Плоды проклятого древа

Чертова водяная ящерица запомнила мои действия.

Удар был страшен, Губитель явно не пожалел на него сил. Из легких выбило воздух, в глазах потемнело, а на ретинальном дисплее замерцали тревожные индикаторы. Ресурс брони таял на глазах, и та часть «Сирина», что находилась в реальном пространстве, держалась на честном слове.

Ужасающая мощь. Я знал возможности доспеха, и был уверен, что даже Александрии пришлось бы попотеть, чтобы отломать хотя бы один двигатель или «крыло» АВП. С другой стороны, Левиафану хватало силы удерживать ее под водой.

Темнота в глазах не собиралась рассеиваться, и только через пару секунд я сообразил, что это не темнота. Это была глубока траншея, которую оставил в дорожном покрытии хвост Губителя, и которая тут же заполнилась мутной водой. А я лежал на ее дне, вбитый в землю, будто какая-нибудь мультяшка.

Я осторожно попытался подняться. Затем, когда убедился, что кости и доспех относительно целы, запустил двигатели. Очень вовремя, чтобы увидеть душераздирающее зрелище:

Во-первых, на Левиафана на своей полной скорости неслась Александрия.

Во-вторых, она тащила с собой Стояка.

В-третьих, немного недолетая до цели, она швырнула его вперед — прямо в Левиафана.

«Котлета», — тупо подумал я, пока белая фигурка сближалась с черно-зеленой. Со Стояком мы не особо общались, но видеть, как Губитель размазывает его в фарш, было бы неприятно. Да и София с Вистой расстроятся… еще больше.

Левиафан махнул лапой наотмашь, словно отгонял муху.

И замер.

Стояк плюхнулся в воду и, судя по громким ругательствам, был жив и достаточно здоров.

«Как?!» — подумал было я, но ответ пришел сам собой.

Отала. Она перестала поддерживать мою суперскорость, и вложила всю силу в неуязвимость для Стояка. Чтобы Александрия использовала его как метательный снаряд, погружающий цель в стазис.

Это было чудо. У нас появилось несколько минут… передышки!

Что мы можем сделать за это время? Собрать и эвакуировать раненных, перегруппироваться, разработать новый план…

Я посмотрел на свою правую руку. И включил браслет.

— Магистерий — Кид Вину. Немедленно тащи свою задницу в квадрат E-8. И Универсальную Энергетическую Пушку свою тоже тащи.

Выбрав здание попрочнее с виду, я приземлился на крыше и попытался собрать мысли воедино. Сейчас все или ничего. Либо за несколько минут я доведу Яркую Девочку до нужной мощности… либо будет плохо. Благо сила отзывалась необычайно легко и буквально фонтанировала техническими решениями, о которых я и подумать не мог несколько часов назад. Почему-то лучше всего она работала именно в такие отчаянные моменты, когда счет идет на минуты, и только единственное правильное решение может спасти. Когда я будто снова оказывался запертым в своей комнате, на грани потери сознания от кетоциадоза, пытаясь из ничего добыть хоть каплю инсулина…

Несколько мысленных команд, дополнительная авторизация.

Весь доспех на правой руке начал раскрываться и увеличиваться, перетекая из кармана в реальное пространство. Через несколько секунд на крыше стояла «Яркая девочка» во всей своей красе. В этой неуклюжей, громоздкой установке, размером с крупный фургон, едва ли угадывалось оружие, и даже о ее назначении мог бы сказать далеко не всякий Технарь. Непосвященному она бы показалась причудливым нагромождением деталей, катушек и замкнутых спиралей, лишенным всякого подобия логики.

Для меня… для меня она была прекрасна.

Я разомкнул контакты, соединяющие «Яркую Девочку» с остальным доспехом и высвободил правую руку. У меня при себе был лишь минимум простых инструментов, но если Кид Вин согласится с моей идеей, то и этого хватит. Если нет… будет, опять же, плохо.

Он приземлился рядом примерно через полминуты, когда я демонтировал часть деталей, чтобы можно было добраться до силовых кабелей. Краем сознания я прошелся по его снаряжению, подмечая произошедшие изменения. Броня стала значительно массивнее, две турбины крепились на плечах, отчасти копируя облик робокостюмов Дракон. Вокруг него парило четыре дрона, каждый из которых представлял собой лучевое орудие на антигравитационной платформе. По сути, уменьшенные копии Универсальной Энергетической Пушки, которая габаритами не сильно уступала «Яркой Девочке», и которая парила рядом с ним.

— Что ты придумал? — спросил он бесцветным голосом.

— Помнишь, как я на каникулах ездил изучать жертв Серого Мальчика?

Кид Вин молча кивнул. Я похлопал «Яркую Девочку» по корпусу.

— Эта малышка — плод исследований. Я не придумал, как разорвать временные петли, но понял, как их воспроизвести.

— Боже…

— Но у меня фундаментальная проблема с энергоснабжением. Даже выдоив свою систему досуха, я могу создать петлю диаметром не более двух футов. Мне нужен пространственный усилитель, который ты использовал в своей пушке, чтобы нарастить мощность на порядок. Тогда диаметр петли расширится достаточно, чтобы поймать Левиафана.

— Ты сможешь запереть его целиком? — динамики шлема, до боли похожего на мой собственный, не позволяли судить об интонациях Кид Вина, но кажется, у него пересохло в горле.

— Что ты. Но я смогу сковать его конечности. Или голову. Эти петли — неодолимая сила, за четверть века никто не смог с ними сладить. Даже если он останется жив после такого, то уже никуда не денется. Больше ничего не разрушит и никого не убьет.

Кид Вин решился не сразу. Я не мог его за это винить. На его месте я бы и сам десять раз подумал, стоит ли доверяться кому-то с таким количеством скелетов в шкафу, как у меня. Но он потянулся к Пушке и снял защитный кожух, а через некоторое время извлек из недр орудия увесистый модуль, похожий на что-то среднее между автоматической коробкой передач и механическим сердцем.

— Вот. Куда это?

— Тащи сюда, — я выдохнул с облегчением. — Сейчас только контакты зачищу.

Дело, со скрипом, но сдвинулось с мертвой точки. Одной из особенностей способности Кид Вина к созданию многофункциональных устройств было то, что отдельные элементы и целые модули, созданные им, очень легко встраивались в чужие проекты. Может, не так изящно как “родные”, но к взрыву не приводили, и позволяли обойти ограничения специализации.

Увы, конструкционная сложность «Яркой Девочки» была запредельна, и впихнуть в ее схему левый усилитель было все равно, что пытаться молотком починить турбийон в швейцарских часах. По мере того, как утекали купленные Стояком, Оталой и Александрией минуты, становилось понятно, что у меня будет одна попытка, в лучшем случае — две. Потом…

— …а потом твоя рука просто изжарится, — вынес свой вердикт Кид Вин.

Я посмотрел на груду спаянных по живому механизмов. Впихивать теплоотводящий контур было некогда и некуда.

— Похуй, — решил я.

Протез руки как-нибудь осилю. Или Эми подгонит подарочек на шестнадцатилетие, и вырастит новую. Это если все получится. А если не получится… судя по стоянию брони и компенсатора инерции, я переживу еще один полный контакт с Левиафаном. Потом он меня просто убьет.

Словно отозвавшись на мои мысли, внизу раздался грохот и шум воды. Действие силы Стояка прекратилось, и второй раз Губитель на тот же трюк не купится.