По когтю льва

“Я буду любить тебя, потому что я любила твоего отца”.

Время шло, Мира видела, как оно отражается на детском личике. Прошло несколько недель, и она разглядела в нём как в зеркале свои черты и ощутила теперь некоторую гордость и уверенность в собственном бессмертии. Она узнавала-вспоминала и других. Когда она качала малыша, в голове теснились сотни обрывков детских песенок. Она запевала первую - и образ сестры Агаты, качающей маленькую дочку, вставал перед глазами. Первый раз Мира расплакалась, увидев его. Этот образ вернул её в почти забытую смертную жизнь, до встречи с carere morte.

Так она качала, пела… и цепь, связывающая жизни многих поколений, виделась ей. Эта цепь укреплялась с каждым вздохом, с каждым словом старой колыбельной. И Мира видела, куда она тянется - цепь указывала ей путь в вечность смертных.

Дни становились всё короче, но не теряли и толики власти. Ночь мягким одеялом накрывала спящий долгим зимним сном город и пела ему свою колыбельную. И эта песня была уже не о вечной тьме и не о мире, катящемся в Бездну. Ночь пела, что солнце взойдёт и будет новый день. Нужно лишь чуть-чуть подождать…

Дела Ордена Мира передала Давиду и Солен. Постепенно в Дону перебралась большая часть охотников, в северном городе из старого отряда остались только Кристина да Феликс с Джезабел. Кристина обучала кардинцев премудростям борьбы с вампирами, а молодые супруги взяли на себя руководство новыми сформированными отрядами. Впрочем, за полгода все встречи охотников с вампирами в Карде можно было пересчитать по пальцам. И новых дикарей не появлялось.

– Избранная за пять месяцев, что была с нами, полностью дискредитировала идею вампиризма, - объяснил ей Давид Гесси, когда пришёл проститься перед отбытием в Дону.

– То есть?

– Она доказала, что вампиризм - болезнь. Какая идея привлекательней для юной неокрепшей души: дитя тьмы или несчастный больной?
– охотник усмехнулся.
– Просто не осталось кандидатов в carere morte, Мира!

– М-м, есть ещё Дэви… Может, новообращённые сейчас направляются прямиком к нему?

– А способ связи? Владыка таится, найти его непросто.

– Увидев его новые способности, я поняла, что ему доступно практически всё. Может, он нашёл уже и способ связи!
– Мира мрачно усмехнулась и откинулась на спинку кресла:

– Я не представляю, с какой стороны мне теперь подобраться к Дэви!
– вздохнула она.
– До меня доходят разные слухи о нём. Винсент утверждает, что “Гроздья” под вампирскими чарами. Алекс сообщил, что у столичных вампиров появилось новое действенное оружие против охотников, похожее на то, которое было у Дэви в “Тени Стража”. Но я не могу понять его планы! На месте Дэви я боролась бы за Карду, но он, похоже, занялся чуждой вампирам Доной. Как же я тревожусь!

– Думай как вампир. Как вампир, получивший силы больше, чем способен удержать.

– Увы, я уже не carere morte! Я не договорила, Давид. Не только неизвестность планов Дэви меня пугает. В конце осени Винсент рассказал одну старую тайну Латэ. Оказывается, Латэ и Морено предполагали, что у Избранного может не хватить сил для того, чтобы уничтожить проклятие Макты.

– Не понимаю. Габриель легко исцеляла carere morte…

– Но не Первого! Если Избранный попробует исцелить Старейшего, эта попытка закончится ничем. Проклятие останется!

–

Мира внимательно следила за лицом Давида. Удивлённым охотник не выглядел. Он морщился, как от головной боли.

– Ты тоже это знал?

– Догадывался, - очень тихо.
– Дар вначале принадлежал Арденсам, им одним, ты знаешь. Потом Кармель Крас придумала, как нам избавиться от него. Эта её попытка отняла у Дара часть силы. И ещё. Один из Избранных переходил на сторону вампиров, два столетия в светлой силе была заключена частица тьмы - проклятие Владыки Алитера. Винсент уничтожил его, но два века не могли пройти для Дара бесследно. Возможно, для исцеления Макты его не хватит.

– Что тогда?

Гесси выразительно пожал плечами, синие глаза были печальны:

– Мы верили, что Избраный исцелит Макту, а сам останется невредимым… Но, может быть, Макте придётся забрать не только Дар - свою жизнь, но и жизнь Избранного. А если проклятию Первого и двух жизней окажется мало, тогда… Ты знаешь старую сказку о том, как герой, победивший чудовище в пещере, сам стал чудовищем?

– Да. Ты хочешь сказать…

– Может быть, мы уберём Макту и его детей, но получим новое чудовище. Если Макта заберёт у Избранного больше, чем жизнь, тем самым он откроет новую дверь в Бездну.

Мира отвела уставшие, злые глаза.

– Выходит, полностью вампиризм нам не победить? Никогда?

– Ты же знаешь: нет такого слова “никогда”. Оставим Дар! Вполне возможно, для победы над проклятием он не пригоден. Но рано унывать! Давай зайдём с другой стороны: если все Арденсы будут уничтожены либо избавлены от метки, это сильно ослабит Первого. Старейший - не что иное, как воплощённая ненависть, но ненависти необходим объект приложения. Если объекта не будет, она постепенно уйдёт.

– Ты думаешь, без Арденсов Старейший уйдёт сам? Исчезнет? И Избранный будет не нужен?

– Посмотрим. Так или иначе, сначала нужно разобраться с Арденсами. И я уже близок к этому.

– Ты приготовил то снадобье, что давал Красу?

– Процесс его приготовления многоступенчатый. Сейчас я между пятой и шестой ступенью. Нужно ждать полнолуния, чтобы посмотреть, можно ли сделать следующий шаг. Но пока всё получается.

– Когда снадобье будет готово?

– Сейчас я не тороплюсь, как в прошлый раз. Весной-летом.

– Долго!

– Ты и оглянуться не успеешь, - Давид поднялся, собираясь уходить. На прощание охотник взял её странно безвольную руку, легонько сжал между своих ладоней, вместо привычного поцелуя.
– Представь только, твой сын встанет на ноги, заговорит, побежит гулять… в мире, где не будет сarere morte!

Ей пришлось улыбнуться:

– Ты умеешь утешить, Давид.

Гесси ушёл, а Мира поднялась из гостиной в детскую. Здесь Кристина, пришедшая к главе охотников за очередной консультацией, дожидаясь её, играла с Донатом. Малыш лежал в кроватке, а она водила у него перед лицом яркой игрушкой, заставляя поворачивать голову и переворачиваться.