Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
— Еще чуть-чуть, — зевнула подруга, — и я сама начну плакать — так мне их жалко.
На этой зевательной, но позитивной ноте мы и расстались. А утром понедельника я встала пораньше, подхватила два заранее приготовленных пакета и поспешила в ожидающее такси.
Мне так не терпелось начать отдаляться. И невольно начать отдалять от себя Ковальских!
У меня в животе порхали несмелые бабочки, которые просились на волю — в виде смеха, или хотя бы улыбки… Только бы скорее увидеть его лицо… Тьфу ты. Реакцию.
— Ева! — окликнул меня охранник у турникета, но я улыбнулась,
Вперед, вперед, к одинокому лифту, за который, если что, заплатит Ковальских. Он же не оговаривал, на какие поездки штраф не распространяется. Нет, я в этом точно уверена. Ибо правильно говорил Тумачев: анализ и факты, факты и анализ — вот без чего юристу никак.
Выйдя на этаже, я заметила парня из аналитического, с которым мы так и не успели познакомиться. Кроме нас, в коридоре никого не было, но он все равно осмотрелся, а потом шарахнулся в сторону и поспешил удалиться. Увидев, что я иду следом и практически не отстаю, перешел на бег.
Хм… В другой раз я бы, возможно, и подразнила его, а заодно и размялась утренней пробежкой по офисному коридору, но сейчас мешали не только обтягивающая юбка и каблуки, но и тяжелые пакеты.
В приемную я вошла, напевая. Включила кондиционеры у себя и у Леры, любовно взглянула на широкий подоконник, который некоторые нагло использовали вместо офисной мебели, и принялась его украшать. Первыми из пакета я достала два горшочка с фиалками — они робко взмахнули фиолетовыми и белыми лепестками и без охоты приняли новое место жительства.
— Ничего, — ворковала я, расставляя их и присматриваясь, где им будет комфортней. — Это ненадолго, мои хорошие. Я вас здесь не оставлю. Я вас потом обратно к себе заберу.
Фиалки поверили и демонстративно вянуть у меня на глазах не стали. Потом покажут свою обиду парой пожелтевших листков, а пока так и быть, согласились терпеть. Улыбнувшись своим капризулям, достала для них кавалера — большого зеленого колобка, милого, только очень колючего. Кактус, махнув желтым цветком соседкам, тут же принялся обживаться, визуально заняв собой остальное пространство, максимально близкое к лучам солнышка.
— А это вам для веселой компании, — я достала из пакета две луковицы в красивых рюмочках, добавила воды и тоже поставила на подоконник.
Отошла на пару шагов, склонила голову набок, оценивая — просветы, конечно, остались, но вряд ли там кто-то поместится. К тому же я не просто так взяла с собой лук и не зря выдержала пятиминутное неудовольствие лучшей подруги, когда позарилась на этих двоих питомцев.
— Я их растила-растила, — голосила она убиенно, узнав эту часть моего плана, — а ты… отдать… показать на глаза другим…
— Я же потом их верну, — попыталась задобрить ее.
— Когда? Когда их уже пора будет выбросить?! — пропыхтела Лариса обиженным ежиком. — То есть, ты и этот твой, ради которого и организуется переезд моих «мальчиков», будете смотреть на них, пока они молод и в зеленом цвету. А мне ты их хочешь привезти умирать?!
— Ну… да… — вынуждена была я признать правду.
Растроганная близким прощанием, Лариса побежала к своему подоконнику, склонилась над луковицами
и вдохнула их аромат.— Фу! — она немедленно отшатнулась и тут же перестала обижаться по пустякам. — Ладно, уговорила. Твой Ковальских заслужил вдыхать сей удивительный запах вместо меня!
Собственно, на запах я и рассчитывала. Другие цветы просто заняли территорию и создали настроение, а лук… У него была иная задача — отпугивать!
К тому же издали запах не ощущался, и даже, если держать дистанцию в пару шагов, его тоже не было слышно. Так что обычных посетителей это никак не коснется. А тех, кто привык сидеть у меня за спиной, ждет полное разочарование!
Итак…
Когда дверь открылась, я с трудом согнала с лица довольную улыбку и нырнула в работу, при этом с интересом следя за входящим…
Глава № 39
Мягкие темно-синие топсайдеры с желтой полосой на боку, темно-синие брюки, кожаный ремень с массивной бляхой, желтая рубашка с закатанными рукавами и распахнутым воротом. По-моему, пуговицы использовались лишь где-то в районе пупка, а все, что выше… ох…
Шаг.
И тут же мужская рука взметнулась вверх, продемонстрировав своему владельцу точное время на часах стоимостью с маленькую квартиру.
Ковальских.
Явно удивлен, что я пришла раньше него. Пока удивлен только этим, да и то попытался скрыть эмоции за привычной язвительностью.
— Приятно видеть, что ты вспомнила, во сколько у тебя начинается рабочий день.
— Доброе утро, Матеуш Леславович, — я отвлеклась всего на секунду, чтобы бросить многозначительный взгляд на часы на стене.
Не такие дорогие, как у некоторых, да и запястье они из-за отсутствия гибкости не обхватят. Но тоже способны довольно точно дать понять окружающим, что сейчас лишь половина восьмого, и на такой губительный график работы я определенно не договаривалась. Тем более с ним, большим боссом, который с усмешкой подкрадывался поближе.
— Ева-Ева, такое возмущение… — пожурил он меня и доказал, что прекрасно понимает намеки, но трактует их так, как угодно ему. — Ты просто отрабатываешь свои опоздания. И я рад, что ты вызвалась на это добровольно, потому что… Я уже начал обдумывать, как тебя наказать… И мелькали довольно любопытные варианты…
Отвлекшись от набора нудного текста, я откинулась на спинку кресла и с интересом взглянула на Ковальских. Тот стоял напротив моего стола, а потом уперся в него руками и хмыкнул. И такая у него была ухмылка многозначительная, а еще прищур зеленых глаз… Маньяк. Сексуальный маньяк!
— Плеть и веревка? — вырвалось у меня.
Мои глаза опустились к ремню Ковальских, но тут же вернулись к его лицу.
— Как ты могла такое подумать? — возмутился мужчина. — Я что, похож на садиста? Избить и повесить! Нет, Ева, мои фантазии были завязаны не на том, как поторопить даму с косой, а как разукрасить жизнь.
— Вашу?
— И опять ты очень низкого мнения обо мне, — вздохнул он. — Я ведь не полный эгоист. Твою — тоже.
Прежде чем я успела ответить, он сбил мое возмущение следующим заявлением: