Пленница Гора

Сердце у меня тревожно забилось.

Тут ко мне опять подошла Ена. В руках у нее была длинная грубая веревка — самая обычная, какие применяются, например, для установки лагерных палаток. Ена приподняла мне волосы и завязала конец веревки у меня на шее, довольно туго. Большой узел у меня под подбородком мешал дышать и говорить. Странно, подумалось мне: руки у меня связаны усеянным драгоценными каменьями ремнем, а вести меня будут за наброшенную на шею грубую веревку!

— Ты хорошенькая, — одобрительно заметила Ена.

— Хорошенькое животное на поводке! — проворчала я.

— Да, животное, — подтвердила Ена. — Но животное очень и очень привлекательное!

Я с ужасом посмотрела ла нее, но тут же поняла, что она совершенно права: я, Элеонора Бринтон, действительно мало чем отличалась от какого-нибудь животного, поскольку была всего лишь рабыней. Нет поэтому ничего удивительного в том, что ее и ведут за собой на грубой, обтрепанной веревке, которой наверняка стреноживали прежде на ночь толстого боска или вечно грязного, ленивого верра.

Я закусила губу и отвернулась.

Ена накинула мне на голову прозрачный капюшон.

— Они готовы! — взволнованным шепотом сообщила выглядывающая из палатки девушка.

— Выводите ее! — приказала Ена.

Девушки взяли у нее из рук веревку и повели за собой. К нам присоединились несколько находившихся у палатки мужчин и невольниц.

Меня подвели к небольшой площадке, расчищенной у шатра Раска из Трева. Он дожидался, прогуливаясь у откинутого полога. Меня поставили прямо перед ним. Я с трудом подняла на него испуганный взгляд.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

— Развяжите веревку, — распорядился наконец Раск.

Шедшая позади меня Ена развязала давивший мне горло узел и отдала веревку одной из сопровождавших меня девушек.

Я стояла перед Раском со связанными за спиной руками, в прозрачном шелковом одеянии и в скрывавшем мои волосы капюшоне.

— Развяжите ей руки, — приказал Раск.

Он вытащил из-за пояса жесткий, грубой выделки ремень, которым тарнсмены обычно связывают своих пленниц. Он не был украшен драгоценными каменьями.

Ена развязала мне руки.

Мы с Раском продолжали смотреть друг на друга.

Он медленно подошел ко мне и откинул удерживающий мои волосы прозрачный капюшон. Я стояла не шевелясь, выпрямив спину.

Неторопливо, одну за другой он вытащил четыре шпильки, закалывающие у меня на волосах тонкую сеточку, и отдал их стоящей рядом девушке.

Освободившись от неволи, волосы густым каскадом хлынули мне на спину и разметались по плечам. Ко мне тут же подскочила молоденькая невольница и быстро расчесала их деревянным гребнем.

— Она хорошенькая, — долетели до меня слова обменивавшихся впечатлениями невольниц.

Раcк отошел от меня на пару шагов и остановился, все так же не спуская с меня глаз.

— Снимите с нее накидку, — распорядился он.

Ена распахнула на мне полы накидки, и алые шелка скользнули к моим ногам.

Девушки из рядов зрителей от восхищения затаили дыхание. Некоторые из воинов в знак одобрения ударили древками своих копий о щиты.

— Подойди ко мне, — приказал Раcк из Трева.

Мы стояли друг против друга: он — с мечом на поясе и грубым кожаным ремнем в руке, и я — полностью обнаженная по его приказу.

— Подчинись мне! — потребовал он.

Я не могла, не в силах была выразить какого-либо неповиновения.

Я опустилась перед ним на колени, низко склонила голову и протянула к нему руки, скрещенные в запястьях.

Ясным, громким голосом я произнесла:

— Я, мисс Элеонора Бринтон из Нью-Йорка, выказываю свое полное повиновение воину Раску Рариусу из славного города Трева и признаю себя его рабыней. Из его рук я принимаю даруемую мне жизнь и имя и отдаю себя в его полное распоряжение.

Внезапно я почувствовала, как кожаный ремень стягивает мне запястья. Я машинально потянула руки к себе, но они уже были связаны!

За какое-то мгновение запястья у меня оказались туго перехваченными ремнем, затянутым умелой рукой воина-тарнсмена! Я в страхе подняла на него глаза.

Раcк взял из рук стоящего рядом воина отливающий металлическим блеском предмет, в котором я узнала разомкнутый с одной стороны железный невольничий ошейник.

Он протянул его ко мне.

— Прочти, что здесь написано, — потребовал он.

— Я не могу, — пробормотала я. — Я не умею читать.

— Она неграмотная, — подтвердила Ена.

— Дикарка! — услышала я короткий презрительный смешок какой-то невольницы.

Я почувствовала себя пристыженной. Я смотрела на узкую полоску металла, по центральной части которой бежала выгравированная курсивом надпись, но не могла ничего разобрать.

— Прочти ей, — протянул Раск ошейник Ене.

— Здесь написано, — прочла Ена: — “Я являюсь собственностью Раска из Трева”. Я молчала.

— Ты все поняла? — спросила старшая невольница.

— Да, — ответила я. — Поняла.

Раск завел мне за шею обе соединенные перемычкой половинки железного ошейника, но не торопился их защелкивать. Он стоял, пристально глядя мне в лицо. Наши глаза встретились. Его взгляд был твердым и суровым, мой же — молил о пощаде. Никакого снисхождения я не получила. Ошейник защелкнулся на мне с сухим металлическим треском. По рядам девушек пробежали возгласы удовлетворения. Воины ударили древками копий о кожаные щиты.

Я закрыла глаза. По щекам у меня побежали слезы. Я стояла преклонив колени, опустив голову и глядя невидящим взглядом на пыль у меня под ногами и кожаные сандалии Раска из Трева.

Тут мне вспомнилось, что я должна произнести еще одну ритуальную фразу.

Я с трудом подняла глаза на своего повелителя.

— Я полностью в вашем распоряжении, хозяин, — пробормотала я.

Раск протянул мне руки и поднял меня с земли. Запястья у меня были туго связаны кожаным ремнем. Горло обнимал узкий железный ошейник. Взяв за подбородок, Раск привлек меня к себе, с удовольствием втянул носом исходящий от меня запах туалетной воды и заглянул в мои глаза. Его суровое, непреклонное лицо было совсем рядом. Я была не в силах отвести от него зачарованных глаз. Губы у меня сами собой раскрылись. Я приподнялась на цыпочки и потянулась к нему, чтобы коснуться губ моего хозяина.