По нехоженной земле

мечтать об электричестве. Ходов заблаговременно сделал внутреннюю проводку и

подготовил аккумуляторную батарею. Дело было за электростанцией. В середине

месяца руки дошли и до нее. Разыскали ящики с нужными материалами и принялись за

сборку агрегата. Это был ветряной двигатель мощностью в один киловатт. Он состоял

из динамомашины постоянного тока в 110 вольт, коробки передач, трехметрового

двухлопастного пропеллера и хвостового пера. Вся установка отличалась необычайной

компактностью. Регулировка оборотов винта была автоматизирована. [107]

Специальное реле в случае ослабления ветра замыкало аккумуляторную батарею и

препятствовало утечке тока из нее в динамо.

Пришлось немало потрудиться, чтобы собрать установку. Оказалось, что

отверстия для болтов в установочной металлической башне просверлены неправильно.

Надо было сверлить их заново. Привезенные сверла были меньшего диаметра, но зато

нашлись круглые напильники, которые помогли в беде.

Вообще наше хозяйство напоминало небольшой универмаг. По ходу работ часто

возникала необходимость в самых разнообразных инструментах и материалах, и мы

почти всегда находили необходимое. Находясь дальше чем за тридевять земель от

всяких магазинов, мы обладали всеми нужными материалами и инструментами.

Ветряк желательно было установить повыше. Возле нашей базы берег был

низким. Дом стоял всего лишь на полуметровой высоте над уровнем моря, а

ближайший мысок достигал высоты 8 метров. На этом «пике» мы и решили

воздвигнуть свою электростанцию. Разбивая под сооружение растрескавшуюся

мерзлую породу, мы углубились всего лишь на 70 сантиметров. Дальше шла сплошная

скала. Для оттяжек забили в скалу четыре прочных железных кола. Во время этой

работы мы так отбили руки, и без того уже покрытые ссадинами, что на охоте первые

двое суток не могли взять верного прицела. Наш охотник, обладавший недюжинной

физической силой, был необычайно смущен этим обстоятельством и начал искать

причину охотничьих неудач в мушке карабина. Однако мушка была ни при чем, и когда

боли в руках прошли, пули снова начали ложиться точно.

Несколько дней ветер не давал закончить работу по установке ветряка. Боясь

разбить весь агрегат, мы не решались с нашими силами поднимать тяжелую башню, не

хотели рисковать остаться без электроэнергии. Наконец, воспользовавшись

кратковременным затишьем, установили и прочно закрепили свою электростанцию.

Вскоре вновь подул ветер, и пропеллер загудел. Ходов приключил лампочку. Она

вспыхнула ярким светом. Лица наши засияли от удовольствия, как бы соперничая с

первой лампочкой, загоревшейся в глубине Арктики, в районе Северной Земли.

Оставалось поставить столбы, провести линию от ветряка к аккумуляторной батарее и

приступить к ее зарядке.

Электрическое освещение в Арктике имеет особое значение. Долгой полярной

ночью, когда необходимо держать в помещении свет минимум 16 часов в сутки,

керосиновые лампы пожирают много кислорода и насыщают воздух углекислотой.

[108]

Частое проветривание помещения не всегда возможно из-за условий погоды и

экономии топлива. Поэтому электрическое освещение здесь — один из важнейших

факторов сохранения здоровья людей.

Кроме того, надо было помнить, что где керосин, там и опасность пожара. А

пожар в нашем положении грозил верной гибелью. Здесь не переедешь на другую

квартиру, не приобретешь новой одежды, не запасешь еще раз продовольствия.

Опасность пожара до установки электростанции постоянно висела над нами. Несколько

огнетушителей всегда были готовы к действию. Но даже профессиональные пожарники

знают, что предотвратить пожар легче, чем потушить его. Поэтому электроэнергия для

освещения была для нас не менее важна, чем для питания радиостанции. Без связи

жить и работать в экспедиции можно. На острове Врангеля я жил и работал в таких

условиях три года. Это очень тяжело, но возможно. Это временный отрыв от внешнего

мира, неизвестность, но не гибель. Без жилья, продовольствия и одежды погибнешь.

Поэтому понятна была наша радость при виде первой вспыхнувшей электролампочки.

Когда домик привели в порядок, расставили мебель, распаковали и установили

необходимую аппаратуру, заполнили полки книгами и осветили электричеством, наше

жилище приобрело культурный и даже уютный вид. Правда, уют был чисто мужским,

несколько суровым, в нем не чувствовалось женской руки, но он вполне соответствовал

нашему образу жизни. Неплохо выглядело жилье и снаружи. Маленький домик из

желто-розовой сосны, окруженный белым снегом и льдом, походил на только что

вылупившегося гусенка в пуховом гнезде и своим чистеньким веселым видом вызывал

невольную улыбку.

Проверка свирепыми метелями и 30-градусными морозами показала, что мы

добились своей цели. Наш домик был сухим, словно палехская шкатулка, и теплым, как

эскимосская одежда. Такому жилищу могли бы позавидовать очень и очень многие

экспедиции, зимовавшие в полярных странах и столь сильно страдавшие от сырости и

холода в помещениях. Ничуть не кривя душой, без какой бы то ни было натяжки, мы

считали наш домик наиболее целесообразным типом жилой постройки в условиях

Арктики.

С каждым днем все более и более погружаясь во мрак полярной ночи, мы могли

спокойно ждать любых морозов и бурь. Домик был надежной защитой. Мы были

довольны своим жильем и скоро по-настоящему полюбили его. [109]

У радиоприемника

Через две недели после ухода «Седова» наш радиопередатчик уже был готов к