По дороге на Оюту. Наперегонки со временем

– Да, дядя Сунир очень сильный и ловкий.

– Он за нами вернётся?

– Конечно, и не сомневайся.

В моём голосе не было уверенности, и я боялась, что Юла это заметит.

Я здраво оценивала ситуацию, и до меня стало доходить, что как раз забрать нас - это проблемно. Была мысль, что он просто подлетит, но осмотревшись только и смогла, что зажмуриться.

Скалы.

Тут просто негде швартовать большой грузовой межзвёздный тягач.

Мы застряли в узкой колее между выступающими острыми камнями.

Как только я поняла, что к чему, меня затрясло от страха.

По панели управления расползался иней.

– Мама, холодно, - голосок Юлы был такой жалкий. Поправив одеяло, я прижала её ещё теснее к себе.

Впереди послышался гул. Красная точка медленно взвилась вверх.

Сунир поднял судно.

Я ждала. Надеялась, что он прилетит к нам, но вместо этого корабль устремился ввысь и скрылся из виду.

Не думая, я закрыла Юле лицо, чтобы она не увидела, как мужчина, которого она называла папой, её бросил.

Окно покрывалось толстым слоем льда, а я всё пыталась высмотреть в небе красную точку.

Но миранец улетел.

Последний просвет исчез.

Мы сидели в обледенелой капсуле.

Тепло, его не осталось.

Прижимая к себе Юлу, я ощущала полное бессилие и дикий ужас.

Я укутала её во всё, что только было, оставив себе лишь куртку. Но при этом страшнее всего мне было замёрзнуть раньше своей девочки и оставить её здесь одну. Я не представляла, что она будет чувствовать, когда поймёт, что я не двигаюсь.

Но и развернуть одеяло на ней я не могла.

Вместо этого я прижимала её всё сильнее к себе, стараясь, чтобы даже моё дыхание доставалось ей. В уголках моих глаз льдинками застывали слёзы. Ног я уже просто не чувствовала.

Да и холода, если честно, тоже.

Моё зрение затуманилось, и появилась слабая резь в глазах. Слёзы застывали, не успев скатиться. Моё сознание мутнело.

– Мама, ты не спи, - голосок Юлы всё ещё удерживал меня на поверхности.
– Папа придёт за нами.

Слабо кивнув, я ощутила жгучую боль в глазах, слёзы не могли пробиться наружу.

– Конечно, милая, твой папа лучший мужчина во всей Вселенной. Он обязательно придёт. Он нас никогда не бросит. Мы прилетим на Оюту. Вместе. Добрый доктор пересадит тебе новое сердечко, и мы будем жить одной крепкой семьёй.

– И у меня будет братик?

– Будет, - каждое слово давалось мне с трудом, но замолчать было страшнее.
– Всё у нас будет.

– А ты папу Сунира любишь?

– Я очень его люблю, - произнеся эту, казалось бы, ложь, я поняла, что не обманываю. Миранец был мне не безразличен. Шмыгнув потёкшим носом, только поджала губы. Я понимала его. Шансов у нас не было, и он предпочёл спасти свою жизнь. Но...

Но мне было так страшно остаться одной.

Вскинув голову, я пыталась хоть что-нибудь рассмотреть сквозь толщу льда.

– Пожалуйста, Сунир, - прошептала я одними губами, - не бросай нас. Я тебя умоляю.

Глава 54

Минуты проходили одна за другой.

Я чувствовала, как ворочается Юла, но уже ничего не могла ей сказать.

Лицо сковало, глаза горели огнём, льдинки слёз мешали нормально моргать. Стоп я просто не ощущала. Они занемели.

Осознавая, что умираю, я всё пыталась прижать Юлу плотнее.

Страшнее всего мне далось осознание, что я проиграла. Очередной мужчина меня предал. Но я не могла злиться на него.

Останься он с нами, нас было бы тут трое.

Он имел право на спасение.

Он не обещал за меня жизнь отдать.

Это я рискнула и проиграла.

Юла что-то тихо спрашивала, постукивая кулачком по моей груди, но её слов я уже не разбирала. Видно, суждено мне было умереть не на Трепе, так здесь.

Но Юла.

Она ведь будет здесь одна. Меня трясло от понимания собственного бессилия.

Словно во сне я услышала нарастающий гул. Моя девочка снова ударила меня, пытаясь растормошить, но для меня было уже поздно. Катер качнуло, и он завалился набок. Не удержавшись, я упала на холодную металлическую дверь.

– Мама - испуганный крик дочери вынудил меня совершить очередную попытку прийти в себя и открыть глаза, но они слиплись, покрытые корочкой льда.

Что-то взревело. Юла визжала, откидывая одеяла. Это причиняло мне душевную боль, но я не понимала, что происходит.

– Огонь, мама, - эти слова я четка разобрала.
– Мы горим!

Бред! Наверное.

Мои руки попытались удержать ребёнка. Послышался странный скребущий звук, и Юлы не стало: кто-то выдернул её из моих рук.

– Папа, ты вернулся!

Сунир?! Неужели не бросил, меня перекривило от немых рыданий. Он позаботится о Юле. Теперь мне было уже не так страшно. Он её не оставит.

– Папочка, мама больше не говорит. Она не шевелится.

Голосок отдалялся.

Он её уносит и правильно, чтобы меня не видела. Не нужно ребёнку смотреть на мёртвую мать. Это то, что не забывается никогда.

Но не успела эта мысль потухнуть в моей голове, как кто-то выдернул меня из катера.

– Припозднился я, детка, - шепнул мой миранец, - но успел. Ничего и не таких выхаживал. Обморожения в космосе дело частое и поправимое. Держись, моя крошечка. Сейчас всё будет хорошо.

Он понёс меня в общий отсек. Я снова слышала привычный гул ядра.

– Так Юла, остаешься в кресле и не встаёшь. Сначала мы позаботимся о маме, а потом уже я устрою тебя. Будешь пока сидеть рядом со мной. А после я уложу тебя в каюте.

– Угу, - слышать её голосок было почему-то больно.

В моей голове всё перемешалось.

Я чувствовала, как руки миранца избавляют меня от верхней одежды. Его пальцы касались моего лица, и это причиняло адскую муку. Услыша тяжёлый стон, я не сразу поняла, что это мой голос.

– Ничего, - шепнул Сунир, - всё подживёт, но одежду придётся срезать.

Моё тело крутили в разные стороны. Миранец тяжело сопел.

– Подвёл я тебя уже во второй раз. Ноги вашей больше на таких станциях не будет. Так глупо подставиться.