По агентурным данным

А вот готический собор с устремленными ввысь сводчатыми башнями и узкими глазницами окон — так и видишь здесь какого-нибудь «серого» кардинала, с закрытым капюшоном порочным лицом. А чего стоит часовня Бои-мов с чудесной каменной резьбой по фасаду? Семнадцатый век, между прочим! А королевский арсенал того же века? В стиле барокко, с порталом, в котором прячутся своды лоджий, с окнами, оформленными причудливой резьбой. Здесь могут сражаться за честь королевы бравые мушкетеры. А строгий, простой до совершенства костел бенедиктинов в стиле ренессанс? С башней, украшенной скульптурным аттиком? Так и видишь юную монашенку, сложившую руки в молитвенном экстазе, променявшую светскую роскошь на строгое уединение. А эти дворики, внутри которых обнаруживались двухэтажные галереи, с непременной резьбой по камню на внутренних, никому, кроме самих жильцов, не видных фасадов! Просто с ума можно сойти!

Сташевич бродил по улицам, упиваясь красотой города и красотой его жителей. Вернее, жительниц. Вот, казалось бы, окраина страны. Но нет! Это та окраина, которая ближе к западному шику, нежели к строгой коммунистической выправке женщин столицы.

Вот сейчас, например, перед ним легкой, чуть танцующей (но ни в коем случае не вульгарной) походкой шла стройная женщина (девушка?) в легком летнем пальто кремового цвета, в шляпке на коротко стриженных вьющихся каштановых волосах. Стройные ноги в шелковых чулках, туфельки на высоких каблучках.

Ему очень хотелось обогнать незнакомку, чтобы увидеть ее лицо, но одновременно он боялся, что она окажется некрасива, и все очарование рухнет. Но любопытство режиссера гнало вперед. Так он и шел за нею, благо пути их пока совпадали, решив, что возле перекрестка обязательно обгонит женщину и, может быть, даже заговорит с нею.

Но перед самым перекрестком женщина неожиданно вошла в высокую дубовую дверь солидного пятиэтажного здания. Как раз в этот момент Олег отвлекся на проезжавший мимо «форд» и увидел лишь край пальто, исчезнувшего за дверью, рядом с которой была прибита табличка: «Военная комендатура».

Ничего себе кадры в строгом ведомстве! А ведь у нас есть шанс познакомиться при случае, обрадовался Ста-шевич.

В приемной военного коменданта города было душно. Дежурный офицер листал газеты, то и дело вытирая платком лоб.

— О, вот и вы, Виктория! — воскликнул он, отложил газеты и поднялся навстречу. — Позвольте, я помогу вам, прекраснейшая богиня Победы?

Офицер помог женщине снять легкое пальто, несколько больше чем нужно задержав руки на ее плечах. Красавица небрежным жестом стряхнула его ладони, повесила пальто на плечики, убрала в шкаф, распахнула окно, впустив в комнату потоки свежего воздуха, затем села за стол, на котором стояла пишущая машинка и пара телефонных аппаратов.

— Что-нибудь есть? — она просматривала исписанные мелким почерком листы.

— Да. Старик просил напечатать это в срочном порядке. Кстати, я вас прикрыл: сказал, что вы ушли на почту.

— Я и была на почте, — усмехнулась Виктория и выложила из сумки корреспонденцию.

— Но не только там! Признайтесь, что вы забегали к маникюрше!

— Ошиблись! Я забегала в ателье на примерку. Всем участникам праздника шьют костюмы. И мне в том числе.

— О, как мог я забыть! Мы ведь готовимся к празднику! Переполненный стадион, счастливые лица, и вы — Богиня на. На чем там вас повезут? На спинах боевых слонов?

— Перестаньте паясничать, Висницкий! А то пожалуюсь начальству! — женщина уже стучала по клавишам, пальчики проворно порхали над клавиатурой.

— Послушайте, Вита! Мне кажется, из вас вышла бы замечательная пианистка! Вы не учились музыке?

— Нет. Не пришлось. Много было других дел. А вам, я вижу, совсем нечем заняться.

