По правилам и без

— Князь, — тут же припомнила я, на что получила утвердительный кивок. Губы сами по себе растянулись в улыбке: вот это по мне. Вариант, что в девичьей фамилии его мамы мелькает это слово, отметался сразу, ровно как и отсылка к влиянию отца. Хотя какое влияние отца, Дима и сам имел прочный авторитет, да и людей умеет строить. На вокалиста из «Король и Шут» он тоже не был похож, может, на какого-нибудь древнего князя? Князь, Воронцов…

— Я идиот! — в сердцах сказала я, отчаянно стараясь вспомнить имя князя Воронцова. — Не могу вспомнить имя, но был ведь такой дворянский род — Воронцовы. Графы там точно были, да и князья, наверно, тоже. Черт, с таким легким, и мучиться!

— Десять очков Когтеврану! — шутовски воскликнул Дима. — Объяснять, почему Когтеврану, я так понимаю, нет нужды, — не спросил, а утвердил он. — А вообще я удивлен: тебе и минуты не понадобилось. И правда умная.

— Теперь верни мне заколку, — начав терять терпение (хотя я бы потеряла его еще после упоминания о Гарри Поттере: не люблю бесполезные разговоры не по делу, если бы не привычная радость от решенной загадки), напомнила я и протянула руку, но в ответ получила лишь похлопывание по ладони, которое, впрочем, тут же переросло в уже привычный захват предплечья. Пара секунд, и я уже прижата к стене тренажерного зала.

— Там Жаба Павловна, — прошептал парень, зачем-то закрывая мне рот. — Это она меня ищет. Не кричи только и не выскакивай — мне сегодня только разборок с ней не хватало.

Я неуверенно кивнула и с наслаждением вдохнула воздух, как только Воронцов опустил руку.

— Ты же говорил, что уже получил от нее выговор? — таким же шепотом спросила я, не совсем понимая причин, приведших к нынешней ситуации. Весьма щекотливой, надо сказать: парень буквально вжимал меня в стенку, держа за предплечья. От него, несмотря на урок физкультуры, пахло явно дорогим одеколоном, да еще и сквозь тонкую ткань футболки явственно ощущалось тепло его тела… Как хорошо, что у нас разница в целую голову, и Дима не видит моего смущенного лица.

— Да соврал я, соврал, — чуть раздраженно зашипел парень, — дела были. Светлана меня сожрет, если сегодня увидит, так что тише!

Я лишь кивнула, вслушиваясь в шаги за дверью. Получалось из рук вон плохо: стук сердца — даже не знаю, моего или блондина — заглушал все звуки, так что я на секунду подумала, что он нас выдаст. Стук каблуков приблизился, на пару секунд замолчал, а потом вновь раздался и стал постепенно стихать. Лишь через пару минут Воронцов расслабился, но меня не отпустил.

— Еще один вопрос, — все тем же шепотом заговорила я, подняв голову так, чтобы посмотреть на парня. — Зачем ты меня ухватил, я бы даже могла что-нибудь придумать, чтобы Светлана Павловна тебя перестала искать…

Он не ответил, но наконец-то отстранился и уселся прямиком на учительский стол, который зачем-то поставили и в тренажерном зале. Взгляд его был направлен на стену надо мной, хотя я готова поклясться, что там ничего нет! А потом миг — и на красиво очерченных губах расплывается улыбка.

— Ну, не мог же я оставить почетного члена клуба прогульщиков на растерзание злой Жабе, — возвышенным тоном произнес Дима. — Да и не подумал я, если честно, что ты можешь что-то придумать, — он взлохматил и без того беспорядочно лежащие волосы.

— Это намек на то, что ты мне не доверяешь и считаешь, что я сдам тебя, да еще и Жабе? — почти серьезно оскорбилась я, чуть склонив голову набок.

— Да нет, я просто не подумал, — миролюбиво вскинул руки парень, а потом вдруг хитро прищурился. При этом на его губах расцвела самодовольная улыбочка: — Кстати, а чего это ты так смутилась-то?

Я на автомате дотронулась до щек — они уже не пылали, а Воронцов вдруг рассмеялся:

— Да не сейчас, — сквозь смех проговорил он, — а когда мы от Жабы прятались. Знаешь, а я ведь внимательный.

— Не было ничего такого! Тебе показалось, — я почувствовала, что снова заливаюсь предательской краской, и закрыла лицо руками. Ну вот почему так всегда?! Почему я такая… отличница?

— Расслабься, я никому не скажу, — парень встал со стола и подошел ко мне, положив руку на плечо и заглянув в глаза: — Но возьму на заметку, что наша звездочка так легко смущается.

— Хватит так меня называть! — вспылила я, руку блондина, впрочем, так и не убрав. Да и оторваться от его глаз было тяжело… я никогда раньше не видела такого оттенка серого, который словами не опишешь.

— Тогда будешь Белкой, — самодовольно изрек Дима. — Угадай почему.

— Фамилия, цвет волос, — со вздохом перечислила я. Хотя «белка» лучше, чем «звезда», гораздо лучше.

— Минус пять очков с Когтеврана за недогадливость мисс Беликовой, — хохотнул парень. — Ты будешь являться мне в пьяных снах и напоминать, что Жаба Павловна ждет, как бы меня подловить да выпороть. И еще краснеть, это забавное зрелище.

— Воронцов… — угрожающе начала я (хотя со стороны это, должно быть, смешно), но меня прервал звонок. Нет, не на урок, а мобильного, причем явно не моего: свой я оставила в раздевалке. Воронцов ловко выудил из кармана черный смартфон и, не скрыв удивления, ответил:

— Да, пап, я слушаю, — и минута слов с той стороны аппарата, после которых парень помрачнел. — Хорошо, я понял, — и, раздраженно нажав на «Сброс», положил телефон в карман.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я, забыв, что, вообще-то, даже не одноклассница этому обаятельному блондину.

— Угадай, ты же у нас такая умная, — раздраженно бросил он, так «тактично» мне об этом напоминая.

Когда прозвенел звонок на урок, я так и осталась сидеть в тренажерном зале и пошла в зал только через пять минут. Дима, как ни в чем не бывало, о чем-то спорил с Сержем, только вот в глазах были нотки раздражения и злости, причем явно не на учителя.

— О, Беликова, как раз будешь шестой, — вдруг изрек физрук; до меня не сразу дошло, что он имеет ввиду, а когда же мозг сообразил, что мне придется играть — да еще и в команде с Воронцовым, сердце вдруг застучало слишком быстро. Страшно мне было, что ли?

Глава 3. Без идиллии

— Я дома, — как обычно прокричала я, запирая двери трехкомнатной квартиры большой новостройки. Как всегда, ответом служила тишина: мама еще на работе, кошка отвечать не умеет (да и спит, наверное, зараза), братьев-сестер нет, а папа… папа далеко и, может быть, позвонит вечером. Этим, следующим или через месяц.

Вздохнув уже скорее по привычке, я стянула с себя зимнюю куртку, и, предварительно отряхнув (сегодня, как-никак, выпал первый снег — хотя и запоздало, в начале декабря, но опоздание он решил компенсировать количеством), повесила на пустующий крючок для одежды. Сапоги на толстой подошве без всяких изысков отправились под тумбу, на которой безмятежно дрыхла ангорская кошка Лиса. Ключевое слово «дрыхла» — я не удержалась и стряхнула на нее остатки снега с шапки.