Плюс жизнь

Открыв дверь в зал антикафе, я погрузился в непривычную, псевдоинтеллектуальную атмосферу. У импровизированной сцены происходила настоящая драка. Как я понял через пару секунд – женская. Девчонка с дредами что есть сил лупасила солистку «Прыщей и бедер». Та еле отбивалась, хоть и была выше и крупнее соперницы. Их пытались разнять, впрочем, как-то вяло: общеизвестно, что женские драки обладают особой сексуальностью и иной раз за ними приятно понаблюдать.

– Сука, чтоб ты сдохла, тварь! – лютовала девчонка с дредами. – Ты же мне нос сломала, уродина жирная!

Тут их наконец отлепили друг от друга.

– Вроде и правда нос сломан! – заключила подружка девчонки с дредами.

– Пропустите, я студент-медик, – соврал я, пробираясь через толпу.

Рома уже занимался Дианой – я мельком увидел ее расцарапанное в кровь лицо.

На лице же девчонки с дредами крови не было, но сильно отек нос. Она уколола меня злым взглядом.

На вид ей было лет шестнадцать. Не больше.

Я осторожно дотронулся до ее лица. Пальцы мои были взволнованно мокрые. Не люблю, когда они такие.

– Ай, больно же, студент, – капризно простонала она.

– Нет никакого перелома, – диагностировал я. – Просто ушиб.

Я вытащил девицу на улицу. Она была пьяна.

– Тебе сколько лет? – спросил я.

– Ой, только не надо вот этого, – отмахнулась она.

Ее стошнило. Я протянул ей влажные салфетки и бутылку воды.

– Я сдохну, – прошептала она, завязывая в узел облеванные дреды.

– Нет, проспишься, и завтра все будет по-другому.

– Я не об этом, – сказала она. – Меня рвет при красивом парне. Вот это конец света.

– А ты трезвеешь. Спасибо за комплимент.

Ее рвало, знобило, шатало. Минут примерно сорок. И я подумал – что-то в ней есть.

– Ну, все? – спросил я, когда она начала клевать носом. – Пора к мамочке под крылышко?

– Я не люблю свою мать, – буркнула она.

– А я свою вообще ненавижу. И поверь, как бы с тобой ни поступала твоя родня, по сравнению с настоящим преступлением моей матери – это цветочки.

– Какое преступление?

– Родила меня… Да забей, долго рассказывать. Лучше ответь, как тебя зовут?

– Ариша, – выдала она наивный детский вариант своего имени.

– Да какая ты Ариша! – рассмеялся я. – Ты целое Аринище!

– Сам такой, – обиделась она. – А я сорок пять кг вешу!

* * *

Мы сели не на тот автобус – я не знал, как добраться до района, где живет Арина – и доставил ее домой лишь ближе к полуночи. Дверь открыла полная женщина с вишневыми волосами.

– Это с тобой она, значит, последнее время шляется! – с порога заголосила ее мать. – Она несовершеннолетняя, ты имей в виду! Наверняка это чучело уже прыгнуло тебе в постель!

– Не кричите, пожалуйста, – попросил я. – Я вообще-то с Ариной почти не знаком. Вы хоть заметили, что у нее ушиб? Проследите за ее состоянием, мало ли, появятся симптомы сотрясения.

– О боже, как же так, – запричитала Аринина мама. – Может, «Скорую»?

– От «Скорой» толку не будет. Пусть она поспит, а если наутро что-то будет беспокоить, кроме похмелья, тогда в травмпункт.

– А ты что, врач?

– Нет, я студент. Биолог…

– Господи, да за что же мне такое наказание, – рыдала Аринина мама, стаскивая со спящей, но, тем не менее, продолжающей сопротивляться дочери обувь и куртку. – Как я боюсь, что совсем пропадет. Или с наркотиками свяжется, или в подоле принесет. А ты с ней дружишь, общаешься, или что?

– Мы случайно познакомились. Я просто ей помог добраться до дома.

– Спасибо тебе. Чаю хочешь?

– Хочу. Я и есть хочу, если честно…

Вообще, она оказалась вполне милой. Простая русская женщина, как о них обычно говорят. Двадцать лишних килограммов, халат на молнии, пища, жаренная в большом количестве масла. Галина Геннадьевна.

– А ты хороший мальчик, – оценила она меня.

В полный восторг я привел ее рассказом о том, что в свободное от учебы время подрабатываю в патоморфологическом отделении (она не знала, что это морг, название звучало солидно) и что у меня есть собственная квартира. А еще профессия у меня перспективная. «За биоинженерией будущее», – заверил я Галину Геннадьевну.

– Ты Аришке позвони завтра, – сказала она вкрадчиво. – Пригласи куда-нибудь. Она неплохая девчонка, честное слово, хоть и выглядит, как чучело, прости господи. Она учится не то чтобы хорошо, но умненькая, читает много, на флейте играет. Наверно, это все возраст этот переходный. Проклятущий.

Пригласить куда-нибудь? Это очень щепетильный вопрос, несмотря на то, что девчонки (из параллели, с подготовительных в институте, или те, что встречались мне на концертах или в кино) в принципе симпатизировали мне. Частенько я записывал номер какой-нибудь новой знакомой, но так ни разу никому и не позвонил. Ни в одной из них я не видел той, кому можно было признаться в том, что я неизлечимо и заразно болен, не предчувствуя мгновенного вежливого отказа.

Я и девственности планировал лишиться с проституткой, но в последний момент что-то пошло не так. Не уверен, что это интересно, но давайте расскажу.

* * *

Еще когда мне исполнилось 14 лет, Нина привезла мне свой старый компьютер. Я очень просил. «Для учебы надо», – говорил.

Интернет, конечно, здорово изменил мою жизнь.

Параллельно с миром любимой полостной хирургии, еще шире открывшимся для меня (книги, статьи, видеозаписи операций), я обрел физическое удовлетворение благодаря доступной в Интернете разнообразной порнухе. Я подозревал, что этим мне и придется пожизненно ограничиваться, потому что примерно с этого возраста бабушка начала систематически повторять:

– Не вздумай ни с кем спать! Не порти девчонкам жизнь!

Она убедила Нину больше не возить к нам Иру и Наташу. «А если он с ними переспит? Мало ли что в его спидушную голову придет!» – говорила она дочери. Вскоре и сама Нина свела на нет общение со мной. Она словно не знала, что ей со мной, подросшим, делать. Ее краткие визиты постепенно стали полностью подчинены общению с бабушкой.

Мне не были нужны ни Ира, ни Наташа, ни прочие девчонки, с которыми я знакомился в Интернете и в жизни. Ни одна не сбивала моего дыхания. Кроме того, я хорошо помнил постулат, который с этого же возраста начал вдалбливать мне Санпалыч: перед сексом обязательно рассказать о ВИЧ. Заразить на таблетках – невозможно, тем более используя презерватив, но по закону надо предупреждать.

– Считается, что партнеры должны знать о потенциальных рисках заранее, – говорил Санпалыч дежурно.

– Да какие партнеры, – смеялся я в ответ. – Нет у меня никого. И, может, не будет.

Я представлял лица девчонок, когда я им говорю: «У меня ВИЧ», и все мои желания отступали.

– Тогда только с проституткой, – заключил Рома, выслушав в очередной раз жалобы на мое невыносимое сексуальное томление: «Почти восемнадцать лет, а я еще…». Странно было слышать от скромника-Ромы такой совет, да и показался он мне мало осуществимым, однако засел в подкорке.