По моим правилам

бухгалтерскую компанию, оказывающую услуги по ведению бухучета и созданию отчетов

для мелких и средних предпринимателей. Сперва, конечно, взяли меня на полставки,

стажером, читай – девочкой на побегушках, подай, принеси, отнеси, распечатай…

Зарплата, конечно соответствующе – маленькая, да и носилась я как сайгак по отделам,

разнося бумажки, но как я уже говорила, сначала ты работаешь на репутацию, а потом

репутация работает на тебя. И когда через полтора года работы в этой конторе решали,

кого из нас, девочек на побегушках, взять на работу в штат, за мной оставалось

преимущество. Вместе со мной на подхвате работали еще две девушки, посещающие

такой же курс, как и я, но проживающие в других комнатах. Не скажу, чтобы мы дружили –

конкурентки не могут быть подругами априори, но что-то приятельское все же

существовало в наших отношениях. Так что, когда встал вопрос о выборе, на работу в

штат приняли именно меня. В отличие от двух других стажерок, я никогда не опаздывала,

не бегала курить каждые полчаса, и никогда ни с кем не сплетничала, плетя интриги в

чисто женском коллективе. После того, как меня приняли на полную ставку, а девочки так

и остались на посылках, и вполне естественно, что они на меня обиделись. И я считаю,

что совершенно незаслуженно. Просто я приложила больше усилий, для получения этой

работы. Через какое-то время до меня дошли невероятные слухи обо мне. Бывшие

«подружки», с которыми мы набегали по офису не один километр, стали вести подрывную

деятельность против меня, распуская всевозможные небылицы. Что в свободное от

работы время, я подрабатываю в стриптиз клубе, то ли официанткой топлесс, то ли сама

кручусь у шеста… То вообще, забросила учебу, и меня давным давно исключили из

университета за аморальное поведение, так как я в общей комнате устроила чуть ли не

наркопритон с борделем вкупе… Три месяца я держала осаду, стараясь не реагировать

на распускаемые сплетни, пока бродящая по коллективу информация не дошла до ушей

начальства. Меня вызвали на ковер к директору, а «подружки» пакостно улыбаясь

провожали меня веселыми взглядами, пока я трясясь от страха, топала в кабинет биг

босса. Мне устроили форменный допрос, побуквенно разбирая тот или иной слух. Мне

стоило огромных усилий удержать себя от банальных оскорблений в сторону «подружек»,

в ответ тряся из грязным бельишком. Не знаю, как мне все-таки удалось оправдаться, но

из кабинета я выпала еле стоя на ногах, и едва удерживаясь от истерики. Когда

«подружки» пустили новый слух про меня и начальника, якобы, он меня оставил на своей

должности и не уволил за все мои прегрешения, потому что я была «очень убедительна».

Читай – без разговоров дала начальнику в разнообразных, самых развратных позах, а

что, я же и проституцией оказывается подрабатываю…да, да, они сами меня видели на

одной из пригородных трасс. А что они сами там делали, на это ответить они

затруднились. Так что, когда мой шеф услышал про этот слух, терпение его лопнуло, и он

с позором и без выходного пособия прогнал сплетниц.

Раздавшийся звук шагов вырвал меня из затянувшихся и ушедших совсем в другую

сторону от насущной проблемы раздумий. Блин, блин, блииииин… Он идет! Что же

делать? Прикинуться спящей что-ли? А лучше мертвой. От стыда… Я замерла и

прикрыла глаза, оставив щелочку - буду подсматривать, нужно же посмотреть на его

выражение лица. Кальвин присел на мою кровать, поправил одеялко – ми-ми-ми,

заботливый мой.

– Лили, я вижу, что ты не спишь, как ты себя чувствуешь? Доктор прописал тебе

лекарство, надо выпить.
– черт, спалилась. Не буду на него смотреть, так еще более

стыдно становится.

– Ты сильно обиделся? Прости меня, а? Я не специально, то есть не из-за тебя, то

есть я что-то не то съела - вот и...

Пока я блеяла, ища себе оправдание, этот гад из последних сил сдерживался, чтобы

не заржать в голос.

– О, дорогая, не стоит так переживать, я все понимаю. Конечно, в самом начале было

обидно и немного неприятно, что девушке, с которой целуешься ты так противен, что она

не может удержаться и...хм... Впрочем, так я думал, пока не понял что не я причина твоей

желудочной слабости.- ну не может он не смеяться, да?

– Ты честно так думаешь? Я бы обиделась, наверное.

– Ну, я надеюсь, ты не станешь совершать поспешных выводов, если вдруг я стану

так делать? – я ткнула в бок этого шутника. – Не надо смеяться надо мной. – меня чуть не

оглушили взрывом хохота, этот… все-таки не сдержался.

Обиженно поджав губы, попыталась отвернуться к стене, но была моментально

подмята под него. Заведя мои руки за голову, он стал щекотать меня. Визжа и извиваясь

как змея, я пыталась вырвать свои руки и выползти из под него. Чмокнув меня в нос, он

произнес:

– Перестань себя корить, мне, конечно, сперва было обидно, что девушка, которую я

целую, предпочла мне какую-то миску. А потом, когда ты упала в обморок, я очень

испугался за тебя. Доктор сказал, что ты отравилась. – ой, как мииило…он переживает за

мое здоровье.

– Но с тобой же все нормально. Что ела я, чего не ел ты?

– Хм… Я ел все то же, что и ты. Не знаю, что могло случиться. – и уже тихо добавил: -

Но узнаю.

Сил уже не было ни на что. Согласно муркнув, свернулась калачиком, положив руку

мужа под щеку.

– Лил, дорогая, тебе надо поспать. Пусти мою руку, не буду мешать тебе отдыхать. –

куда?! Я так удобно улеглась.

– Останься со мной сегодня, а? Можешь же? – добавив в голос просительных ноток,