Пленники

Пожилая женщина пристально смотрела на меня своими выцвевшими глазами, и мне стало неуютно под этим взглядом. Казалось, она видит меня насквозь. Видит все мои грехи и мысли.

— Мальчик мой, я прожила долгую жизнь, и я мало, о чем жалею, кроме того, что не смогла защитить тебя. Не смогла скрасить твою реальность, из-за которой так ожесточилась твоя душа. Ты мне почти ничего не рассказываешь и считаешь себя важным безжалостным бизнесменом, но я же вижу, что в тебе еще есть тот мальчик, который искренне любил жизнь и все вокруг. Какова бы не была причина твоих волнений, слушай сердце, и оно подскажет правильный ответ.

Сказав это, она удалилась прочь, а я так и остался стоять один среди гостиной. Я чувствовал, что обидел ее, но не мог рассказать ей правды. Правда убила бы ее. Если бы только она знала, что на самом деле представляет из себя ее внук, то не пережила бы это. В ее глазах я по-прежнему был испуганным маленьким мальчиком. Ах, бабушка…

Я старательно ограждал ее от своей жизни, стараясь дать ей все, что только можно купить за деньги. Сделать ее жизнь максимально комфортной. Мне было гадко от мысли, что я постоянно обижаю ее, разбиваю ей сердце своей холодностью, но я был просто не способен на иное. Я сделаю все, чтобы она никогда не узнала, каким монстром стал ее единственный внук.

Монстр — это то, кем я являюсь. Много лет назад мне пришлось отречься от всего, что делает человека слабым, от того, что делает человека человеком. Чувства, эмоции, сожаления — все это лишнее, это мешало на пути к успеху. И я от них отказался. Научился не испытывать лишних терзаний. И та буря, которую вызвала эта девчонка, выбила почву у меня из-под ног.

Совесть — чувство, наличие которого я и не подозревал у себя до недавнего момента, настойчиво требовала отпустить Кристу, но я слишком много лет взращивал в себе жестокий эгоизм, который требовал подчинить ее себе, и эта сторона моей натуры была сильнее.

Мне безумно хотелось, чтобы она отдала мне себя добровольно, чтобы мне она дарила свою душу и тело добровольно, но, к сожалению, это было односторонним желанием.

Чудовище — этим словом она назвала меня накануне и была права. И если она не хочет быть моей добровольно, то я ее заставлю. Подчиню себе. Сломаю ее сопротивление. Так или иначе, Криста Паркер будет моей, хочет она того или нет.

Глава 5. Криста.

Впереди меня вновь шел знакомый и молчаливый провожатый.

— Куда вы меня ведете? — настороженно поинтересовалась я.

В ответ тишина. Опять. Он всегда молчит. И это ужасно раздражает.

— Слушай, ты что издеваешься? Сложно слово сказать? — разозлилась я.

Но вместо этого он подвел меня к очередной двери, открыл ее и сделал жест зайти. Я переступила порог и замерла, оглядываясь. Вокруг царила привычная для этого дома роскошь. Мебель, шторы, ковры — все было выполнено в красно-золотых тонах. «Похоже на будуар шлюхи» — мелькнула мысль. И, в самом деле, несмотря на роскошь, вокруг, комната мне не нравилась. Слишком броско и пошло.

В помещении я была одна. Что дальше?

Три дня я жила в относительном спокойствии. Три раза в день меня кормили, дважды водили в ванную. Остальное время я сидела в одиночестве. Мой мучитель не появлялся, чему я была несказанно рада. Но это и пугало. Он, скорее всего, что-то задумал, и я терялась в пугающих догадках, что именно.

И вот теперь меня привели в эту безвкусно оформленную комнату, это могло означать лишь одно — этот козел решил воплотить в жизнь одну из своих грязных задумок. Но что конкретно у него на уме?

Неподалеку от огромной кровати я заметила небольшой столик, на котором стояли вино, фрукты и еще какая-то еда. Есть хотелось ужасно, и пришлось приложить усилие, чтобы не наброситься на эту роскошь.

Я сидела и ждала, сама не знаю чего. С каждой минутой напряжение возрастало, и я буквально подпрыгнула на месте, услышав, как хлопнула дверь.

Настороженным взглядом я окинула Адриана, который при ярком свете в простых джинсах и футболке, обтягивающей красивое тело, казался особенно хорош. Как бы я не ненавидела этого мужчину, но отрицать его физическую привлекательность было невозможно. Жаль, что его красота лишь внешняя, внутри он был мерзким чудовищем, лишенным души.

— Почему ты не ешь?

— Что ты задумал?

Вопросы прозвучали одновременно, и мужчина улыбнулся уголками губ, я же насторожилась. Ленивой и грациозной походкой он подошел к кровати и, придвинув столик, сел и начал есть.

— Присоединишься? — спросил он.

Есть хотелось зверски, но инстинкты требовали быть настороже, и поэтому я отрицательно помотала головой.

— Как хочешь, — пожал он плечами. — Хотя, знаешь, очень вкусно. Может, все же съешь кусочек? — продолжал он соблазнять меня.

Я переминалась с ноги на ногу, не зная, что предпринять. В конечном итоге, осторожными шажками я приблизилась к кровати и села на самый краешек, как можно дальше от Адриана. Не на секунду не упуская мужчину из вида, я жевала салат. Напряжение сводило меня с ума, в то время, как мужчина всем своим видом выражал расслабленность.

— Может, уже скажешь, какую гадость задумал на этот раз? — не выдержала я в итоге.

— Почему же сразу задумал гадость? — поинтересовался он. — Может, я просто решил поужинать в компании красивой девушки.

Его комплимент ни как на меня не подействовал, и я не удержалась:

— Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, я бы возможно и поверила, но это же ты. Ты не чего не делаешь, не преследуя своих личных, грязных целей.

— Криста, — закатил глаза мужчина, — Ну, почему ты не можешь хоть на миг спрятать свои иголки и спокойно поужинать?

Я решила не отвечать, дабы не накалять обстановку, и молча продолжила есть.

— Вина для дамы, — протянул он мне бокал.

— Оно отравлено? — съязвила я.

— Как бы удивительно это не было, но нет. Зачем мне это? — вскинул он красивую бровь.

Множество колких ответов крутились на языке, но я решила смолчать. Я уже усвоила, что язык мой — враг мой. Именно моя вспыльчивость уже неоднократно усугубляла ситуацию. Остаток ужина прошел в гробовой тишине.

— Нравится комната? — услышала я голос своего мучителя.

— Не особенно. Я думала, у тебя больше вкуса, — отозвалась я. — Вычурно, очень смахивает на будуар шлюхи, — озвучила я ассоциацию, недавно пришедшую мне на ум.