ПО 2

– Думать мало – надо еще суметь сбежать! Кто сумел? Ну кроме тебя.

– И все же я сумел. А может и еще кто-то. Вот и вопрос – так ли выгодно набирать сидельцев почти вслепую? Я вот лично горю желанием разобраться, потом найти виновных и накостылять им по шеям.

– Они опытные. Набили уже руку так сказать.

– В наборе правильных людишек?

– Ну да.

– Может и так. Но выбрав меня он точно ошибся – покачал я головой – Я обид не забываю. И ведь я ему немало в том баре рассказал. Он должен был понять, что я по натуре упертый одиночка и не из самых тупых.

– Ты к чему ведешь, Охотник?

– Таких как я сюда набирать просто опасно – пояснил я, потягиваясь – Это глупый риск. Как ты там сказал? Индийцев сюда? Вот их – можно. Семьям платить щедро – так они еще и других сыновей и дочерей пошлют. И не только с Индии – стран хватает. А таких как я похищать – глупо и опасно. Так… Андрей, что скажешь, сегодня мы еще поговорим о разном, потом я пойду прогуляться, а завтра к вечеру снова наведаюсь в гости и останусь на ночь?

– Так и сегодня оставайся!

– Не могу.

– Чего так?

– План – улыбнулся я и развел руками – Я должен следовать составленному плану.

– Чьему?

– Своему.

– Хм… тогда – уважаю. Услышал и понял тебя, Охотник. Завтра буду ждать. Это…

Не став дожидаться просьб, я поспешно произнес:

– С меня обещанные подарки. Пару бутылок алкоголя раздобуду. Притащу и пару книг.

– Книги – это здорово! У меня есть парные – хочешь поменяю.

– Я всегда рад торговым отношениям – моя улыбка стала гораздо шире – Доверишь мне несколько ненужных тебе вещей, которые рад поменять на что-то полезное?

– Легко.

Вспомнив о рюкзаке в коридоре, я спросил о бумаге и ручке. И получил кусок клетчатой бумаги и огрызок карандаша.

– А историю мою слушать не собираешься? Продолжение.

– Это десерт вкуснейший – не поднимая головы, ответил я, старательно выписывая слово «Список» - Закончим дела за пару минут и я буду готов слушать очень и очень внимательно. Ты не представляешь, насколько мне интересно. Ты сумел сделать невозможное.

– Ну… и спорить не буду.

– Не против, если ты будешь рассказывать, а я подтягиваться и гантели твои таскать?

– Пользуйся на здоровье. Так ты же выпил?

– Пригубил.

– Опять следуешь плану?

– Точно – кивнул я – По плану у меня сейчас отработка ударов рогатиной, приседания, отработка ударов ножом. Потом ужин. Потом сон в снежной пещере.

– Вот ты…

– Какой уж есть.

– Уговаривать остаться в тепле бесполезно?

– Бесполезно.

– Хрен с тобой. Иди отрабатывай удары. А я из кресла рассказывать продолжу.

На том и порешили.

Стянув с себя остатки одежды, остался в одних трусах и, ничуть этим не смущаясь, принялся разминаться. Сохранить одежду сухой – одно из самых важных дел для охотящегося на морозе. Андрей же, извернувшись в кресле, закинув ноги на мягкий подлокотник, закурил еще одну сигарету, некоторое время молчал, пуская сизый дым в потолок. А затем продолжил рассказ, который, как он и обещал, оказался невероятно интересным.

Короткий список желаемого хозяином, приютившего меня дома, свернутый лежал в кармане джинсов. Первый список товаров… что ж – пока мое радикальное решение находиться в безопасном Бункере как можно меньше дает свои результаты. Чуть позже я просмотрю список еще раз. Часть постараюсь достать бесплатно. За кое-что из мной записанного Андрею придется заплатить. Но вряд ли он будет против. Пока же я разминал плечи и внимательно слушал.

Выживание. Вот ключевое слово. Вот главный мотив.