— Так я порученец. Будет поручение.

И как по заказу, распахнулась дверь кабинета. В проеме стоял внушительный тучный генерал-майор Кураев, комендант города.

— Виточка, вы отпечатали документ?

— Да, Никита Борисович.

Виктория протянула машинописные листы.

— Как всегда, без единой помарки. Вы прекрасный секретарь, Виточка! Я вами очень доволен! — удовлетворенно отметил Кураев. Он поставил внизу размашистую подпись. — Печать поставите сами и в конверт положите, пожалуйста.

Генерал повернулся к дежурному офицеру.

— Висницкий, голубчик, а вы срочно передадите его по назначению.

Виктория вынула из сейфа печать, аккуратно оттиснула фиолетовый кругляш на генеральской подписи. Затем, особым образом, так чтобы текст не был виден сквозь голубоватую бумагу, сложила листы, запечатала конверт. Все это было сделано быстро и как-то очень красиво. Так, что мужчины невольно любовались четкими движениями тонких пальчиков. Висницкий убрал документ в планшетку, козырнул начальству и удалился.

— И вот корреспонденция, Никита Борисович. То, что пришло на почту, — Виктория протянула коменданту несколько конвертов.

— Хорошо, я просмотрю, — генерал собрался было вернуться к своему столу, но задержался в дверях кабинета: — Да, Вита, я забыл сказать, что на склад поступили вещи и продукты по лендлизу. Я достал для вас талоны. Вам, как сотруднице комендатуры, полагается… Вот, возьмите.

Виктория убрала две голубоватые ленточки в сумочку.

— Спасибо, Никита Борисович, — спокойно кивнула она.

— Боже мой, какая в вас бездна достоинства! Вы прямо-таки княжна великорусская! Ваши предки не из царской семьи? — пошутил генерал.

— Нет, я из семьи рабочих, вы же знаете, — улыбнулась Виктория.

— Знаю, деточка, знаю. И что отец погиб еще на финской, и что мать умерла в блокаду… Бедная девочка! Ну-ну, работайте, не буду мешать. И я поработаю над документами. Меня с полчаса ни с кем не соединяйте.

— Есть, товарищ генерал, — четко ответила Виктория.

— Ну, ну, мне больше нравится, когда вы зовете меня по имени и отчеству. Разумеется, когда мы одни, — он ласково улыбнулся и затворил дверь.

— Разумеется, старый боров. — едва слышно прошептала Виточка и презрительно улыбнулась.

Сташевич миновал еще два перекрестка, свернул на тихую улочку, утопавшую в тополях, прошел почти до конца и нырнул в неприметную подворотню довольно приземистого здания, единственной достопримечательностью которого была четко выписанная тушью табличка «Типография им. Федорова».

В кабинете директора типографии вдоль длинного стола для заседаний сидели уже Хижняк и Орлов. Хижняк должен был прийти на встречу первым, далее с интервалом в десять минут — Чиж, потом он, Олег. Сташевич взглянул на часы. Все точно! Хижняк легким кивком и улыбкой подтвердил, что все идет по плану. Во главе стола — седой, с впалыми щеками мужчина в темно-сером костюме. Блекло-голубая рубашка, явно из довоенных запасов, галстук в полоску — типичный инженер или даже начальник цеха.

— Здравствуйте, проходите! — сделал приглашающий жест «инженер» и поднялся. Он был довольно высок. — Давайте знакомиться.

— Старший лейтенант Сташевич, — представился Олег, пожимая протянутую руку.

Рука была крепкая, мускулистая. Короткое энергичное пожатие понравилось Олегу.

— Подполковник Заречный, начальник львовского отдела Смерш. Садитесь. Ну, все в сборе, так что начнем.

Заречный обрисовал ситуацию, перечислил последние диверсионные акции. Многое из того, что он говорил, было уже известно группе Хижняка из материалов «задания», но слушали они внимательно — лишних знаний не бывает. Тем более, что в рассказе смершевца прозвучало и нечто совершенно новое.