Плоды свободы

Идея маршала не вдохновила.

– Нет у меня трехфунтовки. И солдат я тебе не дам, – отрезал он, заранее зная, что шуриа просто так не отступится.

Так и вышло.

– В местном арсенале есть.

– Почем знаешь? Нашаманил?

О бывшем рилиндаре Кан был наслышан от Эска, но видел впервые, и надо полагать, не забудет уже никогда. Такую наглую физиономию трудно запамятовать.

– Зачем же сразу «нашаманил»? – обиделся Джэйфф. – По всем признакам должна быть. Где ж еще всякому старью водиться, как не в провинциальных арсеналах?

И в логике соплеменнику вечной Аластаровой зазнобы не откажешь. Очень уж не любят коменданты расставаться с еще совсем целым смертоносным барахлом, которому от силы сто лет.

– Твоя правда, шаман. А от меня-то что нужно?

Отрывать седалище от любимого походного кресла Илдред не собирался ни при каких обстоятельствах. Только-только нога унялась.

– Отобрать пушчонку у революционеров, конечно, – расплылся в обаятельной усмешке шуриа.

– И все?

Джэйфф призадумался.

– А еще, сделай милость, прикажи своим канонирам не стрелять по «Скорому», коль увидят его на реке.

– Попартизанить решил?

– Точно! Когда еще такой случай выпадет?

В этом вопросе Илдред Кан был солидарен с шуриа. Сам бы не отказался подкрасться, как говорится, на мягких лапах, и в спину Хереварду ударить, вместо того, чтобы гнать честных файристянских парней месить янамарскую грязь. И то, что погода не налаживалась, а дождь не прекращался, по правде говоря, главнокомандующего несказанно радовало, ибо Херевард, он же Предвечный, тоже увяз по горло. Переделанный в канонерку пароход – самый лучший способ защитить Дэйнл. Как и все дети Меллинтан, Илдред питал склонность в сложных случаях орудовать чужими руками. Ловкие руки и тысячелетний опыт Джэйффа Элира – просто подарок богини.

– Ладно. Договорись с полковником Сили и нашамань эту песью пушку. Но помни, что тот шуриа совсем не любит.

– Да кто нас любит-то? – философски заметил Джэйфф. – Мне любви не нужно, мне бы пушку.

А когда шуриа чего-то очень сильно хотят, то, как правило, получают. А иным разом еще и с добавкой или довеском. Так и случилось. Подозрительные, как это принято у всех революционеров, комитетчики приставили к опасному шуриа помощника-соглядатая – мастерового паренька по имени Шамис. Тот в пушках и пароходах разбирался, как Джэйфф в дамских романах, но нос норовил сунуть, куда надо и куда не просили.

– Гнать его надо в шею, – мрачно ворчал Фарг, почесывая щетину. – Алая знает, что он там донесет в Комитет. Потом еще вздернут за шпионаж в пользу Эска.

Повешенных в первые дни мятежа врагов уже сняли с виселиц, едва они начали таять. Одно дело устрашать видом казненных потенциальных недоброжелателей, другое – каждый день обонять разлагающиеся трупы. В данном случае шуриа дэйнлцев всецело одобрял. Коль захочется кого-нибудь повесить, то кандидатуры всегда найдутся, а носу страдать от вони не обязательно.

– А мы его для исключения дурных мыслей к делу приспособим, – сообразил Джэйфф. – Эй, малый! Иди-ка сюда. Говорят, ты на фабрике работал?

Шамис неосмотрительно кивнул и оказался в плену у Элировых непреодолимых напора с обаянием, что делу превращения мирного и еще совсем недавно почти священного судна в боевой корабль пошло лишь на пользу.

Грэйн и княгини

С остервенением оттирая слой грязи и копоти мочалкой, эрна Кэдвен чуть сама себя не освежевала. Вот что называется – запаршивела! Хорошо, волосы обгорели, а то так бы и блохи завелись! Или еще кто похуже. Грэйн, как и любой военнослужащей, уже доводилось вшиветь, и повторять опыт она не стремилась. Пусть от шевелюры после пожара в Этенхари и остались клочки, а все равно жалко.