А еще – восторг. Фанатичный восторг человека всегда мечтавшего оказаться в подобных нечеловеческих условиях и… что удивительно – оказавшегося. Бойся мечтать, человечишка, ведь порой мечты сбываются, чтоб их, мечты сбываются…

Но все это пришло позже.

Сначала… сначала он очнулся и обнаружил себя лежащим в глубокой снежной норе, которую, как он потом понял, пробил своим же телом, уподобившись героям комедийных фильмов. Повезло. С этой подветренной стороны снежный бугор был мягок. Но и это стало ясно гораздо позднее.

А в тот момент он просто лежал в странной и скрюченной позе и с замиранием прислушивался к ощущениям тела. Разум обострился, чуткость повысилась в разы, сердце стучало как сумасшедшее. Еще во время удара и падения – когда на секунду мелькнуло «Вот и все…» – он понимал, что шансов ноль.

Что пугало – тело в первые минуты вообще никаких сигналов не подавало. Только ощущение общего жара. Шевелиться он боялся и терпеливо ждал. Первой очнулась левая рука – обожгло запоздалой болью пальцы и запястье, вся ладонь казалась ватной. Следом болевая судорога сдавила грудную клетку – ребра. Тупо заныл живот. Острая игла вонзилась в шею, стреляло в ухе, защипало все лицо, заахало в правой голени. На этом перечень вроде закончился – но и этого немало. Андрей не был врачом, но тут даже фельдшером быть не надо, чтобы осознать – нехило его приложило. Но главное было впереди… он попробовал шевельнуться. Все тело разом обожгло болью, но главное – руки и ноги ожили, двинулись, согнулись. Он не был парализован. У него была головная боль, чувствовался ушиб справа за ухом, но не двоилось в глазах, не кружилась голова, не пропал слух – он слышал, как что-то шипело и стучало снаружи.

Пролежав еще несколько минут, он наконец-то выбрался. И оказался рядом со своей тюремной кельей, что рухнула на склон холма. Перед падением разрушающийся крест закрутило – в тот момент сидельца и выкинуло наружу центробежной силой. Повезло.

Он огляделся…

И увидел мрачную темную панораму ледяной пустыни с доминирующим над ней злорадным Столпом. Глянул на светящуюся громаду… и понял, что не слышит давным-давно ставшего столь привычным призрачного шепота. Невольно прикоснулся к месту ушиба на голове. Постоял удивленно, но пронзительный порыв ветра заставил действовать.

Следующие часы он помнил отчетливо, но почему-то сквозь радужные всполохи. Все как сквозь вату. Все как сквозь сон. Проваливаясь в перепаханный мягкий снег, он бродил и ворочался вокруг упавших бок о бок крестов, собирая со снега тряпки. В голове постоянно звучал его собственный голос – но удивительно собранный, спокойный, уверенный, знающий. В его голове звучал голос несостоявшегося полярника, что годами впитывал книжные премудрости.

Первым делом защититься от холода. Обмотать ноги и руки, надеть одна за другой найденные футболки и рубашки. Чем больше слоев одежды – тем лучше. Обмотаться отысканным в снегу лоскутом пластика, защищаясь от ветра, намотать на торс метры проволоки – чтобы пластик не раскрылся. На голове банданы из рваной обгоревшей футболки, в нос бьет запах гари. Сверху еще футболку, затем обмотать шею. П

Попутно он собирал все кажущееся съедобным. Определял, что это такое – и сразу пихал в рот будь то кусок тюремной колбасы, хлеб, конфета или рыбий хвост. Андрей понимал – на морозе телу требуется как можно больше жиров и углеводов, чтобы суметь выработать достаточно тепла. Он не знал как долго выдержит его тело – пока он в шоке и потому на ногах – но скоро он рухнет. И надо успеть сделать как можно больше… как можно больше…

Набрав всякой мелочи, набив желудок разметанной едой, зажав подмышкой сверток с сухарями, таща за собой тряпье, он снова вполз в ту снежную нору и там, соорудив тряпичный кокон, укрывшись и инстинктивно чуть сузив проход, он отключился.