По правилам и без

— Так, ладно, все мои усилия по приведению тебя в порядок окажутся напрасны, если ты умрешь от голода, — Дима поднялся с кровати и поставил на ноги меня. — Уверен, тебе очень хочется есть. Я, правда, не слишком-то хорошо готовлю, но после ночных посиделок обязательно надо поесть хоть что-то.

Спорить я, разумеется, не стала и безропотно поплелась на кухню вслед за хозяином.

Если — а так, наверняка, и было — он готовил сам, то явно скромничал касательно своих кулинарных способностей. Жареный картофель, куриная отбивная и какой-то салат получились не просто съедобными, а достаточно вкусными, так что я не удержалась и попросила добавки.

— Хороший аппетит — признак хорошего здоровья, — глубокомысленно заметил Кирилл Викторович, с видом заботливого родителя попивающий чаек и наблюдающий за мной и Димой. — Так что, мелкий, радуйся, что дама после твоих способов успокоения в полном порядке — это я тебе как специалист заявляю.

— Хватит уже называть меня мелким, — беззлобно откликнулся Воронцов-младший. — Мне напомнить, кто выжрал у нас в доме все успокоительное, когда его — о ужас, впервые! — бросила подружка?

Я тихо хихикнула: мне вдруг подумалось, что, наверно, своим острым языком Дима обязан именно дяде, да и похожи они были сейчас безумно, словно братья — причем не сразу можно было сказать, кто же «старший».

— Не позорь меня перед дамой, — спокойно ответил племяннику дядя. — И сам не позорься, заодно, я ведь тоже знаю много чего интересного. Чай будете?

— А можно… — только заикнулась я, но тут же напоролась на нехороший взгляд серых глаз, так и твердящий: никакого кофе! — Да, чай, пожалуйста. Без сахара.

— Похвально, — уже знакомым мне наставительным тоном сказал Кирилл Викторович, при этом улыбнувшись. У него тоже была очень красивая улыбка, только вот с улыбкой Димы конкуренцию не выдерживала ни по одному параметру. — Бережешь зубы или фигуру? Последнее, кстати, тебе не надо: как специалист заверяю, что фигура у тебя нормальная, даже, я бы сказал, очень даже ничего…

— А я бы сказал, куда некоторым специалистам идти, но ругаться при девушке не хочу, — прошипел Воронцов, чем вызвал у дяди лишь только улыбку и — что удивительно — ни капли обиды. А потом этот самый дядя вдруг решил обратиться ко мне.

— Кстати, юная леди, что тебе будет за то, что ты не ночевала дома?

Я погрустнела.

— Если мама не узнает, то обойдусь устным предупреждением и требованием познакомить приютившего меня человека с отцом. А если узнает…

— Не дрейфь, все будет хорошо, — Дима ободряюще похлопал меня по плечу, но почему-то резко убрал руку. — Если надо, смело все вали на меня. Ну там, не знаю, потребовал помочь мне с каким-нибудь проектом, ну или просто с домашкой. Ты же еще помнишь, что у меня в заложниках твоя заколка, подозреваю, любимая?

— Конечно помню, и вообще пришла к тебе исключительно за тем, чтобы найти ее и вернуть. А не найду сейчас, приду еще раз, — соврала я. Забыла уже давно про заколку, но вот еще раз в гости пришла бы с удовольствием, только не в пижаме, и не когда тут же присутствует Кирилл Викторович. Влияет на меня его присутствие как-то нехорошо, что ли. Трудно сказать точно, но вот ощущения у меня он вызывает не слишком-то хорошие. Хотя, с другой стороны…

Что «с другой стороны», я додумать не успела: телефон, все еще лежащий в кармане пижамных штанов, запел голосом Эминема — звонила мама.

И пришлось ей врать, что я у Кати, потому что надо было взять у нее конспект по химии, которую я благополучно пропустила из-за давления, а до этого я про это как-то забыла; что все замечательно, папа куда-то уехал по своим делам, мы с ним ведем себя прилично; спать я легла вовремя — и далее по списку «Чтобы мама не волновалась». Лгать пришлось столько, что мне от самой себя стало тошно, но иначе никак. И тут же проснулся здравый смысл, который буквально орал, что надо идти домой, и чем скорее, тем лучше, да и вообще, неподобающе…

— Я тебя провожу, — стоило мне только засобираться — то есть надеть шаль и обуть «наркоманские» тапочки, сразу же сказал Дима таким тоном, что возражать я не стала. Он снова натянул на меня свою куртку, даже ботинки предлагал, а стоило мне отказаться, Кирилл Викторович предложил донести меня на руках. Это у него юмор такой, что ли?

Воронцов-младший тут же согласился, мотивируя это тем, что такие веселые тапочки жалко, и даже попытался все же понести меня, но, как говорится, все решили за нас.

Я, признаться, всю жизнь думала, что такое бывает только в кино: из тонированной машины высыпали этакие бритые братки и направились к нам уж точно не для того, чтобы спросить дорогу до библиотеки. Дима, надо отдать ему должное, не растерялся: тут же ударил в солнечное сплетение первого приблизившегося к нам, а потом для верности приложил кулаками по голове, и готов был ударить второго… но только в дешевом кино юный герой может запросто тягаться с несколькими здоровыми мужиками, у которых, к тому же, в руках пистолеты.

— Не дергайся, герой, — пугающим и противным голосом сказал тот, что повыше, — и мы ничего ни тебе, ни твоей подружке не сделаем. Подними руки вверх и медленно сделай два шага вправо.

Выполнил ли Дима требование, я так и не поняла: второй «браток», чем-то напомнивший мне Голлума из «Властелина Колец», ухитрился за это время достать откуда-то платок, пропитанный, скорее всего, хлороформом. И последней моей осмысленной мыслью было то, что героинь обычно не похищают в пижамах и наркоманских тапочках.

Глава 12. Наказание

Пара слов от автора:

1. Прошу прощения за долгую задержку: уезжала на экскурсионную поездку, а там, даже если бы был интернет, сил что-то писать все равно бы не было.

2. Эта часть мне не нравится чуть менее чем полностью, но что-либо убирать или вообще переписывать (что и того лучше) я не стала по одной-единственной причине: затевалось все ради одного-единственного пункта, в другом контексте который вместить было бы нельзя. И еще тут все сумбурно, странно и плохо, но в следующей главе я обещаю реабилитироваться. И вообще, это все Москва на меня так влияет, да.

3. Если ставите минус (предчувствую их левой пяткой), объясните, пожалуйста, почему. И сильно не ругайте, если можно.)

Ваша раскаивающаяся neereya

________________

— Что там эти, не очнулись?

Странно, но именно на этой фразе, произнесенной в соседней, должно быть, комнате незнакомым голосом, я открыла глаза.

— Неа. Ничего, скоро выспятся, и поговорим. Только надо было их каждого в отдельности сковать, а то по руке свободно, мало ли… — ответил второй голос, такой же неприятный.