Плохие девочки не плачут. Книга 3

— Я совсем не…

— Ты не пустое место и не очередная шлюха, — неспешно проводит тыльной стороной ладони по щеке. — Ты моя вещь. Собственность. Ценное вложение.

— Ценное? — переспрашиваю, инстинктивно облизываю губы и опять впадаю в неистовое бешенство: — Так может пометишь? Фамильным тавром как мебель. Давай, выжги вензель на лбу. Пусть все видят и знают. Или еще лучше — просто помочись сверху. Точно. Пометь территорию.

— А это идея, — ухмыляется.

Опускает крышку унитаза, хватает меня за талию и усаживает. Резко поднимаюсь, но он не позволяет вырваться, возвращает обратно. Преграждает путь.

— Некоторым женщинам очень нравится, — расстегивает брюки.

— Чего?! — снова вскакиваю.

— Сидеть, — грубо толкает, буквально впечатывает спиной в бачок.

— Ты же не станешь, — осекаюсь. — Тебя же такое не возбуждает.

В моих глазах плещется надежда пополам с мольбой. И шок. Дикий, неприкрытый, на грани истерики.

— Не посмеешь, — запинаюсь. — Нам ведь нужно вернуться в ложу.

Фон Вейганд ничего не говорит, но то, что читаю в его взгляде, пугает до колючей дрожи. Вынуждает простонать от ужаса, сжаться в комок.

— Пожалуйста, — дыхание сбивается.

Адское пламя подступает все ближе, подбирается вплотную. Плотоядный взор блуждает по мне, изучает изломанные контуры лица.

— Прошу, — кожа леденеет, пульс теряется. — Хватит.

Господи.

Хочу упасть в обморок.

— Ты что, — слабо дергаюсь, поджимаю ноги к животу в рефлекторной попытке выстроить линию защиты. — Неужели ты делал такое с кем-то?

Мой дьявол широко ухмыляется.

Ответ очевиден.

Делал. И не раз, и не только это. Задай вопрос пооригинальнее.

— Не вороши прошлое, — елейно произносит фон Вейганд. — Беспокойся о настоящем.

Наклоняется, заставляет разогнуться, бесцеремонно вырывает из позы эмбриона. Давит на мои бедра своим коленом. Грубо и жестко ломает сопротивление.

— Пора заканчивать шутку, — стараюсь выдавить улыбку. — Уже не смешно.

— Куда? — сухо спрашивает он.

— Не понимаю, — лгу, опять стараюсь освободиться.

— Выберу сам, — бросает холодно и встряхивает точно куклу.

Больно ударяюсь спиной. Стараюсь закричать, а не выходит. Не удается издать ни единого звука. Способна лишь сипло хрипеть. Парализована будто во сне.

— Предпочитаю мочиться на лицо, но ты верно подметила, нам еще возвращаться в ложу и досматривать спектакль, — заключает сладко. — Поэтому облегчусь тебе в рот.

Одной рукой крепко держит за плечо, а другой высвобождает член из брюк.

— Заметь, я всегда готов уступить, — крупная ладонь ложится на макушку, осторожно поглаживает. — Приму к сведению твои пожелания.

Бряцает пряжка ремня, слышится шорох ткани.

А в следующий миг я вздрагиваю от развратного прикосновения, ощущаю щекой всю мощь возбуждения.

— Не хнычь, — фон Вейганд чуть отстраняется. — Испортишь макияж.

Шлепает членом по подбородку, утыкается в плотно сомкнутые губы.

— Открой рот, — приказывает ледяным тоном, сдавливает челюсть, вынуждая разомкнуть уста и взвизгнуть.

Оцепенение спадает.

— Хватит, не надо, — бормочу почти беззвучно. — Прошу, прекрати.

— Зачем? — насмешливо хмыкает. — Что предложишь взамен?

— В-все, — обещаю сбивчиво.

— Очень соблазнительно, — протягивает издевательски, отступает. — Полагаешь, я жажду помочиться на тебя?

— Н-не знаю, — шмыгаю носом. — Н-не надо.

— Никогда бы не стал вытворять подобное с тобой, — склоняется ниже, нежно сцеловывает слезы. — Хочу совсем другое.

Вздрагиваю раз за разом, зуб на зуб не попадает.

— Скажи, — не выдерживаю напряжения.

— Я покажу, — отвечает скупо.

Резко выпрямляется и вставляет член в мой рот. Сперва наполовину, после давит пальцами на челюсти, вбивается глубже. Вынуждает задыхаться, проникает до упора.

Упираюсь руками в его бедра, тщетно пробую оттолкнуть.

Фон Вейганд никак не реагирует на сопротивление, увеличивает напор, усиливает толчки. Входит грубо и мощно, заставляет извиваться и трепетать.

Он трахает размеренно, наслаждается каждым движением. Меняет ритм, упивается действом. Кайфует. Отстраняется, позволяет жадно вдохнуть воздух, а после опять вколачивается вглубь на всю длину.

Будто гигантский стальной поршень терзает глотку.

Закрываю глаза, приглушенно постанываю. Выгибаю спину, крепче сжимаю бедра, проклинаю собственную похоть.

Это ненормально и противоестественно. Однако давно пора привыкнуть — когда шеф-монтажник оказывается рядом, я схожу с ума.

Кончу, даже если он убьет меня.

— Так дело не пойдет, — холодно произносит фон Вейганд, отступает, раздвигает мои ноги, не разрешает заниматься самоудовлетворением.

— Пожалуйста, — бесстыдно трусь о него.

— Я же плохой, — скептически цокает. — Принуждаю играть роль, ограждаю от общения с близкими.

Отрицательно мотаю головой, кусаю распухшие губы.

— Недавно отстаивала права, а теперь просишься на член, — заявляет иронично. — Занятное зрелище.

Уязвленная гордость не успевает подать голос.

— Трахни меня, — требую хрипло.

— Сначала отсоси, — ухмыляется.

Покорно подчиняюсь. Облизываю, провожу по набухшим венам. Кладу ладонь на основание, крепко сжимаю пульсирующую твердость.

Гортанное рычание служит наградой.

Начинаю легонько посасывать. Дразню, специально нарываюсь. Тяжелая рука ложится на затылок, властно притягивает ближе, задает необходимый ритм.

Давлюсь, слюна размазана по лицу. Внутри пульсирует желание, обдает жаром, наливается силой. Заглатываю еще глубже, стараюсь расслабиться.

В низу живота бьется раскаленный шар. Нетерпеливо ерзаю на сиденье, пытаюсь достичь призрачного облегчения.

— Покажи язык, — повелевает фон Вейганд.

Послушно выполняю распоряжение.

— Отлично, — хвалит. — Может, если чаще трахать тебя, перестанешь выносить мозг?

Не успеваю ответить, он опять затыкает мой рот членом, входит целиком и полностью, выбивает кислород из легких.