Пленники судьбы

— Ну, насчет предательства — это еще надо доказать. И потом, она сейчас не Эри, а сиятельная Эйринн.

— Да мне, блин, без разницы как ее называть!.. Погоди, ты ведь хорошо знаешь эту историю о гибели отряда? Ее ведь уже расследовали… Этим расследователем была не ты?

— Нет, не я. Но я была в курсе той истории и знаю, что кроме необоснованных подозрений, нет никаких иных доказательств предательства князя Айберте. Ох, Лия, Лия… Ладно, пошли назад. Что-то мы с тобой заговорились…

— Что ты решила?

— Что решила, то решила. Узнаешь.

— Варин, ты иди первой. А я чуть позже подойду.

Женщина помолчала несколько мгновений, затем вздохнула.

— Ну, постой, подумай. Занятие полезное. Кстати, и дружка своего забери.

— Кого?

— Чтоб ты знала: Кисс большую часть нашего разговора слышал. Вам, молодой человек, надо лучше прятаться. Тут, хоть и темно, но едва заметные тени на стенах все же можно различить. И камни под вашими сапогами шуршат — на будущее стоит быть внимательней. А вместе с тем и осторожней… — и Варин ушла.

— Ну и женщина! — подошел ко мне Кисс — Все видит и все знает… И чего ты с ней сцепилась?

— Ты давно здесь прячешься? Много слышал?

— Меньше, чем мне того бы хотелось. Тем не менее, услышал предостаточно… Лиа, ты не сердись на Варин. Ей и без того тошно, и она не знает, как именно ей следует поступить в этой сложной ситуации. Суди сама: и приказ выполнять надо, и найденные манускрипты не мешало бы из Нерга вывезти, и людей жаль… У меня создалось такое впечатление, что сейчас, при вашем разговоре, она пыталась убедить себя, что на первом месте у нее должно быть строгое исполнение полученного приказа. Ведь неизвестно, что ей потом скажет брат.

— Какой еще брат?

— То есть как это — какой? Вояр, разумеется.

— Вояр — брат Варин?!

— Ну, не родной. Их матери, кажется, были двоюродными сестрами. А ты про то не знала?

— Впервые слышу.

— Вообще-то это неудивительно. Я сам, хотя и служил в тайной страже, о Варин знаю немного… Как мне рассказывали, у Вояра по молодости лет был закадычный друг-товарищ, из числа тех, на кого всегда можно положиться и в горе, и в радости. Оба они служили в тайной страже. Так вот, Варин за этого самого друга Вояра по молодости лет и вышла замуж. Судя по воспоминаниям тех, кто помнил эту семью, Варин с мужем жили счастливо, душа в душу, в любви и согласии, двоих детишек заимели. Только вот работа тайного стража очень опасна, и кому-то супруг Варин всерьез перешел дорогу. Вот и забрались однажды ночью лихие люди к ним в дом, и расправились со всеми, кто там был. Одна Варин и спаслась — нож до сердца не дошел… А перед уходом незваные гости дом подпалили. Непонятно каким образом, с ножом в теле, Варин сумела выбраться, и детей из горящего дом вынесла, да только они к тому времени уже мертвые были… Вот с той поры она, как только на ноги поднялась, в тайной страже и служит, при брате. Он, кстати, ей полностью доверяет, хотя, как и остальным, спуску и не дает.

— А кто же с ее семьей расправился?

— Чего не знаю, того не знаю. Но, думаю, Вояр до них в свое время добрался — не тот он человек, чтоб подобное спускать, или прощать… Варин потом замуж так больше и не пошла, хотя, говорят, ее не раз звали… Я об этой истории знаю лишь понаслышке — люди в тайной страже не болтливы.

— Кисс — я вновь решилась задать парню давно мучавший меня вопрос — Кисс, а отчего ты ушел из тайной стражи?

— Я не ушел, а сбежал.

— Хорошо, отчего ты сбежал?

— Меня должны были арестовать.

— За что?

