По Острию Бритвы
Шрифт:
Я почувствовала покалывание между лопатками, ощущение, будто кто-то наблюдает за мной, и посмотрела вверх. Один из Проклятых сидел на корточках на лестнице позади меня. Он прыгнул, и мы вместе скатились вниз и стали кататься по земле, в попытках найти точку опоры. Я почувствовала горячее, прогорклое дыхание на своем лице и услышала щелчок зубов совсем рядом с моей шеей. Острые ногти впились мне в руки, боль была невыносимой.
К счастью для меня, я была напугана, даже устрашена. Вблизи существо выглядело еще более землянином, но в то же время, как ни странно, меньше. Его серая кожа была сухой и местами потрескавшейся, из нее сочилась желтая жидкость. Его глаза были ярко-голубыми и налитыми кровью. У меня не было времени размышлять
— Я — оружие! — закричала я на тварь, гортанный звук сорвался с моих губ, когда я поднялась и с силой ударила ее об лестницу. Я удержала ее на месте, обхватив за шею, не обращая внимания на размахивающие руки и рвущиеся ногти. И я снова и снова вонзала свой маленький меч ей в живот. Густая кровь, которая сочилась из ран, выглядела скорее черной, чем красной.
Я, пошатываясь, отошла от изуродованного существа. Все это больше походило на сон. Или, по крайней мере, на ночной кошмар. Солдаты называют это боевой дымкой. Мир кажется расплывчатым по краям, почти далеким. Это место бурлящих эмоций, в котором легко потеряться. Я была не единственной в этом туманном мире.
Когда я повернулась к остальным, то увидела, что Изен лежит на земле, из его раны на ноге течет кровь. Йорин был рядом, танцуя взад-вперед и нанося удары по существам вокруг себя. Тамура стоял над лежащим Изеном, расставив ноги и подняв руки, готовый отразить любую атаку. Но Хардт… Хардт был воплощением насилия.
У него были крепкие мускулы, закаленные мастерством, движимые жаждой крови, и стальные кастеты на пальцах. Каждый удар ломал кости и превращал плоть в крошево, и он щедро дарил их. Мое собственное оцепенение рассеялось, когда я наблюдала за боем этого здоровяка. Я рухнула навзничь на одну из ступенек, разрываясь между благоговением и отвращением. Я сделала это. Я так старался высвободить этого зверя. И теперь, когда это стало возможным, я не могла не спросить себя… Что я наделала?
Лохмотья Хардта расползлись. Он был обнажен по пояс, весь в мелких кровоточащих порезах, и я впервые увидела, насколько он на самом деле мускулист. С тех пор я много раз наблюдала это зрелище и до сих пор восхищаюсь силой этого человека. Я полагаю, что он был довольно хорошо сложен до того, как его приговорили к заключению в Яму, и ежедневное копание обычно делает тебя сильнее.
В конце концов, оставшиеся существа повернулись и убежали от гиганта, угрожавшего истребить их всех. Не то чтобы они не могли подобраться ближе или даже нанести удар, но Хардт, казалось, этого не чувствовал. Теперь я знаю, что он чувствовал каждый порез, царапину и ушиб, но в таком состоянии боль просто гонит его вперед, делает сильнее. Он рвал их на куски, и даже такие примитивные существа, как Проклятые, поняли, что проигрывают сражение.
Я подошла к нему, когда все закончилось. Он стоял на коленях среди груды трупов, прерывисто дыша и уставившись в никуда. Его глаза были широко раскрыты, а лицо казалось длиннее обычного. Неудержимые слезы текли по его лицу, капали с подбородка и смешивались с кровью на земле.
У Хардта всегда одно и то же. Когда им овладевает ярость, он говорит, что это почти как смотреть на все чужими глазами. Но он все это видит. Все это чувствует. После этого на него наваливается грусть. К сожалению, у нас не было ни времени, ни алкоголя, чтобы помочь ему заглушить свое горе. Нам нужно было уйти, пока эти существа не перегруппировались и не вернулись.
