Пленники зимы
Шрифт:
В кабину поднимается Николай.
– Всё! – торжествующе заявляет он. – Чисто!
– Николай, давай буксирный трос на двух карабинах, в третьем запаснике…
– Э, нет! – он хитро прищуривается.
Когда-то этот придурковато-фермерский прищур вызывал умиление. Прошли, ох! давно прошли те времена.
– Что ещё?
– Теперь бы со мной расчётец.
– Сколько там твоих?
– Пятьдесят баксов, – он даже жмурится от удовольствия.
– По какому курсу? – вынимаю из кошелька калькулятор.
– Э, нет, – он опять щурится. – Баксы, баксы
– Где же я тебе возьму пятьдесят долларов? – Мне непонятна его хитрость, в чём тут дело? – Ты же сам видел, он сотнями рассчитывался. Возьми из кассы, у тебя же осталась гривня…
Смотрю на Игоря. Отворачивается с ухмылочкой, глаза прячет. "Веселись, юноша"… всё понятно. Но проверить не помешает.
– Сотню разобьёшь?
– Мелочи не держим, – злорадно басит он в сторону.
Так и есть. Сговорились! Это что же сотню отдавать? Потому что сдачи нет? И обратно ведь не выколотишь…
– Николай, брось дурить, – я делаю ещё одну попытку, – возьми гривню, какая разница? Всё равно менять…
– Баксы, доралы давай! – твёрдо стоит он на своём.
В его глазах – алчность. Он знает, сколько мне заплатил Игорь. Знает себестоимость моего соевого молока. Полагает, что может претендовать на эти деньги. И брать за горло…
– То есть тебе позарез нужна половина стольника баксов? – уточняю хладнокровно, со значением.
– Точно, – лицо порозовело, ну, котяра! – Половина!
– Ты получаешь свою половину и успокаиваешься? Для твоего душевного равновесия больше ничего не нужно?
– Не нужно, не нужно! – он энергично кивает головой.
– Хорошо! – я беру из кошелька стодолларовую банкноту и рву её пополам. – Вот тебе твоя половина…
Они в ужасе смотрят на мои руки.
Свершилось неслыханное.
Пятьдесят лет назад так, наверное, смотрели на разорванный комсомольский билет.
Ещё раньше – на расколотое распятие. Земля дрогнула, небо обрушилось. Святыня сегодняшнего бытия, опора жизни, горизонты завтрашнего счастья порваны руками простого смертного. Новые времена – новые боги. Со своим Зевсом – Франклином во главе зелёного пантеона.
– Парни, да что это с вами? Это лишь кусок тряпки!
– Ты – псих! – визжит Николай. Чувствую, он готов броситься на меня. – Зачем?
Он хочет сказать что-то ещё, хочет что-то добавить, но не может, не хватает воздуха, он задыхается.
– Зачем? – осуждающе подхватывает Игорь. – Это же сто долларов!
– Это мои сто долларов, – отвечаю, но запала уже нет. Скучно. – Что хочу, то с ними и делаю…
III
Рассвело. Снегопад кончился. Или Максим выехал из циклона. Белая, заснеженная дорога на горизонте сливалась с неприветливым небом. Всё серо, хмуро, плоско…
Солнца не было, стало быть, не было и не могло быть тени. Потому-то и дорога была такая же хмурая и неприветливая, как и небо над ней, над их машиной, над их головами.
– Хорошо у тебя, – сказала Светлана. – Тепло. Уютно.
– Так
оставайся.– Ты сам машину переделывал?
– Нет, конечно. У меня руки не под это заточены.
– А под что они у тебя заточены?
– Я – драйвер-системщик.
– Это как?
– Справлюсь с управлением любого механизма, от помела до Боинга семьсот сорок седьмого.
– И где такому учат?
– Это коммерческая тайна.
– Тайна? – она разочарована. – Как по мне, все коммерческие тайны от некомпетентности. Человек просто не знает, как ответить на вопрос.
– Не буду с этим спорить.
– Это значит, ты не знаешь, где учился на пилота?
– Это значит, я не знаю, как ответить на твой вопрос.
Максим почувствовал досаду. Как-то резковато получилось. Что-то не так. И причина не в Светлане. Она-то легко шла на контакт. Что-то его беспокоило.
Лёгкость, с которой Игорь отвалил пятьсот долларов? Что это за поломка коробки передач от заноса на снегу? У джипа?
"И ведь зарок себе давал: не соваться в Одессу…" – Судя по машине и твоему отношению к деньгам, ты не из бедных, – сказала Светлана. – Чего это тебя в глушь понесло молоко развозить?
– Дороги, которые нас выбирают, – он пожал плечами. – Ты тоже на сельскую учительницу не похожа.
– О-о! – она невесело усмехнулась. – Никогда бы не подумала, что это такое наказание!
– Малолетние бандиты замучили?
– Нет, с детьми, как раз – порядок. Думала, хуже будет. Родители… такой зверинец не в каждом зоопарке увидишь: одни самцы, и с потрясающим апломбом.
Кстати, там у тебя душ… он – настоящий?
"Ничего себе "кстати"! Видно ей и вправду крепко досталось"! – подумал Максим.
– Нет, игрушечный.
– И вода горячая есть?
– Я вижу быт простого сельского труженика у тебя поперёк горла.
– Максик, милый, пусти меня в душ, пожалуйста!
– Какие проблемы? Полотенце и халат найдёшь в шкафчике, справа от двери… только воды там…
Он не успел договорить. Светлана уже пропала в туннеле.
"Никого не интересует, сколько осталось воды, – подумал Максим. – Интересно, ей двух сотен литров хватит?" Он посмотрел на индикаторы уровней – да, двести литров. Сливной бак пуст, ещё вечером слил, побоялся мороза. Так что – порядок. Он включил связь с жилым отсеком:
– Мыло и шампунь на выдвижном столике слева…
– Напугал! Может, тут ещё и телекамера где-то?
– А тебе есть, что от меня прятать?
Она легкомысленно хихикнула.
– А ты не зайдёшь?
– Отличная идея, малышка. Сейчас поставлю на автопилот и составлю тебе компанию.
Максим покачал головой. Если не считать Игоря с его неиссякаемым бумажником и джипа на буксире, это приключение ему нравилось.
В дом вошла женщина. Пусть ненадолго, – но вошла. И вещи, которым она подарит своё внимание, ещё долго будут нести на себе отпечаток её тёплой глубины.
Он улыбнулся. Последняя фраза вполне достойна нелепых слухов, которыми соседи по селу поспешили окружить его имя.