твоими глупыми играми с танцами, и дешёвым флиртом. Теперь играем по-моему. Слушай внимательно правила и запоминай.

Я ошарашена этой его внезапной вспышкой и просто стою, замерев, и глядя в его глаза, где расплавленный янтарь уступает место тьме, льющейся из угольно-чёрных вертикальных зрачков.

— Хочешь жить прежней жизнью, — зло цедит Райгон, — выполняй свои прежние обязанности. Завтра вечером придёшь ко мне в спальню. Хочу понять, заслуживаешь ты своего особого положения, или нет. В твоих интересах меня убедить.

Красивое лицо дракона кривит хищная усмешка. Он легко отталкивает меня прочь, чем я тут же спешу воспользоваться.

Отбегаю подальше за скамьи, чтобы между нами было хотя бы какое-то препятствие. Прислоняю ладони к щекам, разминаю щёки после его грубого захвата. Смотрю на него с ненавистью:

— А если нет? — шиплю, глядя на Райгона исподлобья. — Опять отправишь в служанки? Не так уж там и страшно, переживу!

— Ну, почему сразу в служанки? — хмыкает Райгон. — Для начала расскажу твоему дражайшему Лингерли всю правду о тебе. И ему, и его отцу, и всем знакомым, кого вы с папашей так ловко водили за нос и считали за дураков, заставляя обманом целовать ручки рабыне. Как думаешь, понравится им новость, м? Хочешь проверить, чего стоит благородство драконьих снобов вроде твоего Вайета? Я-то знаю, что немного, а вот тебе только предстоит узнать. Если — нет.

— Как же ты жалок, — шепчу потрясённо, глядя на мужчину напротив.

Нежный образ мальчишки из детства неумолимо растворяется, уступая место отвратительному чудовищу. Зверю во плоти, который задался целью уничтожить меня и всё, что мне дорого. Смотрю на него и понимаю: Райгон добился своего.

Я возненавидела его так же сильно, как он меня.

12. Её игра

Райгон.

Ужинал один. Аурэлия не пришла. Ожидаемо. Передала через дворецкого, что не голодная.

— Возможно, мне следует приказать девчонке, чтобы спустилась, мой господин? — низко кланяясь, шипит Жакар.

— Возможно, тебе следует заткнуться и не лезть не в своё дело? — не задумываясь, обрываю его неуместное рвение.

— Простите, господин генерал, — кланяется ещё ниже. — Виноват.

Молча опрокидываю в себя третью рюмку рраниса. Вязкий мятный привкус обволакивает язык, по телу бежит тепло.

— Пойди прочь, — глухо приказываю, вращая в пальцах хрупкую рюмку.

Оставшись один в полутёмном обеденном зале, жмурюсь изо всех сил и больно сдавливаю переносицу. Проклятье.

Всё зашло слишком далеко. Но и назад не повернуть.

Усмехаюсь невесело, вспомнив, когда именно меня прихлопнуло осознанием. Хорошенько так прихлопнуло.

Когда она сбежала. Пока слушал перепуганного трясущегося Жакара, с трудом сдержался, чтобы не спалить его драконьим огнём прямо на башне, к гаргульей срани.

Все внутренности стянуло железной шипастой проволокой. Единственное, что удержало — понимание, что надо найти её, как можно скорее, и не тратить время попусту. И не дай Драконий Бог, с ней что-то стряслось — об этом даже думать было невыносимо.

Въелась под кожу, протекла в мозг, пропитала кровь собою. Насквозь. И не выдрать мысли о ней, разве что только с самим собой.

Ненавидел себя за это. Потому что — человечка! Рабыня. Такой, как она, никогда не стоять рядом с драконом.

Когда всё это началось? Сейчас и не скажешь. Чувство такое, что это было всегда. С тех самых пор, как она у нас появилась.

Думал, армия излечит. Думал, годы вдали от дома помогут. Срань там!

Стало только хуже.

Опрокидываю в рот очередную стопку мятного рраниса и вспоминаю тот день, когда вернулся после вести о смерти отца.

Не признавался даже себе — когда летел в замок, много сильнее, чем отца, хотел увидеть — её. Путающийся под ногами дворецкий лишь раздражал, когда я быстрым шагом шёл с башни вниз. Скорее, скорее. Но одна новость заставила застыть на месте, как вкопанного:

— Госпожа Аурэлия покидает нас, должно быть, уже уехала.

— То есть, как это? — в голосе лёд, а внутри жарким огнём разгорается паника.

— Лорд Роквуд, да упокоит Драконий Бог его душу, освободил её, и она…

— Кто ещё знает?

Жакар пучит глаза и заикается:

— Я, ггосподин ггенерал.

— И всё? — поднимаю бровь. — Считай, этого не было. Её рабские браслеты. Где они?

— В ккабинете, — заикается и заглядывает в лицо.

— Закрыть ворота сейчас же, из замка никого не выпускать. Моя рабыня никуда не едет.

Сухое, будто мятый пергамент, лицо дворецкого, меняется на глазах, освещаясь пониманием:

— Конечно, господин генерал, — кивает с готовностью. — Всякая рабыня должна знать своё место. Даже та, что привыкла к господским покоям.

От последней двусмысленной фразы всё внутри закипает. Неужели, и правда — Аурэлия спала с отцом? Что ж, тем хуже для неё.

— Распорядись насчёт ворот, — цежу сквозь зубы и сворачиваю к кабинету.

С той самой минуты, как увидел её, понял: не отпущу. Никогда. Никуда. И не отдам. Никому.

Завладеть ей полностью, подчинить, сделать своей стало навязчивой идеей. Но Аурэлия не помогала. Наоборот, такое чувство, что задалась целью бесить и вызверять всякий раз.

Она явно не понимала, с каким играла огнём, когда флиртовала с Лингерли, когда предлагала себя в обмен на свободу, когда тёрлась о меня в темноте ритуального зала. И так хотелось в тот миг поверить в желаемое… Что она смирилась, уступила, передумала.

А в ответ — ледяным душем её возмущённый визг и то, как с отвращением вытерла рот! Будто её касался грязный попрошайка с рынка!

Вся нежность к хрупкой девочке, которую заботливо хранил где-то глубоко, оказалась вмиг сметена. Глаза застлала кровавая пелена: подчинить, заставить, завладеть во что бы то ни стало!

Любой ценой.

Не хочет — привыкнет. Не любит — полюбит.

После того, как сделаю её своей, у неё просто не останется выбора.

А у меня его и так давно нет. Детские игры закончились, теперь всё будет по-взрослому. Я это понимаю, пора и Аурэлии понять.

Намеренно дал ей время до завтра: свыкнуться с мыслью, принять новую реальность, сделать это добровольно. Должна оценить и принять с благодарностью и смирением. Именно так всё и будет. В тот момент я искренне в это верил. Глупец.

Следующим утром после завтрака первым же делом иду к ней. Громкий стук, поворот ключа, открываю дверь.

Аурэлия в светло-розовом воздушном платье стоит у окна, обхватив себя за плечи. Хрупкая, изящная и такая невинная. Раздражённо отгоняю лишние мысли. На звук моих шагов даже не поворачивает головы. Её золотистые волосы собраны в хвост и открывают тонкую шею.