Иногда ложь стоит тысячи истин, и я бы солгала тысячу раз, чтобы избавить Хардта от боли. Он заслужил это и даже больше за то, что был со мной все эти годы. У меня есть привычка превращать людей в монстров, и Хардт, вероятно, мое величайшее творение. Ну, конечно, после моей собственной дочери.
—
Они были бесами, — сказала я. — Безмозглыми, бездушными существами из Другого Мира. Сомневаюсь, что они даже чувствовали боль. — Иногда ложь может зайти слишком далеко, обнажая правду.Хардт посмотрел на меня, и я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Эмоции могут быть такими. Это заразительно. Даже без эмпатомантии я почувствовала слабый вкус смятения Хардта, и это чуть не сломило меня. Для меня удивительно, что ему вообще удается выбраться из глубин своего отчаяния.
— Они чувствовали это, — прошептал он. — Я знаю, что такое боль. Они, черт возьми, ее чувствовали. — Его голос сорвался на этих словах.
Я дала ему мгновение, чтобы пережить горе. Но только мгновение. «Изен ранен, — сказала я. — И нам нужно уходить, пока они не вернулись».
Я услышала кланг металла о камень, когда Хардт выпустил из рук стальные кастеты. Я увидела кровь и кое-что похуже как на этих костяшках, так и на его руках. Затем он встал, и, казалось, ему было трудно заставить свое тело двигаться. Я взяла кастеты и последовала за ним, удивленная весом этого оружия. Но какими бы тяжелыми они ни были для меня, я знала, что для Хардта они намного тяжелее.
Несмотря на свои страдания, Хардт позаботился о ранах брата. У нас был только один маленький горшочек с бальзамом, и он использовал его весь, перевязав ногу Изена теми немногими бинтами, которые у нас были с собой. Не было ни дерева, чтобы наложить шину, ни времени зашить рану. Нам нужно было бежать, найти выход на поверхность, и как можно скорее.
Раны самого Хардта выглядели поверхностными, и он никому не позволил на них смотреть. Его руки и торс были покрыты мелкими царапинами, но я могла сказать, что он хорошо знал, что такое шрамы. Как я могла неделями спать рядом с ним, часто сворачиваясь калачиком в его объятиях, и не подозревать о старых ранах? Думаю, возможно, я была слишком занята, разглядывая младшего брата, чтобы по-настоящему замечать старшего.
Когда мы начали подниматься по лестнице, Тамура пошел впереди, Йорин прикрывал наши спины. Двое раненых братьев помогали друг другу подниматься по лестнице, и я последовала за ними. Не знаю, видели ли это остальные, но за нами наблюдали всю дорогу.
Глава 32
К тому времени, когда война докатилась до Ланфолла, она была уже проиграна. Армия Оррана была практически разгромлена, в то время как терреланцы пополнили свои ряды наемниками из Полазии. Форт Вернан был последним настоящим бастионом обороны. В городе Ланфолл не было даже стены, чтобы защитить его. В стратегическом плане это называется быть в жопе.
Самым красноречивым из всего этого было количество оставшихся у нас Хранителей Источников. Принц Лоран пал всего за несколько дней до этого. Не было никаких отчетов, по крайней мере, точных, но в них и не было необходимости. Железный легион выступил навстречу терреланцам, с большим отрядом солдат и даже с несколькими Хранителями Источников, чтобы его поддержать. Ни один человек не вернулся, и терреланцы двинулись дальше. Это напугало меня гораздо больше, чем вид армии, окружившей Ланфолл. Мысль о том, что терреланцы обладали силой, способной победить Железный легион, была непереносима.
Сучка-шлюшка тоже исчезла. Лесрей Алдерсон не умерла, хотя и не дала терреланцам шанса ее убить. Я думаю, что, возможно, она была умнее всех. Лесрей знала, что нужно вырваться из гибнущей империи и бежать. Она была приписана к другому подразделению, охранявшему подступы противника к Ланфоллу. Двое из ее подразделения вернулись и рассказали нам, что сучка-шлюшка сожгла заживо большинство своих солдат, прежде чем сбежать через портал. Прошло много лет, прежде чем кто-либо снова услышал о Лесрей Алдерсон. Много лет до того, как она провозгласила себя королевой Огня и Льда.