По-людски

Ящер остановился, обернулся.

– Ну, здравствуй. Вот и встретились, - акцент, запомнившийся Марату, почти исчез. Видимо, за время войны языковых тренировок было достаточно.
– Я хочу помочь. Наши планеты воюют, но нам с тобой делить нечего. Уходи.

Ветер крутил поземки, нес белые змеиные хвосты снега, засыпал снежной крупой темную морду ящера. Марат молчал. Что это? Ловушка?

– Я знаю, ты не один. Вас трое, один - тяжело ранен. Уходите все, я помогу.

Он поможет... Ящер поможет человеку. Интересно, сколько людских групп из десятка, выброшенного в этот район, все еще целы? И сколько - на совести именно того, кто стоит сейчас перед ним?

Снег острыми иглами впивался в лицо, колол щеки, веки. "Вас трое, один - ранен..." Андреа - пилот корабля особого назначения, упавшего здесь, в горах. Корабля, оснащенного новейшим оружием, способного, говорят, переломить весь ход войны. Корабль где-то глубоко в ущелье, но пилот - жив. Пока еще жив. Именно на его поиски почти без надежды на возвращение отправлены десятки человеческих группы. Именно на его поиски стянуты в этот район громадные силы чужого армии.

– Я дам тебе кое-что...

Марат не сразу понял, что за дымчато-прозрачный шар лежит на черной кожистой ладони ящера, а когда понял, у него перехватило дыхание: это не могло быть правдой. Идентификатор, карта, универсальная отмычка... "В случае обнаружения Универсального Шара немедленно сообщить на Землю по аварийному каналу связи и сохранить любой ценой..." - вспомнились слова приказа.

– Без него вы не пройдете. Патрули, закладки... Я настроил его на тебя. Думай, куда хочешь выйти, и он выведет. Все очень легко, ты поймешь. Бери. И уничтожь после.

Отдать шар - все равно, что вручить военные данные: пароли, местоположение, координаты орудий, групп.

– Не смотри на меня так. Я не предаю своих. Подчиняться приказам - мой долг. Но мы вместе летали, ты мой друг. Так будет правильно. Бери.

Шар был тяжелый, гладкий и теплый от чужих ладоней.

***

Прогретый за день бриз ластился, словно кошка, осторожно гладил лицо, ворошил волосы, и его тонкое пение казалось вечерней колыбельной вершинам гор и долинам внизу. Закатное солнце замерло, будто пытаясь напоследок удостовериться, что в покидаемом им мире все в порядке. Внизу, в долине, будто дым из стариковской трубки, курились гейзеры и казались в прощальных лучах не белыми, а дымчато-розовыми.

Марат искоса поглядывал на ящера, наблюдающего за заходом солнца, и думал о причудах эволюции. Логично, что в ее ходе выжила и развилась это бронированная почти неуязвимая машина, сидящая сейчас рядом с ним на обрыве. Да еще и умеющая летать. Вероятно, если бы не метеорит, свалившийся на Землю миллионы лет назад, в результате которого сменились магнитные полюса, владельцами колыбели человечества сейчас были бы такие же ящеры. Но людям повезло: динозавры вымерли. И Человек Разумный получил шанс. И, самое удивительное, смог им воспользоваться.

– Вы, люди, странные существа...
– негромко, будто продолжая размышления Марата, произнес ящер.
– Ваши тела - они такие слабые... Я могу сломать тебя одной рукой...
– Марат ждал, что Хар обернется, хотя бы скосит глаза, чтобы узнать о произведенном впечатлении, но взгляд ящера по-прежнему был устремлен вдаль. Акцент в его речи был едва заметен, но все-таки был.

– И все-таки вы сильные... Дух? Это так называется, да? Сильные духом... Ты спас меня. Ты рисковал, хотя вина была моя собственная. Почему ты это сделал?

Вопрос был тот еще. Марат с подозрением покосился на ящера: шутит? Пожал плечами:

– Это же горы. Здесь нужно держаться друг друга.

Ящер медленно обернулся, посмотрел на Марата. В черных антрацитовых глазах отражались два маленьких солнца.

– Мне надо подумать...
– произнес он медленно.
– Возможно, у наших рас больше общего, чем я считал...
– Повел плечами, расправляя крылья. И добавил уже будничным тоном.
– Пора на Базу?

– Да, двинулись, - кивнул Марат, соглашаясь.

***

Что заставляет верить кому-то? Убедительность слов? Выражение лица? Или внутреннее необъяснимое ощущение: да, правда? Марат, глядя в черные, непроницаемые, без зрачков и радужки глаза ящера, поверил.

– Удачи, летун. Я придержу свою группу, но лишь чуть-чуть. Поспешите.

Хар протянул руку, скрепляя договор и одновременно прощаясь. Ответить на рукопожатие Март не успел: ящер вдруг вздрогнул всем телом и темной грудой повалился на снег. И только спустя секунду Март сообразил, что едва пробившийся сквозь завывания метели звук, был выстрелом. Выстрелом!

– Март?! Цел?!
– Базиль, размахивая станнером, торопился к нему, проваливаясь и увязая в сугробах.
– Как я его, а?! Еще чуть-чуть - он бы тебя сцапал! Подох, нет?

На щеках подбежавшего Базиля горели красные лихорадочные пятна, особенно ярко выделяющиеся на фоне белой обмороженной кожи скул. От возбуждения ему не стоялось, и он переступал ногами, то склоняясь к телу поверженного ящера, то быстро взглядывая на Марта.

– Они живучие, гады! Надо бы контрольный, а патронов нет... Так добью!
– Базиль дернул застежку дохи, выхватывая с пояса нож.

– Стой!
– Марат успел перехватить взлетевшую вверх руку.
– Я сам! Иди в палатку, собирай все - уходим!

– А ты сдюжишь? Да? Ну, давай!

Базиль, тяжело проваливаясь в снег, затопал в сторону палатки, и через несколько секунд исчез, скрытый белой метельной пеленой.

Марат, еще на что-то надеясь, нагнулся над телом ящера. И почувствовал невероятное облегчение, когда тот шевельнулся.

– Ранил... твой идиот...
– пробормотал ящер. Из плеча, зажатого когтистой лапой, сочилась кровь.
– Ничего, заживет... Мы не такие хлюпики, как вы: чуть что и откинули хвост...

Говорил он медленно и с паузами.

– Перевязать...
– пробормотал Марат, беспомощно озираясь - ничего подходящего рядом не было: снег сверху, снег снизу. Вспомнил про зажатый в руке шар, поспешно протянул ящеру.
– Вызывай своих.

– Не надо... Они и так скоро будут... Уходите... как можно дальше.
– Хар шевельнулся, скривился от боли.
– Да убирайся же!

Когда Марат, сделав всего несколько шагов, оглянулся, то не увидел уже ничего, кроме снежной метельной стены.