Зато когда отмылась, да у печурки пригрелась, в простынку завернувшись, сразу в сон потянуло. Даже есть не хотелось, только спать бы да спать, ни о чем ином не думая. Но, как водится, вздремнуть ролфийке не довелось. И, разумеется, помешали ее отдыху именно сородичи – у кого еще хватило бы отваги сунуться в логово к разомлевшей волчице? Только другим волчицам, позубастей.

– О! Дремлет! Только взгляни на нее, сестра! Ее благородие эрна капитан Кэдвен изволит дремать. И как, сладко ли спится?

Язвительный голос Е.С.О. эрны Вигдэйн ни с чьим не спутаешь. Грэйн еще глаза разлепить не успела, а уже подскочила и вытянулась во фрунт. Но отвечать не спешила. Правила есть правила: пока прямо не спросили, лучше помалкивать.

– Ты мародерствовала, что ли? – брезгливо сморщив нос, «огненная» княгиня поворошила мыском сапога грэйнины лохмотья, сваленные кучкой у порога. Эрна Кэдвен с компанией выбили себе комнату в дэйнлской гостинице, выставив перед собою Джойану, как щит и знамя. Теперь Священная Невеста отсыпалась в алькове за ширмой, а Джэйфф отправился по каким-то своим змеиным делам. Сэйган же пошел еды добыть, что в революционном Дэйнле было не так уж просто.

– Не рычи на девочку, Вигдэйн, – хмыкнула эрна Мэрсейл, протискиваясь в дверь мимо подруги, перегородившей проем. – Видишь, ей и так плохо.

– Сейчас станет еще хуже, – посулила Вигдэйн. – Ты до чего довела нашу Джойн, Кэдвен? Тебе приказано было ее охранять, а ты что учудила? Ну? Отвечать!

– Она жива, миледи, – буркнула Грэйн, отмирая. Почти божественный напор Огненной Вигдэйн сперва всех ошеломляет, это верно, но если бы княгиня всерьез гневалась, в комнату вломилась бы не собственной священной персоной, а просто гвардейцев послала. – Жива и невредима, как вы сами изволили давеча убедиться. На нас по всему Амалеру охотились. Что еще было делать, в посольстве запереться, что ли? Нашим бегством мы, по крайней мере, убийц со следа сбили. Никто же не знал, что невеста графа Раммана окажется северянкой! А остановить революцию в Янамари ради безопасности леди Джойн даже вы не в силах, не говоря уж обо мне.

– Хм! – фыркнула Вигдэйн, раздувая ноздри.

– Одевайся, – усмехнулась Мэрсейл и протянула Грэйн сверток с одеждой, поверх которого дразнила взгляд тяжелая сабля в ясеневых ножнах. – Сапоги ведь у тебя уцелели? Облачайся по форме и спускайся к нам. Там и доложишь обо всем, как полагается.

– Вот именно! Обо всем, Кэдвен, и о твоих делишках с шуриа и лордом Конри – тоже! – «Огненная» княгиня развернулась на каблуках и промаршировала к выходу. Задержавшись в дверях, она бросила через плечо: – И голову платком повяжи. Нечего распугивать обывателей. Еще решат, что леди Джойн охраняет беглая каторжница.

– Мы тебя ждем, – молвила Мэрсейл и подмигнула, как девчонка.

Проводив грозных леди взглядом, Грэйн выдохнула. Ну, хвала богам. Наконец-то в происходящем вокруг безумии наметился хоть какой-то порядок.

Княгини, хоть и нарычали на проштрафившуюся эрну Кэдвен, зато мундир принесли, а еще исподнее и даже носки, не говоря уж об оружии. Все чистое, но поношенное. Как бы не из личных запасов. Ролфийка попробовала ощутить почтительный трепет, натягивая подштанники с княжеского… ну, скажем так – из княжеского комода, но не трепеталось ей никак. Чем старше становилась Грэйн, тем меньше в ней оставалось верноподданнического восторга. Поклонение сменилось спокойной верностью – так и должно быть, все правильно. И чистая рубашка тут совершенно ни при чем, не говоря уж об исподнем.