По Острию Бритвы

Здесь, внизу, есть существа и похуже бесов. От этой мысли у меня по спине побежали мурашки. Странно чувствовать, как становишься сильнее, питаясь собственным страхом. Это должно было заставить меня задуматься, заставить понять, что древний ужас, который, как я думала, я усмирила, остался внутри. Это должно было показать мне, насколько тесно мы теперь связаны.

Как только щель наверху стала достаточно большой, Хардт вскарабкался наверх и пролез сквозь завал. Тамура передал ему фонарь и последовал за ним. Я заставила пройти Изена, а затем и Йорина. Йорин остановился рядом со мной, прежде чем пролезть. Он как-то странно посмотрел на меня.

— Эти твари, — он указал на коридор, по которому скрылись бесы, — чего-то испугались. Готов поспорить, проход перекрыли они, и не без причины.

Я пожала плечами, глядя на него:

— Ты хочешь найти путь наружу или нет?

Йорин только улыбнулся, вскарабкался наверх и пролез в отверстие. Я последовала за ним, но не раньше, чем бросила последний взгляд назад. Я спросила себя, ждали ли бесы, что мы вернемся обратно в темноту, или они сбежали, бросив нас на произвол судьбы.

Преодолев баррикаду, мы двинулись вперед, ориентируясь по ощущениям и звуку ветра. Тамура и Хардт шли впереди, держа по фонарю, а Изен и Йорин следовали сзади, обнажив оружие. Я больше не злилась на Изена за его обнаженный клинок. Странно, но там коридор казался темнее, как будто мрак был еще более гнетущим. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что в стенах нет светящихся камней. Все они были вырваны.

Мы прошли всего несколько дюжин шагов, когда услышали какие-то звуки позади нас. Изен выхватил фонарь у своего брата и побежал обратно к баррикаде. Некоторые камни, которые мы сдвинули, уже были на месте. Я услышала, как с другой стороне баррикады разбегаются бесы.

— Маленькие ублюдки, целующиеся со слизняками, замуровывают нас здесь! — крикнул Изен.

Я забрала у него фонарь и вернула его Хардту, пристально поглядев на младшего брата.

— Если они это сделают, то так и будет. Мы никак не можем их остановить, и, черт возьми, нет смысла пытаться.

— Мы могли бы их убить, — возмутился Изен.

Я проигнорировала его слова. Мы все так сделали.

Мы продолжили путь и снова услышали звуки сзади — бесы нас замуровывали.

Глава 30

Мы крались вперед, держа два фонаря высоко перед собой. Ветер завывал где-то далеко впереди, но мы ощущали лишь легкое дуновение. Что-то было не так в этой ситуации, словно зуд, который я никак не могла почесать. Я никогда раньше не видела ловушек ветра и даже не слышала о них. Что касается магии, то аэромантия была мне так же чужда, как и эмпатомантия, хотя я видела, что Хранитель Источников может сделать, используя только разреженный воздух. Я просто не могла понять, как ветер может быть таким громким, а мы его почти не чувствуем.

Остальные были напуганы шумом и гнетущей темнотой, которая, казалось, неестественно сгущалась вокруг фонарей. Полагаю, я не могла их винить, вой выводил меня из себя. Изен выудил из сумки наш третий фонарь и зажег его, прежде чем кто-либо успел его остановить. Хардт зашипел на брата, но Изен попятился, вцепившись в фонарь, как будто свет был единственным, что поддерживало в нем жизнь. Он действительно был трусом.

— Это наше последнее масло. — Голос Хардта прозвучал как хриплый шепот. Странно, но в темноте люди обычно понижают голос. Возможно, это естественный инстинкт — быть как можно незаметнее.

— Тогда нам нужно поскорее убираться отсюда. — В голосе Изена слышалась настоящая паника. Такое может случиться с людьми, которые слишком долго живут в страхе. Их разум теряет способность рассуждать здраво. Изен находился в ужасе и действовал иррационально. Часть меня хотела избить его до потери сознания и оставить там, в темноте. Думаю, только одно удержало меня от того, чтобы посоветовать Йорину поступить именно так — я знала, что Хардт никогда не бросит своего брата.

