ПО 2

Стукнули три тарелки, за стол уселись трое званых гостей.

Матвей.

Федорович.

Тихон Первый.

– Уж и не ждали – повторил Матвей недавно сказанные им слова, когда он провожал меня до лестницы ведущей к Центру – Вернулся.

– Я же предупреждал – улыбнулся я, на мгновение оторвавшись от поглощения пищи.

Голода не было. Только сонливость и разморенность. Но есть я себя заставил. Мясо. Белок. У меня нещадно ноют мышцы – подмороженные, перенапрягшиеся. Я не давал себе пощады, ночуя в сугробах, тренируя удары и перекаты, взбираясь на холмы и спускаясь с них, таская за собой трупы и медвежьи туши. Пусть желудок сжался и не хочет еды – я заставлю. Я напитаю себя нужным и может даже чуть избыточным количеством белков, жиров и углеводов. Все лишнее потом сгорит на морозе.

– Почернел, осунулся – подхватил Федорович, внимательно оглядывая меня – Пальцы вспухли на левой руке. Подморозил?

– Чуток – кивнул я – Заснул и не заметил, как рука выскользнула из варежки. Вовремя проснулся.

– Это да… выпьешь? Мы чуть оставили.

Отодвинув опустевшую тарелку, я, продолжая жевать, поднял с колен и положил на стол небольшой сверток. Внимательно оглядел лица присутствующих, особенно задержавшись взглядом на лице благостно улыбающегося Тихона Первого, предводителя монахов и настоятелья монастырского. Я специально попросил позвать и его, зная, что он обладает огромным влиянием на многих стариков. И его влияние только увеличивается.

Поэтому, не разворачивая сверток, я предупредил:

– Ожидаю от всех понимания и гибкости в мышлении. Сходу ничего отвергать не надо. Это я больше к вам – я снова глянул на Тихона.

Седой монах спокойно кивнул и, совсем не церковным языком, ответил:

– Торопиться с выводами никто и никуда не станет.

– Что же там такое? – удивились старики.

– Ничего нового – хмыкнул я – Уверен, что там, в Замке, это давно уже есть и растет.

– Растет?

– Вот.

Развернув сверток, я убрал руки, чтобы все могли увидеть небольшую охапочку плоских травяных стеблей. Дождавшись, когда все насмотрятся, я пояснил:

– Нашел под трупом разорванного сидельца. Трава питалась им – трупом. Я рискнул попробовать и сильно удивился – прямо вкусно. Потом ел еще несколько раз и пошло только на пользу. Учитывая наш однобокий рацион – не считая подачек с Замка… разнообразие нам не помешает. Клетчатка, углеводов чуток – прямо как доктор прописал. И вырастить труда не составит – все что надо это мясо пусть даже и подмороженное. Ну может еще холод – раз она в минусовой температуре растет. Я предлагаю устроить на кладбище что-то вроде теплицы. Или холодницы? Как-то так в общем.

– Это еда – коротко сказал Матвей и с хлюпаньем втянул в себя скопившийся на тарелке бульон и жир.

– Еда – подтвердил и Федорович, украдкой взглянул на молчащего Тихона.

Поняв, что дальше молчать не получится, монах осторожно произнес:

– На телах сидельцев траву растить… бесовское это дело. Грешное.

– В чем тут грех? – удивился Матвей – На могилах вишни растут, а детишки едят. И что? Вишни бесовские? Дети грешные?

– Вишня с земли соки берет – не согласился монах – Но не тела усопших грызет. А к тому времени как дерево подросшее пробьется в могилу и сквозь гроб корни проведет… к тому время в тому гробу разве что прах иссохший обнаружится.

– Зачем растить траву на людских трупах? – прервал я их – Мыслите ширше. Эта травка – порождение здешних мест. И пусть она хищная, плотоядная, но эволюцией приучена жрать в первую очередь не наше мясо, а здешнее. Понимаете?

– Медвежатина? – оживился Федорович.

