По ошибке

«Все хотят, чтобы их жизнь была похожа на историю любимого книжного героя или героини популярной романтической комедии. Чтобы утро начиналось под песни Maroon 5, а любовь всей жизни свалился бы на голову, подобно Кэрри Брэдшоу** во всем известном сериале (только не упоминайте при мне фильмы!).

У нас в голове есть определенная четкая картина того, как должна выглядеть наша идеальная жизнь. Эта картина зависит от жизненных приоритетов, целей и потребностей. Кто-то мечтает путешествовать и открывать что-то новое, следуя по следам рассказов Жюль Верна. Кто-то желает испытать ни с чем несравнимое чувство адреналина, вышагивая по тонкому канату, протянутому между башнями-близнецами***, а кому-то достаточно фантазий о стоящем под окном Ллойде Доблере**** с магнитофоном над головой. Человек живет в своих фантазиях всю осознанную жизнь. Они как наркотик на все времена, и человечество само не понимает, что издавна сидит на игле, лекарства от которой не придумают никогда.

Проблема наших фантазий заключается в том, что в реальной жизни, как бы все хорошо не складывалось, никогда не будет так, как нам декламируют миллионы кинолент, собирающих баснословные кассы. В реальной жизни, после признания в любви, не появятся финальные титры, не запоет Селин Дион и никто не напишет „The End“. В реальной жизни вам придется жить дальше, строить свое будущее, привыкать к привычкам любимого человека, разочаровываться вновь и вновь, ссориться, расставаться и вновь сходиться. Так построена жизнь. Не бывает идеальных отношений, и даже в Раю Лили и Маршалла***** были свои ухабы, которые они преодолевали. С трудом, но преодолевали.

Но, наверное, этим и прекрасны книги и фильмы, идеализирующие любовь. Вспомнить хотя бы „Ромео и Джульетту“. Их история до сих пор популярна и актуальна. Ее по сей день ставят на сценах всего мира, снимают по ней фильмы и сочиняют стихи. Но, если задуматься… Джульетте было тринадцать на момент смерти, а Ромео — пятнадцать. Только задумайтесь на мгновение, что было бы, если бы их история не закончилась так печально? Они бы выросли и поняли, что в мире существует не только чистая и невинная детская любовь. Джульетту начал бы раздражать характер Ромео, а Ромео после рождения пятого ребенка начал бы заглядываться на других барышень. В конечном итоге, они бы возненавидели друг друга, а их история затерялась бы в веках. В этом и заключается главный секрет „Ромео и Джульетты“ — в его краткости. Шекспир „убил“ своих героев, увековечив в умах людей именно тот краткий миг, когда они любили друг друга и верили в то, что любят. И несмотря на то, что Джульетте было тринадцать, а Ромео — пятнадцать, разве кто-нибудь вспоминает об этом, слыша эти имена?

Нет. Все вспоминают кинжал и яд, унесший две любящие души. А об их истории до сих пор говорят:

„Нет повести печальнее на свете…“

Наверное, мысль этой статьи затерялась где-то в ворохе моих рассуждений. А, возможно, я просто пытаюсь так разобраться в себе. Кто знает… Возможно, за размышлениями о глупой детской любви я смогу понять, что любовь значит лично для меня и, наконец, понять, стоит ли мне продолжать жить в своих фантазиях или позволить „яду и кинжалу“ увековечить мою историю?»

***

— …и, думаю, что после той репетиции, я никогда больше не смогу носить красное! — рассмеялась Дженни.

Время уже подходило к трем часам, когда Люси задала свой последний вопрос и уставшие от долгого интервью Нацу и Дженни расслабленно допивали пятую кружку кофе, заедая принесенными Миллианой конфетами с нугой. Люси удовлетворенно поставила в блокноте точку, выключив диктофон. Интервью выдалось объемным и информативным, и Хартфилия уже представляла несколько бессонных ночей, проведенных за обработкой полученной информации. Но в то же время во всем теле ощущался знакомый азарт от проделанной работы, который достигнет своего пика, когда она откроет новый выпуск журнала и прочтет готовую статью с блестящих страниц глянца.

— На этом можно закончить. Благодарю за интервью и, надеюсь, что не потратила слишком много вашего времени.

Дженни встала, закинув на плечо сумочку.

— Дорогая, у нас был небольшой выбор. Либо приятная компания с тобой, либо в миллионный раз слышать „не так“ от Клайва! — девушка тут же наигранно испуганно прикрыла рот рукой. — Только не заноси это в интервью! Для всех он милый пушистый котик.

Люси кивнула, последовав примеру Дженни и встав со своего места. В голове с начала интервью крутилась одна мысль, которая не давала ей покоя и сейчас, когда Нацу накидывал на плечи шарф, она как никогда поняла, что это был ее момент „перекрестка“. Сейчас или никогда.

— Только потому, что об этом просишь ты, я промолчу, — рассеяно проговорила Люси, следя за тем, как Нацу застегивал пуговицы на пальто.

Дженни смерила обоих странным взглядом, вдруг, будто что-то вспомнив, кинув взгляд на наручные часы, и неожиданно (и даже как-то наигранно) вскрикнула.

— Черт, извините, ребята, но я обещала… Одному своему другу, что мы встретимся в половину четвертого. И я уже чертовски сильно опаздываю, поэтому… В общем, я побежала.

И поцеловав на прощание Нацу в щеку, Дженни выпорхнула из кабинета, громко цокая каблучками. Люси показалось, или она подмигнула ей?

В кабинете повисла тишина. Странная тишина, которая была пропитана невысказанными словами, повисшими в воздухе, подобно острию гильотины. Люси выдохнула, нервно сжав рукава блузки, и смотрела на Нацу, который стоял посреди ее кабинета, полностью одетый, но не спешащий уходить. И если в ее голове до этого момента были какие-то сомнения, то сейчас, от одного вида Нацу, стоявшего и дающего ей шанс, они растворились.

Как кубики сахара в ароматном кофе.

— Нацу, ты не мог бы уделить мне полчаса? — спросила Люси нарочито спокойным тоном. Но кто бы знал, сколько сил ей потребовалось, чтобы голос не дрогнул. — Я хотела бы угостить тебя кофе и… поговорить.

Когда она подняла голову, он смотрел прямо на нее. Не моргая, пристально, словно пытаясь что-то разглядеть в ее хрупких плечах и глазах, в которых, она уверена, сейчас читалась паника. Она чувствовала себя в его присутствии чертовым подростком, который не мог разобраться, куда деть руки и что говорить.

Что, черт возьми, он с ней делал?!

— Конечно, — наконец, проговорил Нацу. — Я не могу отказать кофе.

Момент „перекрестка“ случается у каждого, вне зависимости от возраста, пола, социального статуса или вероисповедания. Бруклин, Осло, Манхэттен. Даже в подобной заднице как Нью-Джерси. И тот важный брокер, и та милая дамочка с собачкой. Даже этот ребенок, который уткнулся в девятый IPhone. Моменты „перекрёстка“ сопровождают нас на протяжении всей жизни.

Некоторые из них становятся судьбоносными.

— Иногда, я думаю, что было бы, если бы я согласилась пойти на выпускной бал с Билли Тернером. Может, знаешь, все сложилось бы по-другому?

— На прошлой неделе я поставил не на того скакуна и продул гребанные пять тысяч баксов!