Пленница Зверя

Чем он занимался эти полгода? Лапал других женщин? Спал с женой? Вел приятный семейный образ жизни? А теперь захотел развлечься со мной? Да. Я же шлюха для него. Та, что никогда не отказывает, послушно течет и кончает под ним каждый раз, как в последний.

Большие ладони тянутся вниз. Даян в нетерпении задирает мое платье. Оно слишком длинное, и он очень этому недоволен. Слышу разочарованное несдержанное рычание.

Еще немного. Совсем чуть-чуть и Зверь сделает это – возьмет меня в туалете ресторана, где мы случайно встретились. Неужели, я позволю? Позволю так поступить с собой?

Сама не знаю, откуда беру силы на то, чтобы вырваться. Прекратить все. Закончить то, чего мне самой до безумия хочется.

Мои глаза режет от слез. Искусанные губы подрагивают. Могу разрыдаться в любую секунду.

Выражение лица Даяна меняется. На секунду мне кажется, что его взгляд тоже полон боли. Но это невозможно. Я все выдумываю. Цепляюсь за то, во что хочу верить.

Он больше не трогает меня. Просто смотрит. Это приносит облегчение и расстраивает.

– Ненавижу тебя! – шепчу, давясь слезами. – Ненавижу! Ненавижу! – на последнем слове я срываюсь на крик, а потом, не думая больше ни о чем, выбегаю из уборной.

Зверь не останавливает меня. Не идет за мной. Не пытается догнать.

Бинго! Я во всем оказалась права. Я не нужна ему. И никогда не была нужна.

Глава 38

Милана

Выбегаю из туалета и пытаюсь в, смазанном перед глазами изображении, найти Сережу. Но не вижу его.

Куда он делся?

У меня просто нет времени останавливаться. На ходу хватаю свою сумочку. Из ресторана выбегаю прямо в платье на тонких бретельках.

Холодно. Декабрьский вечер пробирает меня до костей за секунду.

Скоро Новый год, и улица мелькает цветными огоньками. Перед глазами все пестрит. Зубы начинают стучать друг об друга, пока я в спешке бегу до стоянки такси.

Запрыгиваю в машину и называю адрес своей съемной квартиры.

Водитель попался довольно учтивый. За все полчаса он не проронил ни слова, хотя то и дело поглядывал на меня в зеркало заднего вида.

Я сжималась в комок, пытаясь согреться. Минут через пять в салоне стало даже жарко, видимо, мужчина включил печку на максимум.

Я неслышно плакала, и то и дело оглядывалась назад. Боялась, что Зверь преследует меня. Боялась и желала этого. В глубине души, мне очень хотелось того, что я ошибаюсь, что нужна ему.

Но отсутствие погони только подтвердило мои догадки. Даяну нет до меня никакого дела.

Прибежав домой, я закрываю дверь на два замка, хотя понимаю, что Зверю не найти меня тут.

Но он точно знает, где я учусь, поэтому лучше не ходить в институт на следующей неделе.

Не знаю, как пережить это время. Столько одиноких ночей.

Состояние безысходности и разочарования, кажется, разрывает меня изнутри. Все тело ломает какой-то неведомой болью.

Я падаю на кровать, не имея ни на что сил. За что? Почему все это приохотит со мной? В чем я так виновата?

Никто не дает мне ответа. Никто не хочет помочь. Ничто не вселяет надежды.

Проходит какое-то время, и сдержать эмоции внутри не получается. Они изливаются из меня, как лава их жерла вулкана, которую уже нельзя остановить, если гигантская гора проснулась.

Я вою, обхватив себя за плечи. Снова увидеть Даяна оказалось слишком сложным. Почувствовать на себе его прикосновения – слишком болезненным.

Даян

– Ненавижу тебя! – шепчет Милана. Она плачет. Все лицо мокрое. – Ненавижу! Ненавижу! – нежный голос становится громче. Девчонка кричит.

Взгляд полностью ее слова подтверждает. Она ненавидит. Нежная хрупкая девочка, что стоит сейчас передо мной, всем сердцем меня презирает.

В груди жмет. Больно, сука, давит.

Я не препятствую ее побегу. Больше нет.

Она заслуживает жизни без меня. Так я думал. Так правильно. Но теперь, оказавшись рядом, вдохнув ее аромат, вспомнив вкус белоснежной кожи, я понял, что быть в стороне – выше моих сил.

Я слаб. Слаб рядом с ней, и это данность, которую приходится принимать.

Хотел поговорить с Миланой. Сказать… Да я, сука, не знаю, что хотел сказать. Базарить на такие темы не умею. Не знаю даже с чего начать.

Но ее близость… Хрупкое, хрустальное тело, что было так близко, нахрен выбило все мысли. Только обладать хотелось. Лапать. Оставлять свои следы на коже. Помечать укусами. Спермой залить. Накачать до самого сердца, перепачкать всю снаружи. Чтобы пахла мной, и никто, сука, никто даже смотреть в сторону моей девчонки не смел.

Только я, блядь, одно не учел: хотела ли Милана того же… быть моей, быть подо мной, сгорать в этих чувствах и похоти, что за полгода не делась никуда. Даже меньше не стала. Только умножилась нехуево, так, что сейчас внутри все узлами утянуло.

Рык. Животный. Грозный. Вопль разочарования. Рука сама замахивается, и кулак летит в зеркало.

Звон битого стекла.

Десятки режущих ран в мясо кромсают костяшки пальцев.

Боли я почти не чувствую. Только тупое нытье в груди.

Повторяю свои удары до тех пор, пока зеркальное полотно полностью не дробится на бессчетное количество осколков.

Кровь стекает с кулака, когда я отступаю.

Выхожу из уборной. Ловлю на себе заинтересованные, но испуганные до чертиков взгляды.

Прохожу мимо инвесторов, не обращая на них никакого внимания. Похуй.

Парня, что покусился на мое, уже оттащили в сторону, подальше от глаз гостей ресторана.

Он даже пришел в себя. Сидит, прислонившись к стене. За голову держится.

Смертник сам полез на меня. Со спины накинулся, когда я рванул за Миланой. Думал, что меня остановить можно. Задержать. Спаситель хренов.

– На, – я швыряю в него пятитысячные купюры. Не знаю сколько здесь. Тысяч пятьдесят, может, чуть меньше. Хотя бы за ужин заплатит. – Не стоило тебе с ней связываться, – говорю напоследок, и парень рвется подняться с места. Но его удерживают.