Пленник замка Зенды

Услышав, что король жив, я хотел крикнуть «ура», но, к своему удивлению, сумел выдавить лишь жалобный стон. Испугавшись, как бы Фриц не понял меня неправильно, я попробовал крикнуть еще раз, но результат был все тот же. Вот тут я наконец ощутил страшную усталость. Я не мог говорить, не мог двигаться, и вдобавок меня начал бить озноб. Прижавшись к Фрицу, чтобы хоть немного согреться, я тут же уснул.

Глава XX. Пленник и король

Теперь я должен описать то, что лишь позже узнал со слов Фрица и Антуанетт де Мобан, ибо без этих событий рассказ мой будет не полон и многое останется непонятно. Только выслушав прекрасную Антуанетт, я наконец понял, отчего она позвала на помощь раньше назначенного нами срока.

По странному стечению обстоятельств она, вместо того, чтобы играть роль, вынуждена была действительно взывать о помощи. Но расскажу все по-порядку.

Повинуясь искренней привязанности к герцогу Стрелсау, а также поддавшись тем выгодам, которые сулило ей восшествие возлюбленного на престол, Антуанетт де Мобан по просьбе герцога последовала в Руританию на коронацию. В Майкле, по-видимому, постоянно боролись два чувства. Это был человек сильных страстей и холодного ума. Кроме того, он привык брать все, что ему нужно, но сам не отличался ни щедростью, ни самопожертвованием. Вот почему вскоре после приезда в Руританию Антуанетт выяснила, что герцог готов променять ее на принцессу Флавию. Доведенная до отчаяния этим открытием, она была готова на все, только бы герцог остался с ней. Но, повторяю, герцог не привык думать о ближних. Она поняла: для Майкла она лишь орудие, с помощью которого он хочет заманить меня в западню, и не пожелала стать соучастницей убийства. Вот тогда она и отправила мне записку с предупреждением.

Что касается писем, которые она посылала Флавии, то никто не может сказать точно, какими соображениями она руководствовалась. То ли она сочувствовала принцессе, то ли считала, что та будет счастлива выйти за герцога, и хотела помешать этому. Как бы там ни было, письма эти помогли нам, и я не испытывал по отношению к Антуанетт ничего, кроме благодарности.

Когда герцог удалился в Зенду, Антуанетт последовала за ним. Именно тут ей открылась вся мера жестокости этого человека. Ей стало искренне жаль короля. С той поры она окончательно приняла нашу сторону. Однако она по-прежнему продолжала любить Майкла. Просто она надеялась, что если мы вернем короля на престол, то она сумеет вымолить помилование герцогу. Может быть, именно поэтому она не желала, чтобы Майкл осуществил свои намерения, ведь став королем, он наверняка покинул бы ее и женился на Флавии.

В Зенде игра осложнилась. В Антуанетт неожиданно влюбился Руперт Хенцау, и с той поры она не знала покоя от его дерзких ухаживаний. Герцог тут же все понял, и с тех пор неприязнь его к Руперту крепла день ото дня. Между ними то и дело вспыхивали ссоры, подобные той, невольным свидетелем которой я оказался в достопамятную ночь.

Антуанетт, как могла, оберегала Майкла от Руперта, и в конце концов жизнь в замке настолько ей опротивела, что она решила прибегнуть к моей помощи. Тогда-то она и написала мне письмо, в котором умоляла вызволить ее из Зенды. По странному стечению обстоятельств именно в ту ночь, когда я решил спасти короля, а заодно и ее, Руперт, в свою очередь, вознамерился окончательно завоевать Антуанетт. Обзаведясь ключом от ее двери, он переплыл ров и среди ночи явился к ней. Вот тут-то она и вынуждена была позвать на помощь. Мужчины бились в темноте, и к тому времени, когда сбежались слуги, Руперт успел смертельно ранить Майкла. Но, выпрыгнув в окно спальни, Руперт сам не знал, что герцога уже нет в живых. Вот почему, стоя на мосту, он упорно вызывал его на поединок. Как Руперт собирался поступить с остальными людьми из банды Майкла, остается только гадать. Полагаю, разгоряченный боем и страстью к Антуанетт, он просто жаждал расправиться с соперником и не задумывался о последствиях.

Антуанетт пыталась унять кровь из раны Майкла до тех пор, пока он не умер. Потом до нее донесся голос Руперта, который продолжал вызывать Майкла на поединок. Тогда она схватила револьвер и вышла на мост, чтобы отомстить за Майкла. Меня она заметила только после того, как, выпрыгнув из своего убежища, я устремился вслед за Рупертом.

В тот же миг появились мои друзья. Они подошли в назначенное время ко дворцу и ждали у двери. Но Йоханн уже находился в комнате герцога и, вовлеченный в потасовку, дверь не открыл. Пытаясь защитить герцога, он был ранен. Сапт прождал по половины третьего. Потом, следуя нашему плану, он отправил Фрица внимательно обыскать берега крепостного рва. Не найдя меня, Фриц поспешил назад к Сапту. Сапт хотел точно исполнить инструкцию и считал, что нужно вернуться в Тарленхайм. Но Фриц и мысли не допускал об этом. Он считал, что пока есть хоть малейшая надежда, нужно искать меня и, если возможно, спасти. Некоторое время они спорили, затем Сапт уступил Фрицу. На всякий случай он отрядил несколько человек в Тарленхайм, остальные же принялись штурмовать вход в новый дворец. Поначалу слуги Майкла оборонялись. Но Фриц и Сапт атаковали столь решительно, что слуги дрогнули, и восемь человек ворвалось во дворец как раз в тот момент, когда Антуанетт де Мобан выстрелила в Руперта.

