По лезвию грани

Он повернулся к ней.

— Что это?

— Белая проказа, — сказала она. Это была ужасная болезнь. Она сражалась с ней раньше, она знала все ее маленькие привычки и причуды, и она исказила их своей магией ровно настолько, чтобы превратить ее в своего молчаливого убийцу. Он дважды подумает, прежде чем позволить ей прикоснуться к нему сейчас. Что-то внутри нее сжалось при этой мысли.

— Джек, — тихо позвал Ричард. — Скажи всем, что корабль наш.

— Он тебя не слышит, — сказала она.

— У Джека хороший слух, — напомнил ей Ричард.

И действительно, команда Джейсона высыпала из грузового отсека и рассредоточилась по палубе, люди заняли места, где когда-то стояли матросы. Люди пинали упавшие тела за борт. Трупы развевались на ветру.

Кто-то ахнул. Она видела панику на некоторых лицах.

— Скажите Серебряной Смерти спасибо за красивый корабль, — сказал им Джейсон. — И перестаньте зевать. Нам все еще нужно доставить эту малышку в порт.

Выхода не было. Теперь смерть стала частью ее имени.

Из толпы вышли Джордж и Джек.

— Мне нужно, чтобы вы охраняли своего отца, — сказал Ричард. — Нам от него нужна кое-какая информация. Если вы ничего не можете с собой поделать, скажите мне сейчас.

— Я сделаю это, — сказал Джордж. — Джеку понадобится несколько минут, чтобы выпустить пар.

— Я рассчитываю на тебя, Джордж. Это твой единственный второй шанс. Если я вернусь, и он будет мертв, мы распрощаемся. Не причиняй вреда своему отцу.

Мальчик потянулся за шею и вытащил из-под одежды длинное тонкое лезвие.

— Понял. Я буду держать его в полном здравии.

Ричард постучал в дверь каюты.

— В чем дело? — откликнулся Дрейтон.

— Есть проблема, — ответил Ричард своим обычным голосом.

Дверь распахнулась, и появился Дрейтон с винтовкой в руках. Он увидел людей Джейсона и вскинул оружие.

Темная и мощная магия запульсировала от Джорджа. Из толпы выскочила женщина и схватила его ружье. Шарлотта увидела ее лицо и чуть не подавилась. Это была Линда, ее перерезанное горло было перевязано красной лентой, а лицо все еще было забрызгано брызгами собственной крови.

Дрейтон дернул ружье, но она повисла, закрывая стволы животом. Капитан работорговцев нажал на курок. Приглушенный выстрел хлопнул, как сухая петарда, сдувая маленькие кусочки плоти со спины Линды. Мертвая женщина выдернула ружье из руки Дрейтона и сломала его пополам, как зубочистку.

Дрейтон отшатнулся.

Линда бросила сломанное ружье к ногам Джорджа.

— Ма-а-а-стер, — прошептала она свистящим голосом. Из ее шеи потекли крошечные капельки крови. Она смотрела на Джорджа с полным обожанием, как преданная собака на своего хозяина. — Я люблю тебя, мастер.

За ее спиной зарычал Джек, как какое-то кошмарное чудовище.

Лицо Джорджа не выражало жалости.

— Здравствуй, отец. — Он сделал шаг вперед и втолкнул здоровяка в каюту. — Давай пообщаемся.

Линда нырнула вслед за ним. Дверь захлопнулась.

О, Джордж…

— На нос, — сказал Ричард, слегка коснувшись ее руки.

Она последовала за ним в носовую часть корабля и остановилась у одного из пультов управления, все бронзовые и медные шестеренки были заключены в стекло и окутаны магией.

Ее магия пела внутри нее, монстр был сыт, но не полностью удовлетворен. Чем больше она его кормила, тем больше пищи ему требовалось. Он извивался и обвивался вокруг нее темными потоками, почти как если бы был самостоятельным существом, и он любил ее, как верный питомец, существующий, чтобы служить ей и приносить утешение. Все эти бесконечные часы поучительных лекций, которые она слушала в стенах Колледжа, были правильными. Разрушение было соблазнительным и самовосполнимым, в то время как исцеление было трудной рутиной.

На этот раз она рискнула. Вместо того, чтобы выкачивать их жизни, подпитывая свою магию, она просто убивала их, распространяя болезнь своей собственной силой. Красть чужие жизни, чтобы питать свою магию, было слишком хорошо. Если она попробует сделать так снова, есть шанс, что она не остановится, а ей не хотелось рисковать. Странно, но, несмотря на то, что она полагалась только на свои собственные резервы, она не чувствовала себя опустошенной. Убивать стало легче, чем в прошлый раз, и в следующий раз будет еще легче. Она оказалась на скользком склоне… ей приходилось бороться, чтобы не соскользнуть вниз.

Один из людей Джейсона подошел к ним, увидел Шарлотту, все еще окутанную магией, и остановился на полпути, сохраняя дистанцию. Он посмотрел на нее, перевел взгляд на пульт, неловко переминаясь с ноги на ногу…

— Хочешь, я передвинусь? — спросила она.

— Да, — выдохнул он.

Шарлотта сделала два шага вправо, прочь от пульта к двум другим мужчинам рядом с Джейсоном, которые выглядели отчаянными головорезами. Головорезы шарахнулись от нее, пятясь. Джейсон не дернулся, но его лицо застыло в жесткой, безличной маске. Он был глубоко напуган и решил не показывать этого.

Она почувствовала себя совершенно одинокой. Вот каково это — быть изгоем.

— Миледи, — пальцы Ричарда коснулись ее руки.

Она чуть не подпрыгнула.

Он предложил ей руку.

— Могу я?

Шарлотта положила пальцы на его предплечье и встала рядом с ним, болезненно осознавая, что их ноги почти соприкасаются, и потоки ее магии обвивают его. Она осмелилась взглянуть на него. Его лицо было расслабленным. Он оглянулся на нее и улыбнулся, будто они остановились во время прогулки в парке, чтобы полюбоваться цветами. Это заставило ее почувствовать себя человеком.

Почему, почему она не приняла приглашение Элеоноры навестить ее семью? Если бы она встретила Ричарда год назад, все могло бы сложиться совсем по-другому. Он был из тех мужчин, с которыми она всегда мечтала познакомиться. Сильный, благородный и добрый. Он тоже убийца, прошептал раздражающий голос в ее голове. Ну, и она от него не отстает.

Теперь уже слишком поздно. Они были на корабле, несущем смерть. Романтические фантазии ни к чему ее не приведут. Она отказалась от этой роскоши.

Шарлотта смотрела прямо перед собой. Вдали маячил большой остров. Два порта обрамляли его берег. Справа в океан уходили красивые каменные пирсы, по бокам которых стояли изящные яхты и частные катера. Живописные пальмы раскинули свои веерные листья, а широкие дороги, освещенные голубыми и желтыми фонарями, уходили вглубь острова, к пастельным домам бирюзовых, белых, желтых и розовых оттенков. Слева более грубые пирсы служили убежищем для буксиров и барж, ведущие к обшарпанному дощатому настилу и враждебным темным улицам. Чуть левее морской форт из серого камня врезался в океан, контролируя оба порта.