– Не только – качнул я головой – Повторюсь, мужики – мыслите ширше. Растения к жизни приспособлены куда лучше нас. И жрать могут многое. Короче – надо пробовать разное. Я минуты три подумал и на ум сразу несколько вариантов сырья пришло. Отборное мясо траве на съедение бросать – глупо. А вот порезанную кожу, перемолотые кости, немного подтухшей крови и содержимого кишечника… все это перемешать – и предложить травке. Вдруг угощение ей по нраву придется? Еще варианты – черви дохлые. Мы их есть не можем. Но вдруг трава сможет? Если не в чистом виде – то подмешивать червятину к медвежатине. Нужны эксперименты. Терпеливые и постоянные. Нужен контроль.

– Что-то больно сложно звучит – почти беспомощно развел руками Матвей.

– Нет тут ничего сложного – возразил я – Чушь! Поэтому Замок и преуспевает! – они не боятся мнимых сложностей. Все что нужно – отгородить уголок кладбища. Сделать там что-то вроде длинных плоских лотков – да просто льдом и снегом выложить края приподнятые. Внутрь наложить размолотую кашу удобрения, присыпать чуть снежным крошевом. Посадить семена травяные – они вот тут скрываются на концах вздутых. В один лоток – такое сырье, в другое – второе. Вести записи.

– В этом грех есть? – глянул Федорович на Тихона Первого.

– Никакого – коротко и веско отозвался монах.

Отозвался настолько веско, что тема сразу оказалась закрыта. Не удовольствовавшись этим, монах добавил:

– Пробовать надо. И немедленно. Грех таким шансом пренебрегать.

– Думаешь в Замке она уже есть?

– Попробуйте – предложил я – Сразу ощутите знакомый привкус.

Все – кроме Тихона – взяли по травинке, неторопливо разжевали. Я скользнул взглядом вокруг и убедился, что за нами наблюдают многие. Еще бы – трава какая-то, жуют… всем жутко интересно.

– Как в похлебке замковой! – первый догадался Матвей.

– Да – кивнул я – Траву растирают и добавляют. Я тоже по вкусу догадался. Замковые – молодцы. Но и мы не хуже. Тихон… а вы почему не едите?

– А эта трава росла на…

– Ну да – усмехнулся я – На трупе разорванном. Что ж – попробуете траву, что вырастет уже на другом удобрении. О удобрениях – надо пробовать и наше родное добавлять.

– А что у нас родного такого найдется? – удивленно вскинул голову Федорович.

– Говно наше! – буркнул Матвей – Вот уж чего в избытке… Дело стоящее. Кто займется?

– Монахи – не стал я медлить с ответом – И вы. Пусть рядом, но отдельно. Делайте две теплицы на кладбище.

– А чего раздельно?

– Монашество и церковь всегда особняком – ответил я – У нас обязанности и наряды. А у них – послушания. Короче – пусть они по-своему делают, а мы по-своему.

– Мудро – склонил голову Тихон – Мудро…

На стол лег второй сверток, что был раза в два больше первого. Развернув ткань, я продемонстрировал старикам жалкие трофеи.

Электронные часы, немного золотых и серебряных украшений, различные монеты, банкноты, чуток лекарств, перочинный нож, пуговицы, катушка толстых красных ниток, крохотная иконка, пластмассовый крестик, несколько серебряных зубов, две пары аккуратно свернутых носков. В общем все то, что я обнаружил там и сям во время своего долгого похода.

Поделив кучу надвое, половину отодвинул к Тихону, а вторую к Матвею и Федоровичу. Пояснил:

– Пора делать запасы. Уже говорил это и повторю еще раз. И пора возвращать моральные нормы. Пусть через силу и через бой – но возвращать.

– Ты это о чем?

– В первую очередь – чистоплотность. В Холле дикий срач. Сейчас стало гораздо чище. Но надолго ли? Надо приучать народ к регулярной уборке. Дальше – образ жизни. К примеру, кто может помешать сегодня же после ужина почитать вслух интересную книгу? К черту уныние, да здравствует веселье! Тормошите людей! Не давайте им тупо смотреть в стену!