Войдя в первую же дверь, мои друзья наткнулись на бездыханное тело Черного Майкла. Вот тут-то Сапт громко выкрикнул слова, которые я услышал. Затем наш отряд напал на слуг Майкла, сгрудившихся подле моста, и те в страхе побросали оружие. К Сапту тут же подбежала Антуанетт и, плача, рассказала, что я только что прыгнул с моста в ров и исчез. «А что с пленником?» – спросил Сапт. Но Антуанетт недоуменно пожала плечами. Сапт и Фриц решили рискнуть. Осторожно перейдя со своими людьми через мост, они вошли в темницу. Сапт споткнулся о тело Де Готе. Нагнувшись, он убедился, что Де Готе мертв.

Мои друзья прислушались. Так как в темнице стояла полная тишина, они решили, что головорезы Майкла успели убить короля, а сами сбежали через «лестницу Иакова». Но теперь они знали, что я вышел из темницы живым, и у них затеплилась надежда (так, во всяком случае, рассказал мне Фриц). Вернувшись к телу Майкла, они бесцеремонно оттащили в сторону рыдающую Антуанетт, и, пошарив по карманам, нашли ключ от двери, которую я на всякий случай запер за собой.

Дверь открыли. На лестнице было темно, но, боясь стать мишенью для стражи, мои друзья поначалу даже не решились осветить себе путь. И тут Фриц заметил, что дверь внизу отворена.

– Там горит свет! – крикнул он.

Теперь они поняли, что темницу никто не охраняет, и смело двинулись вперед. Во внешней комнате они нашли труп Берсонина, и Сапт сказал: «Значит, он побывал тут». Они поспешили в темницу. Сначала они увидели мертвого Детчарда, а под ним нашли труп бедного доктора. Король лежал рядом; он так и не выпустил стула из рук.

– Умер! – горестно воскликнул Фриц.

Сапт распорядился, чтобы все, кроме Фрица, вышли из камеры. Когда они остались одни, он склонился над королем. Сапт повидал на своем веку ран куда больше, чем я, и, лишь взглянув на рану короля, зияющую на лбу, он понял: король не убит.

Тщательно прикрыв лицо короля, чтобы никто не мог узнать его, мои друзья перенесли его в бывшую комнату Майкла и уложили в постель. Антуанетт тут же перестала причитать над телом герцога. Она бросилась промывать рану королю и ухаживать за ним до тех пор, пока не пришел врач. Сапт теперь окончательно во всем убедился. Вспомнив рассказ Антуанетт о том, как я прыгнул в ров, он послал Фрица (никому другому он просто не мог доверить столь деликатного поручения!) и велел ему обыскать ров, а затем лес.

Набредя на мою лошадь, Фриц предположил самое худшее. Но тут он услышал мой голос. Это я призывал Руперта сразиться со мной. Когда он увидел меня живым, он так обрадовался, что забыл и думать о Руперте Хенцау. Именно это обстоятельство спасло жизнь молодому головорезу. В общем-то, я скорее радовался этому. Если бы Фриц уложил Руперта из револьвера, совесть моя не была бы чиста. Меня устраивал только честный поединок один на один: иначе я застрелил бы Руперта еще на мосту.

Словом, наша операция закончилась вполне успешно, и король был спасен. Теперь полковник Сапт бдительно следил за сохранением тайны: никто, кроме узкого круга посвященных, не должен знать, что произошло с королем Руритании. Антуанетт и лесничий Йоханн (правда, он в тот момент был еще в слишком тяжелом состоянии, чтобы распространять слухи) поклялись под присягой молчать. Официальная версия была такова: Фрица послали искать не короля, а королевского друга, имени которого его величество повелел не называть. Черный Майкл захватил этого друга в плен и содержал в Зенде под стражей до тех пор, пока король не спас его из темницы. Потом короля ранили, а друг его спрыгнул с моста в ров, что и видела Антуанетт и слуги герцога. Теперь король лежит в бывшем дворце Майкла и оправляется от раны. Друга же его, как только он объявится, велено тут же привести к королю.

Одновременно отрядили гонца в Тарленхайм. Ему поручили сообщить маршалу Стракенцу, что жизнь короля вне опасности, о чем тот в свою очередь должен оповестить принцессу. Принцессе предписывалось никуда не отлучаться из Тарленхайма до приезда короля или до особых его распоряжений.

Вот так, совершив ряд доблестных подвигов, которые покрыли его славой, вызволив из неволи близкого друга и чудом избежав смерти от руки коварного брата, его величество король Руритании вновь вернулся на трон. Только изобретательный и хладнокровный Сапт мог сотворить такую блестящую легенду. Скоро слух был пущен по городу и так успешно прижился, что и дня не прошло, как героизм короля оброс невиданными подробностями.