Плохой
Шрифт:
— Тебе было сказано одеться.
— Ты чертовски восхитителен сегодня вечером. Куда, скажи на милость, я направляюсь? — она закатывает глаза, прежде чем сесть.
— Сказал. Одевайся.
— Мы собираемся в поход по лесу? Идём на вечеринку? Что бы ты хотел, чтобы я надела, Русский?
Мои губы приподнимаются, когда я направляюсь к шкафу. Я хватаю платье с вешалки и бросаю ей.
— Это подойдёт.
— Ты даже не собираешься намекнуть мне, куда мы направляемся? — её пристальный взгляд скользит по моему лицу, и она
Я щёлкаю пальцами.
— Надень это платье.
— О, ясно. Тебе приходится нянчиться со мной, потому что мужчины, которых ты нанимаешь, слишком дерьмовые, чтобы это делать.
Я смотрю на свои часы, прежде чем взять её за запястье и подтащить к краю кровати.
— Я приказал им не делать этого. А теперь надень это чёртово платье. — Я стону, отпуская её.
— Ну, элементарное чувство самосохранения должно перевесить твои приказы.
— У меня нет времени на твою болтовню. Одевайся, пока я не сделал это за тебя.
В её глазах пляшут дикие искорки, и она опускается на колени на кровати, оказываясь лицом ко мне.
«С такой забавной вещью можно играть», — думаю я, сжимая в кулаках вырез её грязного платья и дёргая. Тонкий материал рвётся посередине, и она теряет равновесие. Её глаза вспыхивают. Её ладонь взлетает к моей груди, когда она пытается удержаться. К моему большому удивлению, она совершенно голая под этим платьем. Её тёмные соски напрягаются, грудь вздымается одним неровным движением, и я изо всех сил пытаюсь сдержать животный порыв, грызущий меня изнутри. Умоляющий меня повалить её на спину и раздвинуть её ноги.
— Одевайся, — я приближаю свой нос в нескольких дюймах от её, — одевайся.
— О, Ронан. — Её пальцы скользят от воротника моей рубашки к обнажённому горлу, и я сжимаю челюсти, когда меня обдаёт жаром. — Такой идеальный образец самоконтроля, — говорит она, прикусывая губу. — Позор.
В таком состоянии она почти невыносима.
— Может быть, ты предпочитаешь, чтобы тебя вытащили голой на холод?
Она придвигается ближе на коленях. Её груди задевают мою рубашку, когда она наклоняется, и я борюсь со стоном.
— Любой мог бы подумать, что я не нравлюсь тебе голой, — выдыхает она мне в губы. Похоть бурлит у меня под кожей. Мой член набухает. Мои пальцы дёргаются по бокам, испытывая острое желание провести по её обнажённой киске. И хотя она, возможно, находится на тонкой грани обольщения, я тоже могу так сделать.
Я провожу своими губами по её губам, затем провожу ими по её щеке, направляясь к уху.
— Я не люблю, когда с женщинами легко, — шепчу я. Улыбаясь, я делаю шаг назад, хватаю платье с пола и бросаю его ей.
— А мне нравятся мужчины, которые берут то, что хотят. Как я уже сказала, позор.
Я предпочёл проигнорировать её, предоставив ей последнее слово просто лишь для того, чтобы ускорить процесс. Она влезает в платье, натягивая его на свои изгибы, прежде чем подойти к зеркалу. Платье с глубоким вырезом на спине открывает большую замысловатую татуировку. Тёмные ангелы и демоны, сцена жуткого насилия. Её душа темна, и это так противоречит её прекрасной внешности. Манящее и летальное, такое смертоносное сочетание. Она смотрит на своё отражение и собирает волосы в пучок.
Ах! Брызги крови.
Я иду в ванную и намачиваю мочалку, ещё раз проверяя время, прежде чем вернуться в комнату. Камилла отворачивается от зеркала, свирепо глядя на меня, когда я подхожу к ней. Я перебрасываю её волосы за плечо.
— Как бы красиво это ни было… — говорю я, вытирая засохшую кровь с её шеи. — Боюсь, это неподходящее облачение для такого случая.
***
Неоновые огни клуба «Аид» отражаются от окна, когда машина огибает здание, паркуясь между «Роллс-ройсом» и «Мерседесом». Игорь вылезает из машины и направляется к чёрному ходу. Горка снега падает с карниза, когда он открывает дверь и исчезает внутри. Несколько моих людей уже ждут внутри клуба. Некоторые из них надёжно расположены на крышах окружающих зданий, но такой человек, как я, никогда не бывает чрезмерно осторожен.
Вздохнув, я бросаю взгляд на отчёт об акциях, появившийся на моём телефоне.
Вы уверены, что хотите продать 2 000 000 акций Valiant Oil?
Я нажимаю «Да», прежде чем закрыть браузер и сунуть телефон обратно в карман костюма. Эта внезапная продажа должна дать фондовому рынку небольшой толчок, а затем, когда все остальные компании запаникуют и начнут продавать, я налечу, как стервятник, и захвачу их всех. В конце концов, чем большим количеством компаний я владею, чем большее количество людей я контролирую, тем больше у меня денег, чтобы подкупить нужных людей.
Водитель выпрыгивает из машины, и я бросаю взгляд в окно на Игоря, который теперь скрывается в открытом дверном проёме. Моя дверь открывается, и я выхожу в холодную ночь. Камилла вылезает следом за мной, её глаза бегают по сторонам.
О, бесстрашная Камилла, похоже, напугана.
— Ты выглядишь встревоженной, — говорю я, поправляя пиджак, когда мы подходим к зданию.
— Ни хрена подобного. — Её дыхание превращается в облачко тумана в холодном воздухе, и она быстро обхватывает себя руками, дрожа. — Я окружена русскими, участвую в каком-то развлечении, которое вы организовали, и у меня нет оружия.
— Оружия, — смеюсь я. — С какой стати тебе понадобилось оружие? Ты со мной.
Она быстро оглядывает меня, когда мы останавливаемся перед дверным проёмом.
— Мне очень жаль, Русский. Я и не знала, что ты пуленепробиваемый. Тогда я обязательно останусь позади тебя. — Игорь отходит в сторону, и мы входим в тускло освещённый коридор. — По крайней мере, скажи мне, что у тебя есть пистолет, — шепчет она.
— Нет. — Я чувствую, как она напрягается рядом со мной.
— Отлично, — ворчит она. — Просто чертовски здорово.
— Мне не нужен пистолет.
— Если прямо сейчас ты скажешь, что ты бог, я сделаю тебе больно.
Мы продолжаем идти по коридору, и с каждым шагом она ощетинивается рядом со мной. О, как её нервная энергия вызывает во мне прилив адреналина. В мире, в котором она выросла, насилие было способом получения власти, но это уже не тот мир. Я поправляю пиджак, когда мы подходим к последней двери в коридоре.
— Молчи, пока я не скажу обратного, — говорю я, кладя руку на дверную ручку, и она закатывает глаза.