По дороге на Оюту. Наперегонки со временем

Я кивнула. В этот момент в блок зашёл и сам марионер.

– А больше он там тебе ничего без моего ведома не обещал?
– в голосе Сунира звучали смешинки.

– Обещал, - Юла призадумалась, - познакомить с братиком и сёстрами. А ещё качели.

– Демьян, - мой миранец метнул взгляд в сторону марсианина, - ты когда успел тут золотые горы моей девочки расписать?

– А что не так, - гигант пожал плечами, он действительно выглядел мощным мужчиной.
– Качели мы месяц назад заказали: и подвесные, и карусель. Турники Лукасу, но и твоей крохе они сгодятся, будет физически развиваться. Внешний люк ребёнок должен уметь открывать и закрывать, вдруг играть будут и заблокируют себя в корабле. Что тебя не устраивает?

– А кактусов пушистых не обещал?

– А это уже с тебя, папаня, ты же снился, не я, - коренной марсианин откровенно веселился: видимо, он слышал наш разговор через визоры.

Юла смотрела на мужчин с открытым ртом.

Стоящий за капсулой гурсан в белом костюме внимательно следил на пищащими мониторами, отслеживая состояние нашей девочки. Сейчас она выглядела такой вялой и измученной, но между тем на её губах блуждала настоящая счастливая детская улыбка.

– Нам долго лететь?
– мне захотелось попасть на другой корабль поближе к Юле.

– Неделю, потерпи немного доченька. Мы будем связываться с вами каждый раз, как наша красавица проснётся. Сейчас она будет много спать и набираться сил.

Юла выглядела очень довольной.

– Когда она сможет встать?
– я взглянула на доктора, молчавшего в стороне.

– Неделя на корабле, ещё какое-то время ваша дочь полежит под нашим присмотром в центральной больнице. У неё ряд проблем с почками. Да и, в общем, состояние организма нужно стабилизировать и привести в норму. После этого будет назначен курс реабилитации, который вы сможете пройти уже вне стен нашей больницы.

– Но она же выздоровеет?

– Конечно, - гурсан улыбнулся, - сердце функционирует на отлично. Но организм должен привыкнуть работать, по-новому.

Глубоко вздохнув, я довольно улыбнулась.

– Это приятно, когда тебе говорят не о том, как всё плохо, а что всё будет хорошо. Реабилитация, значит. Пройдём! До Оюты зайцами добрались, что нам какая-то реабилитация.

– Ага, - дочь улыбнулась, - это тебе не в яблоках в холодном ящике сидеть, - выдала она.

Я заметила, как мужчины старательно прячут улыбки.

– Да, милая, мы герои.

– Ещё какие!

– Я бы послушал эту историю, - Ратхар всё же засмеялся, - не представляю, как вы смогли пролезть к Суниру на корабль.

– Легко, - Юла важно задрала подбородок, - мама пробралась в порт, напугала местных дядек аль ... аламентами, - исковеркала она слово, - взломала папин ящик, и мы там спрятались. Правда, он разозлился и хотел в маму пострелять. Но я сказала, что натяну ему уши на попу, если он её обидит, и он испугался.

– ЮЛА, - не удержала я вопль.

Но кто бы меня слушал: смеялись все, даже пожилой гурсан.

– Что прямо так и пообещала?
– уточнил марионер.

– Да, - Юла важно кивнула, - моя мама крутая, она кому хочешь попу надерёт, и я такой буду!

– ЮЛА, - повторно взревела я, да без толку: эта мелочь никогда не научится держать язык за зубами.

– Всё, время, - пожилой гурсан в белом костюме взглянул на нас через визор, - нашей маленькой пациентке пора немного поесть, - в его руке я заметила небольшой бутыль.

Глава 68

Голоокно погасло, но я продолжала смотреть перед собой не мигая. Сунир потянулся и обнял меня сильнее.

– Чем займёмся?
– шепнул он мне на ушко.

– Позавтракать бы, - тяжело вздохнула я.

– Криста, ну что ты. Всё уже хорошо.

– Это я понимаю, но...

– Тебе нужно отвлечься, - выдохнул он мне в шею, - надо придумать интересное занятие.

– Постирать?! Вещей скопилось.

Он засмеялся, а я вдруг взлетела в воздух на его руках.

– Сунир?

– Ммм!

– Что ты задумал?

– Пользуюсь моментом, стирку не обещаю, но пошоркать тебя как следует - это я всегда "за".

– Ууу, - кажется, до меня дошло.
– Думаешь сейчас время для этого?

– Ну, Криста, я, наконец-то, заполучил тебя. На этом корабле только ты, я и очень удобная койка в каюте. А знаешь, чем она удобная?

– Мягкая, - предположила я.

– Нет, тем, что никто не явит нам там свою наглую гурсанскую физиономию.

– И что ты собрался делать на этой койке?
– поймав кисточку его хвоста, сжала ее.

– Ммм, ты задаёшь очень неприличные вопросы, малышка Криста.

– И всё же?

– Ну, раз уж ты настаиваешь, то сейчас расскажу, а лучше покажу.

Я вдруг оказалась лежать под ним на той самой койке. Оперевшись на локтях,

Сунир склонился ниже, обжигая своим дыханием висок. Мягкие губы проделали дорожку к моей шее. Неожиданно для себя я немного смутилась и осторожно положила руки на его грудь.

– Что такое, детка?
– тихо произнёс он, прикусывая мочку моего ушка.
– Тебе нужно научиться расслабляться, моя красивая. Как только наша мелкая проказа чуть поправится, я отвезу вас туда, где мы все сможем отдохнуть.

Скользнув по его груди подушечками пальцев, я сжала подол его обтягивающей тёмной рубахи и потянула её наверх. Он понял меня без слов, приподнявшись, медленно стянул с себя вещь, демонстрируя крепкую мускулатуру.

У меня в горле пересохло. Он практически оседлал меня. Уперевшись ладонями в матрас, снова склонился, хвост смешно выглядывал за его головой.

– Я никуда не хочу больше лететь, - обняв моего миранца за шею, притянула к себе.
– Я, наконец-то, хочу прилететь. Чтобы дом, покой и уют. Тепло и чувство защищённости.

– Я дам тебе всё, что ты хочешь.

– Ты уже мне это дал, Сунир. Всё что я хочу - это здоровье для Юлы, и ещё я желаю тебя. Всего и только для себя. Я безумно тебя люблю.

Он улыбнулся и впился жадным поцелуем в мои губы, словно выпивая всю без остатка.

– Я безумно тебя люблю, Криста. С первого взгляда, с первой твоей улыбки, с того самого танца в клетке, от которого я не мог отойти ещё несколько часов. Я никогда так сильно не хотел женщину, и не только тело. Я хочу твою душу. Хочу твою любовь. Хочу, чтобы ты танцевала только для меня, ходила по дому в моих рубашках, рожала мне детей. Я хочу тебя всю навсегда.