— За дело… Все, пошли отсюда. Не стоит долго отсутствовать. Не хочется окончательно портить твою и без того подмоченную репутацию, баловница ты этакая! Люди ведь ни на что хорошее не подумают… Вообще-то я не прав: мужики подумают именно на хорошее, мне позавидуют, так что я уже заранее радуюсь!

— Кисс, ты, ты… В общем, у меня нет слов, зараза ты такая!

— Не волнуйся, я к тебе тоже испытываю возвышенные чувства…

В пещере никто уже не спал. Как я поняла, все проснулись еще во время нашего разговора с Варин. Казначей все так же сидел за столом, уткнувшись в свои бесценные пергаменты: похоже, что он так и не ложился — отдых ему заменял еще недавно чистый пергамент, в котором сейчас он с упоением сточил нечто мелким убористым почерком. Все остальные собрались вокруг Гайлиндера, который что-то чертил длинной палочкой на песке.

— … Ну, вот здесь это и произошло, — говорил он, продолжая начатый разговор. — Вот сюда мы и направились…

— Погоди! — перебил его Стерен. — Но ведь если вам нужно было сюда — (тут Стерен отобрал у Гайлиндера палочку, и ткнул ее на нарисованной на песке схеме чуть в сторону) — если вам нужно было придти вот сюда, то какого ляда вы туда поперли?!

— То-то и оно! — Гайлиндер вновь отобрал палочку у Стерена. — Нам было куда проще и ближе идти к месту дислокации вот здесь, и вот так! Кстати, по этому маршруту мы и вышли. Но вскоре нас догнал посланник князя Айберте, и передал его письменный приказ: идти вот сюда, в это самое место, и вот этим путем…

— Не понимаю! — снова встрял Стерен, и в его голосе была искренняя досада. — Ты, парень, разве сам не видел, что именно сюда вам не стоит лезть? Любому понятно, что следовать вам нужно было уж никак не там! Так какого… ты туда поперся? По крайней мере, пошли бы кружным путем, вот здесь — и старый солдат снова стал тыкать палочкой в песок. — Это ж любому понятно, у кого глаза есть, и ума толика имеется! Так как же князь вас мог сюда направить? Разве не видно — это ж яма посреди скал! Лучшего места для засады не придумать при всем желании!

— Что поперся, спрашиваешь? — а в голосе Гайлиндера настоящая горечь и усталость. — А я, по-вашему, этого не понимал? Тоже не без глаз… Только вы бы как поступили на моем месте? Полученный приказ надо выполнять, нравится это тебе, или нет. И, Всеблагой тому свидетель, как же я не хотел туда идти! Но приказ есть приказ, тем более за подписью и печатью, и тут уж ничего не поделаешь. Это армия, то есть, прежде всего — подчинение и строгое выполнение полученных указаний. Так что куда нам было указано, туда мы и пошли… И вот результат… Знаешь, что больше всего не дает мне покоя? Не только воспоминания о том, что мои люди погибли страшной смертью, но и осознание того, сколько же детей одним разом было лишено отцов, сколько родителей потеряли своих сыновей… В моем отряде было немало пусть и достаточно опытных, но молодых солдат…

— Это все правильно, только… Да, жаль парней!

— Не то слово! Знаете, какие у меня были люди в отряде? Лучше и придумать нельзя, до сих пор по ночам снятся, что-то говорят… Я все время вспоминаю тот последний день, когда еще мы были все вместе. Все шло нормально до того времени, пока нас не догнал посланник от князя Айберте, и мы не сменили маршрут. А стоило нам оказаться вот здесь — и началось!.. Море огня, крики людей, ржание горящих заживо лошадей… Как мы умудрились выжить — не знаю! Сейчас мне кажется, что меня, и тех, кто находился рядом со мной — нас как бы отсекали от основного огня… И выжили только те, кто был рядом со мной… Все остальные были убиты. Я видел, как колдуны добивали случайно выживших, а вот нас они не тронули… Почему?