Тамура остановился и склонил голову набок, подняв свой фонарь.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила я, протискиваясь мимо Изена и позволяя старшему брату разобраться с младшим.

Тамура вопросительно приподнял бровь, глядя на меня. «У стен есть глаза», — сказал он.

Йорин хмыкнул:

— Он не ошибается.

Только тогда я поняла, что Тамура имел в виду. В свете фонарей, разлившемся вокруг нас, я смогла разглядеть на стенах десятки грубо вырезанных лиц. Все они были разными, но одно было одинаковым — пронзительные глаза, глядевшие прямо перед собой.

— Яйца скального кота, — выругался Изен и прерывисто вздохнул.

Я подошла поближе к одной из стен и вгляделась в лица, наблюдавшие за нами. Кто бы их ни вырезал, он не обладал настоящим художественным мастерством, и лица были бесформенными и уродливыми. Но глаза… Глаза были пронзительными, настороженными. Я бы солгала, если бы сказала, что все это меня не нервировало. Они были чертовски жуткими.

Мы продолжили идти по коридору. Было трудно не обращать внимания на лица, вырезанные на стенах, как только я узнала, что они там есть. С каждым нашим шагом становилось все больше и больше глаз, наблюдающих за нами. Они не были частью архитектуры. Было очевидно, что кто-то — или что-то — добавил через много лет после того, как город пал. Тогда я спрашивала себя, что могло послужить причиной их появления и украшали ли они каждую стену в каждом коридоре. В наше время я больше удивляюсь их значению. Почему так много лиц и почему такое внимание уделяется глазам?

Мы следовали за ветром, не обращая внимания на дверные проемы и лестничные пролеты по обе стороны, стремясь найти выход. Казалось, мы были близки к нему. Я чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Свобода звала меня. Небо звало меня, и я была так близко, что ощущала его в дуновении ветра. Возможно, нам следовало проверить некоторые комнаты. Возможно, если бы мы это сделали, то имели бы лучшее представление о том, что нас ждет.

Казалось, мы пробирались во мраке целую вечность, пока коридор не закончился. Ветер задул сильнее, громче. Мы чувствовали, как он дует через открытый дверной проем перед нами. Я первым шагнула внутрь и обнаружила по другую сторону еще один большой зал. В отличие от предыдущего зала, в этом были ступени, ведущие как вверх, так и вниз, с дверными проемами над нами и под нами. Одиннадцать огромных колонн, каждая из которых была покрыта светящимся голубым минералом, вытянулись от пола до потолка. Двенадцатая колонна рухнула, и ее обломки усеяли землю. Как ни странно, в этой колонне голубой минерал, казалось, перестал светиться. Ветер хлестал и завывал по залу, как дикий зверь, рычащий на все подряд. Я чувствовала его укусы на своей коже.

— Ветер должен откуда-то дуть. — Мне пришлось повысить голос, почти закричать, чтобы перекричать шум. Следующим прошел Тамура, он встал позади меня и кивнул, указывая вверх.

— Самое время начать подниматься. — Йорин уже поднимался по ступенькам слева от нас. Потом он остановился и пожал плечами. — Ступеньки заканчиваются с этой стороны. На пару пролетов выше ничего, кроме щебня. — Он вернулся обратно к нам. — Я ненавижу это место. — Но я не услышала ненависти в его голосе. Он сказал это как факт и ничего больше.

Мы начали спускаться, Йорин шел впереди с фонарем в руках. Я следовала за ним по пятам. На другой стороне зала я с трудом видела лестницу, ведущую вверх, но даже с моим зрением я не смогла понять, цела она или нет.

Йорин остановился у подножия лестницы, держа в руке нож и выставив перед собой фонарь. Я тоже замерла, когда увидела это. Думаю, мы все замерли. Все, кроме, может быть, Тамуры, но он никогда не умел оставаться неподвижным. Большой зал был усыпан камнями, некоторые от рухнувшей колонны, некоторые от чего-то еще. Только это были не камни. Это были тела. Дюжины тел с кожей такого же темно-серого цвета, как и скалы вокруг нас. Каждый из них свернулся в маленький комочек и одиноко лежал на земле.