Плохие девочки не плачут. Книга 3

Авторское допущение.

Нечего придираться.

— Вы только посмотрите! — восклицаю восхищенно. — Это же чистое волшебство. И вообще, у меня было не так много времени на выбор подарка.

Реально.

Минут пять.

Конечно, я могла пойти по пути наименьшего сопротивления. Стырить любую картинку или еще какой раритет из его же собственного особняка, после принести в дар без особого палева.

Разве Валленберг помнит что и когда покупал? Там целый музей. Воруй и вручай в свое удовольствие. Презентов хватит. Неисчерпаемый запас.

Но я решила вложиться. По-настоящему.

— Он светится в темноте, — открываю главный козырь. — Давайте проверим. Если продавец наврал, то у нас готов доброволец для вашей камеры пыток.

Вздрагиваю всем телом. Ведь крупные ладони опускаются на мои плечи, больно сжимают. Мне едва удается сдержать вопль.

— Хватит, — мрачно приказывает фон Вейганд.

Выпускаю спиннер из пальцев. Игрушка со скорбным бряцаньем падает на пол, отлетает в сторону.

— По крайней мере, это оригинально, — уперто держу маску невозмутимости. — Такого вам точно никто не дарил.

— Правда, — соглашается Валленберг. — Никто.

Он подходит и поднимает спиннер, внимательно изучает, рассматривает, потом прячет в карман пиджака.

— Алекс, — говорит барон. — Ты как будто напряжен.

Напряжен? Ха. Что?!

Фон Вейганд сейчас взорвется. Свернет мне шею. Или руки вырвет. Буквально. Без гребаных эпитетов.

— Выпей чего-нибудь, — продолжает ровно. — Сними стресс.

Спасибо. Отличное предложение.

Обязательно снимет. Скальп с моей головы. Когда мы останемся наедине.

— Я отложу это до главного торжества, — раздается ледяной ответ. — Не хочу перебивать аппетит.

Интересно, о каком торжестве речь? О том, которое сегодня в честь дня рождения. Или о том, что ждет меня лично, когда вернемся в особняк Валленбергов.

— Мы начнем в шесть, — сообщает барон. — Отдыхайте, набирайтесь сил.

Фон Вейганд ограничивается кивком. Ничего не говорит. Тянет меня за собой. Чуть не спотыкаюсь. С трудом успеваю передвигать ноги.

— Тут красиво, — говорю я.

Молчит.

— Тебе не нравится?

Тишина.

— Чудесное место, — явно нарываюсь. — Или ты не согласен?

Никакого ответа.

— У твоего деда хороший вкус, от вида вокруг перехватывает дыхание. Это очень крутая идея. Праздновать день рождения на…

Он резко останавливается, толкает меня, вдавливает в перила, вынуждая вскрикнуть и задрожать.

— Как думаешь, почему нас пригласили на яхту? — спрашивает елейно.

— Потому что…

— Потому что отсюда нельзя сбежать.

— Я…

— Я могу вышвырнуть тебя за борт.

— Это подпортит вечер.

— Разве?

— Ты вроде собирался отложить казнь, — нервно усмехаюсь. — Ты приказал мне веселиться. Развлекать. Этим и занимаюсь.

— Я начинаю сомневаться, — скалится. — Чем больше ты говоришь, тем сильнее тянет заткнуть твой рот членом.

— Ты обещал трахать меня только в задницу, — напоминаю вкрадчиво.

— Мой дед тебя недооценил, — произносит медленно. — Те ублюдки, которых он нанимал, понятия не имели как с тобой обращаться. Они соблазняли, пытались очаровать. А надо было просто завалить и отодрать.

— Нет, — судорожно выдыхаю.

— Тебе по кайфу насилие, — намеренно растягивает слова. — Чем с тобой жестче, тем сильнее течешь.

— Нет, — сглатываю. — Все не так.

— Значит, ты не мокрая сейчас? — смотрит прямо в мои глаза.

— Я не… не в этом дело, — запинаюсь, тихо роняю: — Просто это ты.

— Да, — ухмыляется. — Я не прошу разрешения.

Проводит руками по спине, поглаживает ниже поясницы, щипает, заставляя дернуться и взвизгнуть.

— Ты неправильно понял, — пробую исправиться.

— Точно, — заключает сладко. — На вид невинная девочка, а в реальности любой шлюхе фору дашь.

По ту сторону от нас бурлит вода, и я совсем не против нырнуть туда, смыть всю эту грязь, очиститься раз и навсегда. Однако легкого избавления не предвидится.

Фон Вейганд тащит меня за собой.

В самое пекло.

Точнее — в нашу комнату.

Хотя разве это не одно и то же, когда он такой?

Холодный. Жестокий. Чужой.

Я закрываю глаза. Плотно смежаю веки. Загадываю желание.

Я пробую представить, будто я не здесь. Будто я не я.

Я легенда.

По-настоящему — меня никогда не было.

Я просто порождение больного воображения.

Вырванная страница из несуществующей книги. Череда ненаписанных строк. Так и невыученный до конца урок.

Я открываю глаза. А мир вокруг не меняется.

Будь проклята надежда.

Глупая. Наивная. Дурацкая.

Чудес не бывает. Чудеса не случаются.

Не здесь. Не в этой реальности.

Я оглядываюсь по сторонам. Тут так красиво, что жутко. Роскошь ослепляет. Повсюду зеркала. Но в каждом из них отражается только моя тень.

Царство контраста.

Черное и белое.

Везде.

Не яхта.

Королевский дворец.

Серебро. Белый оникс. Стекло. Хром. Хрусталь. Светло-серый мрамор. Сверкающая лакированная поверхность. Сочетание красного дерева и глянцевых темных дубовых панелей.

Огромная лестница соединяет палубы.

Все выше и выше.

В небо.

Пространство расширяется. Поглощает. Сильно и властно. Подчиняет. Не оставляет выбора.

Я теряюсь здесь.

Я никто.

Надеюсь, не слишком заметно?

Фон Вейганд заталкивает меня в отведенные нам апартаменты, закрывает дверь, защелкивает замок. Снимает пиджак, бросает на ближайший стул. Проходит дальше, избавляется от галстука и рубашки. Сбрасывает обувь. Укладывается на кровать, вытягивается на спине во весь рост.

— Что за платье ты надела? — спрашивает он.

— Тебе не нравится?

— Похоронное.

Нервно веду плечами, невольно разглядываю себя, поправляю наряд, начинаю сомневаться в правильности собственного выбора, но вслух стараюсь прозвучать уверенно: